Читать книгу "Повелитель баталий - Сергей Самаров"

– Честно скажу, мне ужасно нравится, когда в рядах противника начинается разлад, – заметил старший лейтенант. – Пусть поругаются, подерутся, сами друг друга перестреляют. Нам меньше греха на душу брать! – Несмотря на не самую высокую оценку моей работы, наш командир взвода выглядел вполне довольным. – Что там собирается делать вон тот, длинный? – спросил он так, словно мы слышали разговор, происходящий в нескольких километрах от нас.

Высокий и сильно сутулый человек снял свой рюкзак, раскрыл его, покопался там и вытащил какой-то небольшой ящичек. Мой беглец слегка успокоился, перестал возмущенно размахивать руками и начал раздеваться. Высокий тип что-то сказал ему. Беглец снова оделся, закатал рукав рубашки.

Высокий человек набрал из ампулы в шприц какой-то препарат, стравил воздух и взял беглеца за локоть. Дальнейшее нам не было видно за спиной сутулого типа, но его действия мы понимали и так.

– Внутривенно укол ставит, – сделал вывод старший лейтенант Станиславский. – Скорее всего, атропин.

– Вы так хорошо видите, товарищ старший лейтенант? – наигранно удивился младший сержант Чубо, таким хитрым образом заставляя Станиславского подробно объяснить происходящее, чтобы и мы при случае знали, как себя вести.

– При отравлении зарином делается укол атропина. Через три часа его нужно будет повторить. Можно ставить и внутримышечно, но лучше внутривенно. Атропин быстрее рассасывается, следовательно, раньше начинает помогать.

– А я всегда считал, что атропин – это глазные капли, – признался я.

– Атропин – это какой-то растительный алкалоид. Он применяется не только при глазных болезнях. Бывает в таблетках и в ампулах. В нашей аптечке есть в шприц-тюбиках.

– Шприц-тюбиком внутривенно не введешь, – посетовал младший сержант. – Обижают нас, не ценят и не берегут. Обидно, товарищ старший лейтенант!.. Мы вроде бы ребята не самые плохие. Не заслужили такого отношения к себе.

– Не переживай. Никто вами не пренебрегает. Тут дело в другом. Ты вот сумеешь внутривенно укол сделать? Я лично не берусь. Чуть-чуть воздуха попадет, и все, смерть через несколько секунд. Волконогов тоже, наверное, не возьмется.

– Не возьмусь, – согласился я.

– Не каждый санинструктор сможет это сделать. Вот потому в солдатских аптечках имеются препараты только для внутримышечных инъекций, – объяснил командир взвода. – Значит, вас, дорогие мои, наоборот, берегут от неумелого использования лекарств. К тому же шприц-тюбиком каждый сам себе любой препарат введет. Без посторонней помощи. А попробуй внутривенно!..

– Наркоманы же вводят, – резонно заметил младший сержант.

– И дохнут, – добавил я. – Я слышал, что часто именно от воздуха в шприце. Почти так же часто, как от передозировки.

В это время планшетник подал сигнал о пришедшем сообщении. Старший лейтенант передал компьютер мне в руки. Я принял сообщение, сразу расшифровал его и вернул планшетник старшему лейтенанту, опять подавив собственное любопытство.

Станиславский прочитал сообщение, немедленно удалил текст и опять передал мне планшетник. Я понял, что он будет диктовать ответ. Кажется, старшему лейтенанту было лень работать самому.

– Набирай текст, – подтвердил он мое мнение. – «Для выполнения данного задания не имею физической возможности, поскольку в группе всего три человека. Чтобы блокировать и захватить троих бандитов, отправляемых в Сирию, нам необходимо было бы разделиться. Это возможно только в пропорции два к одному. Если два человека смогут выполнить любое задание, то один будет не в состоянии блокировать группу с бактериологическим оружием, как и с химическим, отправляемым в Сирию. Прошу уточнения, какое из двух заданий следует выполнять моей группе». Поставь подпись, зашифруй и сразу отправляй. Срочно!..

Я все выполнил. Телеграмма в режиме быстродействия ушла за доли секунды, едва я коснулся пальцем нужной кнопки.

– Ждем ответа, – заявил старший лейтенант и сел прямо, только что ноги в позе лотоса не скрестил.

Видимо, Станиславский надеялся на то, что ответ придет моментально. При ведении связи в экстренном режиме такое вполне вероятно. Это на плановых сеансах отправляется рапорт, ответ на который можно получить далеко не сразу. Там вовсе не обязательно присутствие рядом с оператором ответственного лица, имеющего право решающего голоса.

Я на время ожидания переключился на спутниковую камеру. Чубо устроился за моей спиной, через плечо заглядывая на экран.

– Нас что, товарищ старший лейтенант, пытаются разделить? – осведомился он.

– Вовсе нет. Нам просто дают дополнительное задание. Мы должны перехватить трех бандитов с зарином, отправляемым в Сирию через Турцию, – объяснил Станиславский. – Это вопрос политический. А мы здесь решаем экономическую проблему. Два миллиарда рублей убытка в прошлую эпидемию! Столько же или даже больше в новую, если американцам удастся завершить свое поганое дело. Даже для нашей большой страны это чувствительно. Как решат наверху? Что важнее, международный престиж или экономическое положение, разорение многих фермерских хозяйств?

– А если бы нам предоставили право выбора?

Младший сержант никак не унимался, и это обстоятельство меня слегка смущало, поскольку я всегда считал Чубо человеком малоразговорчивым. Может быть, экстремальная ситуация так действовала на его нервную систему? В спокойной обстановке он один, в боевой становится совсем другим, разговорчивостью перебивает свои тревожные внутренние ощущения?

Да, в такой ситуации менялся не только младший сержант Чубо, но и старший лейтенант Станиславский. Да и я, наверное, смотрелся теперь совсем не так, как раньше, во время учебы.

Меня уже не удивляло, что командир взвода теперь стал подробно отвечать на наши вопросы, хотя в начале операции не считал нужным посвящать нас в ее тонкости. У меня вообще сложилось мнение, что еще через пару дней пребывания в Грузии Станиславский начнет советоваться с нами по самым насущным вопросам, выходящим за пределы нашей компетенции, считая, что одна голова хорошо, но строение тела Змея Горыныча лучше. Только я не понимал, почему нельзя было так поступать с самого начала.

Спутниковая камера между тем показала нам, что в группе, идущей с бактериологическим оружием, медицинские процедуры завершились. Мой бегун оделся полностью, коротко попрощался со всеми остальными и в одиночестве отправился в сторону лаборатории. Группа коротко посовещалась, собралась и двинулась дальше, в сторону все той же расщелины в скалах, не забыв при этом сделать круг, чтобы не попасть на место, зараженное зарином.

Я вздохнул с облегчением, потому что опасался иного поведения противника. У них вполне могли быть с собой противогазы и если не костюмы химической защиты, то хотя бы резиновые перчатки. Тогда они могли бы пожелать осмотреть место заражения даже в этот опасный период или просто подождать три-четыре часа. Им, специалистам, лучше знать, когда концентрация газа перестанет быть опасной.