Читать книгу "Янычары. "Великолепный век" продолжается! - Наталья Павлищева"

Ни одна самая красивая наложница не могла сравниться с этой совершенной красотой, которую ее обладательница к тому же не осознавала вполне. Неискушенность Накшидиль придавала ее красоте особенный шарм.

Абдул-Хамид долго лежал, закинув руки за голову и размышляя. Что он мог дать Накшидиль? Он султан, кажется, все в Османской империи в его руках, но он слишком хорошо понимал, насколько это положение наверху непрочно. Когда-то султан был всесилен. Опоясавшись мечом Османов, он становился хозяином всей империи, а его Хасеки становились хозяйками.

Положение давным-давно изменилось, прежде всего для самого Повелителя. Много лет чехарды на троне, неумные султаны, ничему не научившиеся в Клетках, казнокрадство, засилье чиновников-взяточников, амбиции давно ставших обузой янычар, по-прежнему считающих себя силой, способной свергать и назначать новых правителей… привели к тому, что Османская империя ослабла, отстала от Европы в развитии военного дела, стала проигрывать один поход за другим, одну войну за другой. И султаны все больше не Повелители, а пешки на троне, возводимые и сбрасываемые другими силами.

Положение их Хасеки и вовсе незавидное. Прежде старые гаремы мирно доживали свой век в Старом дворце, теперь денег на содержание ставших ненужными сотен наложниц и их служанок не было, Старый дворец превратился в такое же бремя, как и янычарское войско. И избавиться от него не легче.

Но сейчас не Старый дворец и даже не висевшие тяжелой гирей на ногах янычары волновали султана, а только что ушедшая девушка. Накшидиль хочет родить от него сына… Абдул-Хамид хотел бы этого еще сильней, но он пожилой, не вполне здоровый человек, который долго не проживет. Что будет с Накшидиль и их сыном, если таковой родится? У наложницы много врагов, у кадины их во стократ больше, а уж у той, что родила второго наследника, и вовсе их несметное количество. Если с ним что-то случится, Накшидиль с ребенком останутся беззащитны, даже если он назовет этого сына наследником. Особенно если назовет наследником…

Абдул-Хамид усмехнулся: разве что и правда Накшидиль родит сына, а он сам доживет и будет силен до взросления ребенка. Что ж, хороший повод прожить долго и счастливо.

Султан знал одно: отказаться от этой красавицы он уже не в силах. И дело не только в ее совершенной красоте, но и в чистоте души, которая не замутнена ни дома, во Франции, ни здесь, в гареме. Надолго ли?

Может, под его присмотром она останется такой долгое время и будет живым родником, к которому так хорошо припасть уставшему на жизненном пути путнику? Хотелось на это надеяться.

В небе начали гаснуть звезды, и первые утренние птицы подали свои еще неуверенные голоса, а Абдул-Хамид все размышлял о Накшидиль.

Накшидиль вернулась из султанских покоев на рассвете. Она держалась так, словно боялась что-то расплескать. Позволила себя вымыть, но ни на какие расспросы Далал не отвечала.

Прилегла, чтобы хоть немного поспать.

Далал смотрела на подопечную и думала о том, что сбылось желание Михришах Султан – Накшидиль стала икбал Повелителя, и что-то не похоже, чтобы это повергло красавицу в ужас. Видно, султан нашел что-то, что примирило девушку с таким выбором. Абдул-Хамид красив зрелой мужской красотой, он добр, щедр, умен… Не будь шехзаде Селима, для Накшидиль лучшего владельца, чем султан, не найти. Но девочка влюблена в сына Михришах Султан.

Далал вздохнула: разве можно говорить о любви, если ты рабыня? Самое высокое положение, которое может занять рабыня, – стать матерью султана, но для этого нужно стать кадиной прежнего султана, родив сына, потом этого сына уберечь от многих и многих опасностей, вырастить и суметь посадить на трон. И красота здесь лишь малая часть, мало быть еще и умной, нужно быть везучей. В гаремах бывали сотни умных красавиц, но лишь единицам удавалось добираться до самого верха. Остальные либо превращались в сытых, безразличных ленивиц, либо находили упокоение в водах Босфора.

Конечно, Далал очень хотелось, чтобы именно Накшидиль повезло, чтобы Аллах взял ее судьбу в свои руки, чтобы был к девочке милостив.

А сейчас Накшидиль безмятежно спала после бурной ночи любви. Далал могла не спрашивать, что произошло, состояние девушки все рассказало опытной наставнице.

Но выспаться новой икбал не удалось: немного погодя к ней пришла Эсме Султан. Узнав, что Накшидиль еще спит, рассмеялась:

– Вай! Значит, в гареме верно болтают, что Накшидиль пробыла в спальне Повелителя до самого рассвета?

– В гареме уже знают?! – притворно ахнула Далал.

– Тебе ли не ведать, что в гареме знают обо всем, что еще только случится завтра.

Услышав голос сестры Повелителя, Эме выбралась из своей комнатки полусонная.

– Султанша…

– Досыпай, я не буду тебе мешать. А вот Повелитель свеж, бодр и, кажется, очень доволен жизнью, – лукаво рассмеялась Эсме и картинно вздохнула: – Мужчины крепче женщин после ночей любви.

Она поспешила уйти, сделав вид, что заходила лишь на минуту. Но сон уже был нарушен, Эме попросила служанок помочь одеться. Вовремя, потому что за Эсме Султан последовала еще одна нежданная гостья.

Михришах Султан не могла найти себе места, проклиная за то, что наговорила Накшидиль.

Все то, что передумала Эме, пришло в голову и Михришах. Она ужаснулась своим мыслям и поступкам. Ради возведения на престол Селима она была готова убить Абдул-Хамида, который столько претерпел сам, но не отомстил сыну того, от кого претерпел. Даже раскрыв заговор, султан не казнил племянника, хотя имел на это право.

А она еще и толкала на преступление невинную девочку. Аллах этого не простит.

Михришах Султан рвалась к власти, которая, едва забрезжив на горизонте с рождением сына, со смертью мужа отодвинулась в неизвестность, а с рождением у Абдул-Хамида своего наследника и вовсе оказалась в опасности. Но Накшидиль права: разве ради призрачной власти в этом мире можно губить душу?

Что, если ее грех падет на сына и Селиму придется расплачиваться за материнское преступление?!

Султанша не спала всю ночь, утром чувствовала себя разбитой, но была полна решимости все исправить. Запретить Накшидиль и думать о травле султана, поскольку девушка так и не стала настоящей икбал, уговорить Абдул-Хамида отдать ее Селиму. А еще она решила попросить у султана разрешение уехать в имение возле Эдирны и жить там, пока Селим не выйдет из Клетки.

Невольно шевельнулась мысль, что это может произойти уже после смерти Абдул-Хамида, а тогда будет поздно, Айше постарается сократить жизнь соперника своего сына до нескольких коротких вздохов. Михришах Султан постаралась не только отогнать эту мысль, но и укорила себя, что снова усомнилась в воле Аллаха. В Его воле оставить кого-то в живых или нет, посадить в Клетку или выпустить. Прав был Абдул-Хамид, когда, оказавшись взаперти, просто склонил голову перед Всевышним, не пытаясь требовать и что-то изменять. У него был мудрый наставник Али Хикмет, сейчас этот наставник оберегает Селима, значит, все будет хорошо.