Читать книгу "Белая Богиня - Роберт Ранке Грейвс"

Богом Гераклом орфических мистиков был Аполлон Гиперборейский, и в первом веке нашей эры римский историк Элиан отмечает, что гиперборейские жрецы постоянно посещали храм в Северной Греции, чтобы воздать почести Аполлону. Диодор Сицилийский, цитируя Гекатея, утверждает, что в шестом веке до нашей эры «земля гипербореев», где родилась Латона, мать Аполлона, и где Аполлон был чтим превыше всех богов, — Британия. Это не противоречит Геродотову описанию совершенно других гиперборейских священнослужителей, возможно албанских, живших возле Каспийского моря, а также тому, что во времена Элиана (не исключено) Ирландия, находившаяся вдалеке от Римской империи, была «землей гипербореев», или тому (о чем я еще буду говорить), что изначально гипербореями были ливийцы.

Эдвард Дэвис имел все основания рассматривать британских священнослужителей как орфиков, ибо у них почти полностью совпадали платье, обряды, еда. А так как Cad Goddeu оказалась все же Битвой букв, а не Битвой деревьев, то его предположение, будто неправдоподобная пляска деревьев под лиру Орфея скорее была пляской букв, не лишено исторического и поэтического смысла[88]. Орфей, судя по сообщению Диодора, пользовался пеласгийским алфавитом. То, что Гвион отождествляет Небесного Геракла из «Boibel-Loth»-алфавита с орфическим Аполлоном, совершенно очевидно по прозрачно ясному отрывку из «Cad Goddeu»:

Давным-давно я был пастухом.

Я бродил по земле,

Прежде чем стал ученым мужем.

Я бродил, я все обошел,

Я спал на сотне островов,

Я жил в сотне городов.

Просвещенные друиды,

Вы предрекаете явление Артура?

Или меня вы чествуете?

Только Аполлон может быть «я» в этом отрывке. Он был пастухом у Адмета, царя Фер в Фессалии, за несколько веков до того, как утвердился в Дельфах предводителем муз. В качестве догреческого героя-предсказателя он захоронен на сотне священных островов. Но потом грекам понадобилось сделать из него бога врачевания и музыки, и сотни городов стали поклоняться ему, а к классическим временам он уже проходил дневной и годичный круг как видимое солнце. Гвион намекает Хайнину и другим придворным бардам, что настоящее имя героя, которого они бездумно прославляют как короля Артура, — Геракл-Дионис (rex quondam, rexque futurus — король, который был, и король, который будет), и во время своего второго пришествия он явится бессмертным Гераклом-Аполлоном. Но они не понимают его. «Давным-давно я был пастухом» говорит им только то, что сказано в Триаде 85, где речь идет о Трех Пастухах Британии — Гвидионе, который пас стадо племени Гвинет, Беннрене, который пас стадо Карадока, сына Брана, из 21 000 дойных коров, и Хлаунротеде Варвауке, который пас примерно такое же стадо Нита Хайла. Гвион получил свои знания в Ирландии и, наверное, в Египте, но использовал их в Британии. Хотя друидизм уже сотни лет не существовал в Уэльсе в качестве, скажем, организованной религии, слово друидов сохранилось в песнях менестрелей и принятых религиозных обрядах. Примитивный культ друидов, включавший и каннибализм после предсказаний, которые делались на основании поведения жертвы перед смертью, был искоренен римским полководцем Светонием Паулином в 61 году нашей эры, когда он завоевал Англси и срубил священные рощи. Континентальный друидизм, уже принятый в землях южнее Клайда, поклонялся Белину, или Аполлону кельтско-фракийского типа.

С точки зрения императорского Рима поклонение Белину не представляло для него политической опасности с тех пор, как центральная власть — синод друидов в Друзе — была уничтожена победой Цезаря над Верцингеториком и человеческие жертвоприношения были заменены жертвоприношениями животных. Британских священнослужителей не обращали в римскую веру, поскольку римский пантеон и так был им близок и поклонение римских легионеров Митре представляло собой всего-навсего восточную версию их собственного культа Геракла. Единственная связанная с религией обязанность, которую возложили на них, состояла в поклонении императору как временной инкарнации их по-разному называемого бога-солнца, и она вряд ли казалась им слишком обременительной. Когда же христианство стало официальной римской религией, не было сделано ни единой попытки принудить местных жителей изменить веру, и даже в городах церкви оставались маленькими и бедными. По-видимому, большинство языческих святилищ продолжало действовать. В Британии не возникало религиозных проблем, как, например, в Иудее, пока римляне не покинули свои гарнизоны и цивилизованные римские бритты не побежали в Уэльс и дальше от варваров — ютов, англов и саксов, которые хлынули с Востока. Однако присутствие в Англии этих варваров по крайней мере спасло валлийские и ирландские церкви от активного вмешательства в их дела континентального католичества, и епархия святого Давида оставалась совершенно независимой вплоть до двенадцатого столетия, когда нормандцы потребовали для архиепископа Кентерберийского права контролировать ее, что послужило причиной англо-валлийских войн.

Для ранних христиан самой дьявольской и самой непростительной ересью из всех было отождествление быка Геракла- Диониса-Митры, чью земную плоть аскеты-орфики раздирали на части и съедали во время церемонии инициации, с Иисусом Христом, чья земная плоть символически съедалась во время Святого Причастия. С этой ересью, зародившейся в Египте во втором веке, пришла другая — отождествление Девы Марии с Тройственной Богиней. Копты даже решились соединить «трех Марий», которые присутствовали во время Распятия, в одну женщину: Марию Клеопову как тип «Блодайвет», Деву — как «Арианрод» и Марию Магдалину в качестве третьего персонажа этой древней троицы, который в кельтской легенде именовался феей Морганой и сестрой короля Артура. Моргана в ирландской легенде — «Морриган», великая королева и богиня смерти, которая принимает обличье вороны, а «фея» означает «судьба». Согласно «Словарю» Кормака, Морриган призывали к участию в битве, имитируя крики вороны на воинских рогах. Конечно же, ее никак нельзя назвать кроткой, какой она известна читателям «Morte D'Arthur». Она похожа на «черную вопящую ведьму Керридвен» в «Сказании о Талиесине» — «большеротая, смуглая, быстрая, хромая, косая на левый глаз».

Где бы эти ереси ни сохранялись в средневековой Европе, Церковь жестоко преследовала их, так что британские и ирландские поэты, которые играли с ними, играли с огнем и получали радость от запрятывания их, подобно Гвиону, в загадки. Эти поэты вызывают симпатию, поскольку их предшественники приняли Иисуса Христа без принуждения и оставили за собой право интерпретировать христианство в свете собственной литературной традиции. Они видели в Иисусе позднейшее воплощение того же самого страдающего священного короля, которому под разными именами они поклонялись с неведомых времен. И как только им стали угрожать из Рима или Кентербери ортодоксальной дубинкой, они ощутили справедливое негодование. Первые христианские миссионеры вели себя с предельной осторожностью по отношению к почитателям языческого бога-солнце, с которыми у них было много общего, если говорить о тайной доктрине. Кельтские и докельтские боги и богини превратились в христианских святых, например святая Бригита, чей священный огонь постоянно горел в монастыре в Килдаре до времени Генриха VIII. Да и языческие праздники стали христианскими едва ли не только по названию. Святая Бригита, судя по «Календарю Энгуса», сохранила свой изначальный огненный праздник — Feile Brighde — вечером первого февраля. Она занимала столь высокое положение, что сами епископы распоряжались в этот день, и один из них, Коннлайд, говорят, когда не послушался ее, был отдан ею волкам на растерзание. Ее славили в «Гимне Брокана» как «мать моего Господина», а в «Гимне Ултана» — как «мать Иисуса». (Когда-то она считалась матерью Дагды.) В «Книге Лисморе» ее называют «Пророчицей о Христе, королевой Юга, Марией гаэлов». То же самое происходило в Греции и Италии, где богиня Венера стала святой Венерой, а богиня Артемида — святой Артемидой, боги Меркурий и Дионис — святыми Меркурием и Дионисием, а бог-солнце Гелиос — святым Илией. В Ирландии, когда святой Колумкилле основывал свою церковь в Дерри (дубовая роща), он «очень не хотел рубить священные деревья, так что даже развернул свою молельню на север, а не на восток» — на север, то есть в сторону Кайр Арианрод. А когда он был в Шотландии, то заявил, что, «хотя он боится смерти и ада, звук топора в роще в Дерри напугал его еще сильнее». Однако терпимость существовала недолго. Едва ирландские короли потеряли привилегию назначать епископов и борцы с предрассудками обрели достаточную политическую силу, чтобы начать праведную войну, поднялись топоры и обрушили удары на все священные рощи.