Читать книгу "Город в кулаке - Евгений Сухов"

— Я все знаю! Я знаю, как следует вести себя в подобных ситуациях, — сказал он. — Вы процедуры закончили?

— Да, — с неуверенностью в голосе ответила медсестра. — Но вы все-таки, знаете… У нас главврач…

— С главврачом я с вашим уже говорил. Кто должен находиться около кровати больного? Вы?

— Нет, Люся… То есть сиделка.

— Вот пусть приходит и сидит. А вы мне не указывайте, что мне делать. А то разуказывались тут все… У нас растет криминогенная ситуация в городе! — по-прежнему шепотом информировал санитарку Началов. — Людей убивают, — он показал рукой на койку, на которой лежал Герасимов. — Я поговорю с ним, когда он проснется. Вам понятно?

— Да, — покорно ответила медсестра.

— Идите-идите! Если вы закончили.

Началов сел на стул. Медсестра покрутилась еще около кровати раненого. Поправила капельницу. Пошумела металлическими ванночками со шприцами и прочей врачебной утварью. И в конце концов вышла из палаты.

Герасимов лежал неподвижно на спине. Глаза его были закрыты. Дыхание было сбивчивым. Правая рука находилась поверх одеяла. Через прозрачные трубки из бутылочки, прикрепленной на металлическом кронштейне вверх дном, в вену по капле стекала прозрачная жидкость.

Началов встал и бесшумно прошелся по комнате. Остановился у окна. Через несколько минут пациент начал ворочаться. Наконец Пилот открыл глаза. Началов вновь сел на приставленный к кровати стул.

— На вас было совершено покушение. Вы можете вспомнить, что именно произошло? — с ходу приступил он к допросу.

Герасимов молчал.

— Ах да, — спохватился Началов. — Извините, я не представился. Капитан Началов. Андрей Дмитриевич. Региональное Управление по борьбе с организованной преступностью… Хорошо, я по-другому задам вопрос. Вы видели, кто в вас стрелял?

Пилот отвернулся от Началова лицом к стене.

— Почему же вы молчите? Вы можете говорить?

И снова на вопрос Началова не последовало никакой реакции со стороны раненого.

— Врачи говорят, что вашему здоровью, к счастью, ничто не угрожает. Слава богу, что обошлось именно так. А могло бы быть намного хуже. Я понимаю, что вам не хочется, но со мной пообщаться все равно придется. Мне надо составить протокол. Так скажите, как это произошло?

— Я вышел из поезда. Пошел… Потом услышал выстрелы и боль… где-то сзади. — Пилот перевел дыхание. Говорить ему было трудно. — Я упал. И, кажется, потерял сознание. Больше я ничего не помню.

— А лица людей? Вы, может быть, помните, кто был вокруг вас, когда вы упали?

— Нет. Вообще ничего.

— А сразу, когда вышли из поезда, вы не осматривались вокруг? Вспомните, кого вы видели? — настаивал капитан.

Герасимов усмехнулся:

— Я же сказал, что не помню ничего.

Началов сделал запись в протокол. Несколько минут оба молчали. Пилот смотрел прямо перед собой в потолок. Началов корябал ручкой по листку бумаги. Наконец он поставил финальную точку.

— Последний раз спрашиваю, — сказал он сурово. — Лица! Кого вы видели около вагона?

— Никого конкретно. Я ни на кого не смотрел. Вышел и пошел к такси…

— Ладно, — оборвал его Началов. — Не хотите, как хотите! На остальные вопросы ответите позже. К вам пришлют сержанта.

Началов спокойно отложил папку с протоколом на прикроватную тумбочку. Он уже собирался встать, как вдруг круто изменил направление движения. Он резко подался вперед. Герасимов прикрыл глаза. Началов навис над Пилотом в двадцати сантиметрах от его лица.

— А теперь без протокола! — жестко произнес капитан. — Я знаю, кто ты такой на самом деле, Пилот! Ты — вор в законе! Так?

Герасимов невозмутимо смотрел Началову прямо в глаза. От резкого движения последнего трубка капельницы немного сместилась и доставляла теперь Герасимову ощутимую боль. Он поморщился.

— Так, — продолжил Началов. — И мне известно, что в тебя стреляли не просто так. Мы оба знаем, кто в тебя стрелял. Мы знаем заказчиков этого покушения. Не правда ли?

Снова вопрос остался без ответа.

— Это Кулагин. Так вот, слушай. У меня есть свои люди в его организации. Я знаю практически все… И о его группировке, и о вас. Мне известны такие авторитеты, как Шейх, Республиканец, Альбатрос. Я знаю, что вы дали Кулагину срок, и он в него не уложился. Срок ведь истекает через неделю? Он не выполнил данных вам обещаний. Так ведь?

Герасимов утомленно закрыл глаза.

— Я знаю практически все! Но не совсем… Мне не хватает одной маленькой детали. Всего одной. И ты можешь мне в этом помочь, Пилот. Я не думаю, что кулагинские тебя оставят в покое. Они снова придут к тебе. Может быть, даже прямо сюда… — Началов снова занял на стуле нормальное положение. — Я поставлю здесь такую охрану, что тебя даже сам черт не достанет. Но я предлагаю безопасность в обмен на информацию. Скажи мне, кто исполнитель?

Ни на минуту не задумываясь, Пилот отрицательно качнул головой.

— Ты хорошо подумал? Они же следят за тобой и убьют тебя если не здесь, то в городе точно. Ну?

— Я ничего не знаю, — снова повторил Герасимов.

— Ну, как знаешь. — Началов, не скрывая досады, подхватил с тумбочки папку. Поднялся. — Я предупредил и предложил. Я все равно возьму его организацию. А вот тебе, если начнешь говорить, будет только лучше.

Пилот помолчал, затем повернул голову к Началову:

— У нас без протокола, так, начальник?

— Ну?

— Так вот. Если у нас без протокола, иди ты в жопу. — Герасимов даже позволил себе слегка улыбнуться. — Ты — мент, а я — вор в законе. Так на кой черт ты мне сдался, мусор? Ничего я тебе не скажу…

1994 год. Андреевский проспект Раздолбаи

Киллеры никогда не видели Кулагина таким. Вся ярость, скопившаяся в нем за истекший год, готова была лавиной излиться на Мазитова и Копнина.

— Как ты мог упустить его?! — кричал Леонид. — Такая удача! Он один. На поезде! Это вообще похоже на подарок судьбы… который мы не использовали!

— Да не заводись ты! — попытался успокоить заказчика Мазитов. — Все будет пучком… Да я просто не добил его. Но я точно засадил ему в спину две пули! Откуда я мог знать, что у него бронированная спина?

Примитивная шутка Мазитова лишь подлила масла в огонь. Кулагин, как загнанный зверь, стал метаться по комнате.

— Ты хоть понимаешь, что они теперь с нами сделают?.. Вместо того чтобы освободить себя от забот, мы сами сажаем себя жопой на кол…

Копнин предпочел в этой ситуации не лезть на рожон. Он тихо отсиживался в углу комнаты, откинувшись на спинку дивана. Отвечать за ошибку напарника ему совсем не хотелось. Легкомысленный настрой подельника и яростный взгляд Кулагина не сулили, по его мнению, ничего хорошего.