Читать книгу "Дерзкая и желанная - Анна Бартон"

– Пожалуйста…

– Не возражай мне, Оливия, – проговорил он тихо, но твердо. – Тебе меня не переубедить, ты только измотаешь нас обоих.

После этого весь дух борьбы покинул ее. Ну почти весь.

– Что ж, хорошо: я выйду за Джеймса, но только если ты позволишь ему потом отправиться в экспедицию.

– Неподходящее начало для брака.

Оливия согласилась, и от одной только мысли о том, чтобы расстаться с Джеймсом на целых два года, сердце болезненно сжалось. Она прекрасно представляла перешептывания света, когда станет известно, что муж покинул ее вскоре после свадьбы. Но она не может быть причиной крушения его мечты.

– Это не типичная помолвка, и брак не будет типичным. Я хочу, чтобы Джеймс поехал.

Оуэн с минуту сверлил ее пристальным взглядом, потом сказал:

– Прекрасно. После того как вы поженитесь, я не стану вмешиваться. Препятствовать его отъезду не буду, но сильно разочаруюсь в нем, если все-таки поедет.

Будущее, о котором она мечтала – брак с Джеймсом, – вот-вот наступит, но она не испытывала по этому поводу радости. Все пошло не так.

– А теперь, если не хочешь рассказать об отцовском письме, – напомнил Оуэн, – по крайней мере объясни, что у тебя с ногой.

Казалось таким нелепым говорить о чем-то настолько приземленном, как нога, когда мозг ее силился постичь тот факт, что брат застиг их с Джеймсом обнаженными в постели, и новость, что где-то в Англии живет ее сводная сестра. Но Оуэн не успокоится, пока не услышит всю историю.

– Это случилось пару дней назад, когда…

– Извините за вторжение. – В дверях стоял Джеймс, полностью одетый и имеющий вполне приличный вид, если не считать синяка, который уже расплывался под левым глазом. Откашлявшись, он устремил взгляд на Оливию, игнорируя Оуэна: – Можно с тобой поговорить?

Глаза его были полны печали, и ей захотелось встряхнуть его. Меньше часа назад они смеялись, целовались, разговаривали и дарили друг другу немыслимое наслаждение, а сейчас он стоит на другой стороне комнаты, как какой-то случайный знакомый, неловко переминаясь с ноги на ногу. Его отчужденный, пустой взгляд едва не разбил ей сердце.

– Конечно. Оуэн, ты не мог бы оставить нас на минутку?

Брат фыркнул.

– Все, что Эверилл имеет тебе сказать, можно сказать при мне.

– Но… – запротестовала Оливия.

– Хорошо. Твой брат тоже должен это услышать. – Джеймс подошел ближе и неловко встал перед ней. – Хочу, чтобы ты знала: признаю, я вел себя неблагородно, но от этого мое уважение и восхищение тобой не стало меньше. Прости, что воспользовался твоей слабостью…

– Ничего подобного: так захотела я сама…

– Нет. Я вел себя не по-джентльменски. – Глаза его умоляли позволить ему закончить. – Я не в силах изменить то, что уже сделано, но могу постараться все исправить.

Когда он опустился на колено, Оуэн что-то пробормотал и повернулся к ним спиной. В душе Оливия буквально вопила в отчаянии: «Нет, нет, нет. Пожалуйста, не делай это вот так!» Несмотря на его явную искренность, это выглядело какой-то насмешкой над ее мечтой о чудесном предложении руки и сердца, когда говорят о любви до гроба и вечной верности.

Джеймс взял ее за руку так, как если бы приветствовал свою дорогую бабушку, и механическим голосом проговорил:

– Ты окажешь мне огромную честь, если согласишься стать моей женой.

Он взирал на нее так, словно они актеры и он ждет, чтобы она сказала свою реплику. В его предложении не было ни страсти, ни счастья. Просто обреченный человек исполнял свой долг, ничего больше.

– Быть может, нам всем стоило бы хорошенько выспаться, – предложила Оливия, – а завтра обсудить это.

Плечи Джеймса поникли, он отпустил ее руку и начал было подниматься, но Оуэн приказал:

– Оставайся на месте. – Затем, обращаясь к Оливии, сказал: – Это было очень хорошее предложение, и я хочу услышать, что ты его приняла.

– Что ж, прекрасно, – отозвалась она, не адресуя свой ответ никому конкретно, ибо, что бы она ни говорила или думала, явно не имело большого значения. – Я согласна.

Оуэн вскинул брови, когда Джеймс встал, морщась от боли в боку.

– Это наверняка было не самое трогательное предложение. – Хантфорд метнул взгляд в сторону Оливии. – И не самое любезное согласие. Но, полагаю, и то и другое сгодится.

Из коридора послышалось шарканье, за ним испуганное:

– Леди Оливия?

Ох ты, господи! Она совсем забыла про Хилди.

– Я здесь!

Служанка появилась в дверях, триумфально держа в каждой руке по костылю.

– Посмотрите, что я… О боже. Добрый вечер, ваша светлость. – Она густо покраснела, присев перед Оуэном прямо с костылями.

Оливия праздно гадала, кто еще – быть может, кучер или трактирщик – забредет в комнату до того, как закончится этот день. А она не могла дождаться, когда он кончится.

– Спасибо, Хилди. Почему бы тебе не пойти в нашу комнату? Я скоро приду и все объясню.

Испытывая явное облегчение, что ее отпускают, служанка поспешила прочь.

С немалым раздражением Оуэн заявил:

– Я еще не получил объяснения твоей травме, но, думаю, это может подождать до утра. И хотя мне не стоило бы этого делать, я, прежде чем мы все разойдемся по своим комнатам, дам вам две минуты побыть наедине – не больше, а сам подожду в коридоре.

Слава всевышнему, Оуэн проявил чуточку сочувствия. Оливии просто необходим был какой-нибудь знак от Джеймса, что все между ними будет хорошо, что он не приравнивает женитьбу на ней к пожизненному заключению в Олд-Бейли.

Оуэн смерил их суровым предостерегающим взглядом и зашагал к двери.

Оливия вскочила, не обращая внимания на боль в ноге, и кинулась Джеймсу на шею.

– Тебе очень больно?

Он мягко выпростался из ее объятий и отступил на почтительное расстояние.

– Ничего страшного. Через пару дней пройдет.

– Я не хотела, чтобы все так случилось. Мне очень жаль.

– Мне тоже.

– Может, есть способ…

– Нет, я дал Оуэну слово, посему это вопрос решенный и мы должны смириться. Я приложу все силы, чтобы сделать тебя счастливой.

– Верю. – Хотя она не могла представить, как можно быть счастливой, когда Джеймс явно несчастлив.

– Ты прочла письмо своего отца?

При упоминании о письме, которое он скрывал от нее, Оливия отвела взгляд.

– Да. Мне о многом надо подумать.

– Если я могу что-нибудь сделать для тебя…

– Не думаю.

– Тогда мне лучше уйти, чтобы ты как следует отдохнула. Утро вечера мудренее.