Читать книгу "Месси. Гений футбола - Гильем Балаге"

Если вы посмотрите на первые интервью Лео в Испании, на публичного Лео, то увидите взволнованного молодого человека, слишком зрелого для своего возраста. Когда ему было всего 14 лет, каталонская телевизионная станция TV3 посетила квартиру на улице Гран Виа Карлес III, чтобы взять интервью о том, как он приехал в Барселону, о первых шагах в клубе, и он общался с ними не хуже ветеранов. «Да, – сказал он – все хорошо, мне удобно, я совершенно спокоен». Они спросили его, каков его любимый аргентинский игрок, и он сказал: «Я хотел бы играть с Аймаром (в то время в «Барселоне» был Хавьер Савиола), – и Лео хватило здравого смысла добавить: – но мне также очень нравится Савиола». Лео дал много таких тщательно продуманных интервью. Не было заметно никаких следов стресса, поразившего семью.

Ни игроки, ни тренеры в Ла-Масия не знали, как Лео плакал по ночам в своей спальне. «Казалось, что он вполне хорошо со всем справляется, – вспоминает Алекс Гарсия, один из его тренеров в Академии. – Я думаю, что он ясно понимал, что он делает: «Мне пришлось жить отдельно от матери и братьев, потому что я хочу быть футболистом. Я не знаю, насколько высоко мне удастся подняться и сколько времени я продержусь, но я знаю, что хочу этого». Он знал, что исполнение его желания потребует жертв, что ему придется страдать ради этого. Я спросил его, как он себя чувствует, потому что, в конце концов, ему пришлось жить вдали от своей семьи, и он сказал мне: «Все хорошо, моя мама скоро приезжает вместе с братьями». Никакого проявления слабости на публике.

Но он был еще ребенком, и тщательно скрываемые чувства все же прорывались: после трех часов тренировок, если считать время на дорогу, переодевание, разминку, упражнения и душ после занятий, Лео всегда старался задержаться на поле подольше.

Для молодого футболиста, человека, который еще не стал своим в первом составе, одиночество выглядит следующим образом: шесть вечера в воскресенье – темно, если это зима, через несколько часов после утренней игры – дома. Впереди долгий вечер. Нет никого, с кем можно выйти погулять, некуда пойти, остается только лечь в постель сразу после ужина или телевизор, или – в случае Лео – «доброй ночи» отца… трудно, очень трудно.

Иногда Лео удавалось избежать таких длинных вечеров, отправляясь на обед в один из нескольких аргентинских ресторанов или играя на новом Xbox с товарищем по одной из молодежных команд. Он смотрел родное телевидение, где играла аргентинская лига. Его любимыми фильмами был аргентинский фильм «Сын невесты» (El hijo de la novia) и «Девять королев» (Nueve reinas). Любимый актер Лео – соотечественник Рикардо Дарин. Лео так никогда и не избавился от своего аргентинского акцента и придерживался обычаев своей страны. В конце концов, он воссоздал в Барселоне своего рода Росарио. «Я всегда говорила, что он – самый аргентинский футболист из Аргентины, которого я когда-либо знала», – сказала Кристина Куберо, которая была очень тесно знакома с ним в те времена, когда он делал первые шаги в Испании.

Но в действительности способность отключиться от окружающего вас чужого мира является единственным способом сохранить свою личность. Люди обычно говорят, что интеграция в непривычном новом обществе – лучший путь вперед для любого вновь прибывшего, но при этом вам приходится отринуть себя и все, чем вы дорожите, – а это смерть какой-то части себя. Футболист из Южной Америки чувствует себя обязанным прибыть в Европу, чтобы заработать деньги и завоевать авторитет, но обычно в конце карьеры он возвращается к своим корням. Он хочет, как и все остальные, умереть дома.

Лео не является таким типичным представителем (об этом мы еще поговорим), но он, конечно, самый настоящий аргентинец. Если бы аргентинец захотел описать себя, то, вероятно, он сказал бы следующее: эмоциональный итальянец, говорящий на испанском, думающий как француз и мечтающий стать англичанином (подслушанная тирада в баре Росарио). Лео – просто замкнутый человек, который обожает Аргентину. Его талант в работе с мячом помог отлично адаптироваться (намного легче быть принятым в чужой стране, когда вы талантливы в том, что делаете), но в его борьбе, сознательной или нет, за сохранение собственной личности, он опирался на поддержку своей среды (семья) в Барселоне, которая, несмотря на поддержку каталанского языка, никогда не заставляла его говорить на нем, а также аргентинского сообщества в Барселоне – группы людей, которая привечает всех только что прибывших с родины и разделяет гордость Лео за свои обычаи, акцент и еду.

«Блоха» часто ходил в аргентинский ресторан Las Cuartetas в квартале Сантало – первый, который он обнаружил. Место так нравилось Лео, что он ходил туда очень часто и почти всегда уходил последним. В другой раз, гуляя по городу, Месси наткнулся на другой аргентинский ресторан в Hostalrich – пригороде Барселоны. Этот ресторан ему тоже понравился, и он несколько раз забредал и туда. Вопрос: «А не поехать ли нам в Hostalrich?» – означал предложение провести некоторое время в Маленькой Аргентине.

В клубе попросили, чтобы Месси регулярно завтракал в Ла-Масии – для него, как и для других игроков, это было частью эндокринологической программы клуба в отношении питания игроков. В то же самое время врач клуба, Хосеп Боррелль, решил постепенно свести на нет лечение соматотропином, которое проходил Месси. В возрасте 14 лет определенная диета и подходящая программа физической подготовки, по мнению доктора, должны были помочь мальчику достигнуть своего максимального роста без дальнейшего гормонального лечения. «Вы не поверите, как он вырос в Испании», – вспоминал Хорхе Месси в El Grafico. Фактически всего за несколько месяцев он вырос на 29 сантиметров. Но он часто подменял диету едой в ресторанах своих аргентинских друзей, которые кормили его гигантским «миланским эскалопом» (Scaloppe Milanese) с картофелем и молочным пудингом на десерт.

После нескольких месяцев, проведенных в Росарио, брат Лео, Родриго, на долгое время вернулся в Барселону вместе с Флоренсией, которая стала его женой, и их маленьким сыном, Агустином, с которым Лео возился часами. В 2005 году он рассказывал Кристине Куберо: «Я всегда провожу время с ними. Пока жена моего брата готовит обед, я играю с мальчиком, а еще всегда укладываю его спать вечером. Прежде я пел ему колыбельные, но брат, невестка и даже ребенок смеялись над этим, поэтому теперь я просто хожу вокруг дома с маленьким Агустином на руках, но не пою, просто хожу. И вскоре он крепко засыпает. Когда-нибудь у меня тоже будут свои дети…» Его брат работал шеф-поваром на Hotel Rally и в El Corte Ingles и был знаком с Ферраном Адриа, легендарным поваром и владельцем El Bulli, хозяином цеха в Барселоне.

Лео опирался и на других людей, которых считал своими защитниками. Одним из таких людей был Пабло Сабалета – капитан команды «Argentinian Under 20», в которой Лео сыграл свои первые международные матчи. Их дружба окрепла, когда крайний защитник играл за «RCD Espanyol» Барселоны. Он охотно взял Лео под свое крыло, вытаскивая из ресторанов, когда тот начал становиться известным. Сабалета давал ему советы и помогал избежать сомнительных компаний.

После подписания в 2005 году нового контракта Месси переехал вместе с отцом в дом в Кастеллдефельсе и стал жить рядом со своим товарищем по клубу Рональдиньо, в то время как Родриго с семьей остался в Барселоне. Хорхе периодически возвращался в Аргентину, так что Сабалета часто составлял Лео компанию в его большом доме, который подавлял его, когда он оставался там в одиночестве. В жару они плавали в бассейне. Когда темнело или было холодно, Лео предлагал: «Приезжай, поиграем в PlayStation». Таким образом, Сабалета, часто в сопровождении других друзей, по четыре часа сидели вместе за игрой. Лео обычно побеждал. Однажды Сабалета приехал в дом у моря и увидел у парадной двери восемь коробок с новыми Xbox, которые прислали ему изготовители. «Возьми одну», – сказал Месси своему другу. Его дом неизменно был заполнен коробками с самыми разными предметами, присланными из разных фирм, и он охотно делился со своими друзьями.