Читать книгу "Долг СССР в рублях, чеках, дубленках. Тайные войны империи - Максим Кустов"

НП размещался на скалистой сопке в непосредственной близости от штаба 2-го АК, и все происходящее за его пределами просматривалось как на ладони. Первое, что они увидели, был огромный клуб дыма, поднимающийся вверх грибовидным облаком. Чуть правее были видны еще несколько небольших дымных облаков.

Всем сразу стало понятно, что БШУ нанесено не по духовским позициям, а по Кандагару. Пока оба генерала приходили в себя от увиденного, звено штурмовиков пошло на новый заход, и первая пара самолетов освободилась от смертоносного груза.

Генерал Гафур подскочил к микрофону радиостанции и, от волнения позабыв про все свои познания русского языка, прокричал в него:

— Куда бросай, не туда бросай!

Генерал Строгов грубо оттолкнул подсоветного в сторону и, буквально вырвав из его рук микрофон, отборным матом обложил советских военных летчиков, допустивших ошибку при нанесении БШУ.

Судя по всему, ненормативная лексика генерала подействовала на летчиков куда более действенно, нежели истошный крик Гафура. Вторая пара самолетов резко взмыла вверх, так и не сбросив ни одной бомбы и не послав на землю ни одной ракеты».

Жертв было много: «…Продолжали подниматься клубы черного дыма. Было ясно одно — там, где разорвалась первая бомба, сейчас должно быть очень много человеческих жертв. Еще не осознавая, как им поступать дальше, советники гурьбой вышли на улицу и в этот момент увидели, как двое сотрудников спецотдела волокут под руки своего коллегу, старшего лейтенанта Хафизулло. Одежда, открытые участки тела и волосы на его голове были обильно припудрены пылью, и он больше напоминал подвыпившего мельника с мукомольни, нежели офицера спецподразделения. В голове у него торчала толстая деревянная щепа, из-под которой сочилась густая кровь. Хафизулло втащили во двор царандоя, и подскочивший врач стал оказывать ему первую медицинскую помощь. К счастью, щепа не пробила костей черепа, и ее извлечение из-под кожного покрова головы заняло несколько секунд. Советник начальника политотдела вытащил из металлического приклада своего автомата индивидуальный пакет, вскрыл прорезиненную упаковку и попытался перебинтовать голову пострадавшему, чем вызвал гнев врача. Он покрутил у своего виска пальцем, давая понять мушаверу, что, прежде чем делать перевязку, сначала надо обработать открытую рану. Достав из медицинской сумки пузырьки с перекисью водорода и йодом, он по очереди вылил их содержимое на кровоточащую рану. Эта процедура наверняка принесла раненому нестерпимую боль, но он и глазом не моргнул, пока врач обрабатывал рану и делал перевязку. Настоящий пуштун! Я попросил рассказать, что он успел увидеть на месте взрыва, и Хафизулло поведал присутствующим про то, как по всей площади валяются трупы людей и отдельные части человеческих тел, а на электрических проводах и ветках деревьев висят кишки и внутренние органы погибших…

Во дворе общежития Второго армейского корпуса началась раздача горячей пищи. Вместо того чтобы срочно укрыться в безопасное место, стоящие в очереди люди стали с любопытством всматриваться в безоблачное небо, отыскивая там летающие самолеты, и никто из них, в буквальном смысле слова, не шевельнулся с места.

А зря. Буквально через несколько секунд во двор общежития залетели две ракеты. От их взрыва образовалось множество осколков, ставших причиной гибели и получения ранений большим количеством людей. Одна ракета взорвалась возле казана с фасолевой похлебкой и разорвала его на несколько частей. Те люди, что стояли ближе всех к кухне, кроме тяжелых ранений и увечий от осколков ракет, получили еще и сильные ожоги от расплескавшейся из котла кипящей пищи. Пострадало очень много детей в возрасте от девяти до тринадцати лет, поскольку именно их больше всего стояло в той очереди за горячей пищей.

Уцелевшие люди метались по всему двору, пытаясь оказать хоть какую-то помощь раненым. Женские вопли и детские крики неслись со всех сторон».[125]

Тут же начался разбор полетов: «Генерал Строгов готов был руками задушить своего подсоветного, но стоявшие рядом с Гафуром телохранители, предупредительно направили в его сторону автоматы, давая тем самым понять, что они не остановятся ни перед чем, если с головы охраняемого ими генерала упадет хоть один волос. Строгов грязно выругался и, подскочив к топографической карте, потребовал от Гафура ту самую записку с координатами, которую он озвучивал советским летчикам. Подсоветный безропотно отдал генералу бумажку с координатами целей в «зеленке», и тот тут же стал сверять их с картой.

— Какой м…. писал эту х.»? — Строгов сунул бумажкой едва не в нос Гафуру. — Это ж надо до такого додуматься — все цели указаны с ошибкой по параллелям в пять километров. Генерал, у тебя-то где были глаза, неужели так трудно было сверить эту галиматью с картой?

Строгов сыпал тирады из отборного мата, совершенно не замечая находящихся на НП афганских офицеров и их советников. Гафур тем временем стоял по стойке «смирно», молча выслушивая нелицеприятные высказывания в адрес своей персоны. А что можно было возразить советнику, когда произошел такой прокол — действительно, не перепроверил координаты целей с картой, понадеялся на своих подчиненных из штаба корпуса, а они так его подставили.

— В общем, так, — перебил его размышления Строгов, — вы сейчас немедленно едете к генералу Улеми и сообщаете ему о том, что город разбомбила пакистанская авиация. Со своей стороны я сделаю все, чтобы эта брехня была подтверждена соответствующими службами радиолокационного наблюдения в кандагарском аэропорту. Надеюсь, что этот разговор останется между нами. Наши советники трепать языками не будут, я лично позабочусь об этом. С вашей же стороны рекомендую сделать все от вас зависящее, чтобы эта история с бомбардировкой города советскими самолетами уже сегодня не загуляла по всем кандагарским базарам. И в первую очередь предупредите своих подчиненных, находящихся сейчас на НП, чтобы они забыли о том, что здесь сегодня видели и слышали. Я все понятно сказал?

Гафур затряс головой, соглашаясь с советником, и, не откладывая в долгий ящик, озвучил пожелание Строгова афганским офицерам, добавив от себя, что он лично расстреляет всякого, кто допустит утечку информации, которая с этого момента засекречивается на всю оставшуюся жизнь».[126]

Но помимо «засекречивания», эффективность которого была просто нулевой, были приняты и другие, традиционные для Афганистана меры.

«Высочайшим руководством Афганистана принято решение о выделении трех миллионов афгани на выплату пособий родственникам погибших и возмещения ущерба за уничтоженное имущество… обязали проконтролировать процесс раздачи казенных денег, чтобы чиновники, как это частенько за ними водится, не растащили их по своим бездонным карманам».[127]

Вот только не помог контроль — деньги чиновники, как всегда, растащили. Правда, по меньшей мере одному из них дорого пришлось заплатить за это. Но и попытка воспрепятствовать расхищению денег тоже стоила человеческой жизни. «О том, что по Кандагару было нанесено БИТУ, местные жители забыли практически сразу, как только схоронили погибших родственников. У воинствующих пуштунов не принято подолгу скорбеть по усопшим и убиенным.