Читать книгу "Алтарь - Александр Прозоров"

— Ви-илия… Красивое имя. Звучное, как девичья песня. Скажи, вы поете песни, берегиня? Наверное, нет. Ведь вы вечные духи. Вам не нужны мужья и дети, вам неведома любовь. А разве существа, не ведающие любви, способны испытать желание запеть? Наверное, нет. Вы не знаете радости, вы не знаете тоски. Ваша душа всегда спокойна, точно мертвая. А мертвой душе песни ни к чему…

Он был совсем рядом — но не тянулся к ее губам. Его руки излучали жар — но он не позволял им прикоснуться к близкому девичьему телу. Хотел — Вилия чувствовала, как хотел! Но — не прикасался. Обходил справа и слева, задерживался за спиной, что-то говорил… Его ладони поднимались и опускались, проскальзывая мимо бедер, спины, поднимаясь вдоль лопаток, и падая до пояса, его дыхание обжигало шею, плечи — но не приближалось ни на йоту! Тело, готовое к отпору, горело, словно в огне, — но не имело противника. Наконец хранительница не выдержала, развернулась и ударила его обеими руками в грудь — отшвырнув так, что мужчина отлетел и гулко ударился спиной о сосну, сморщившись от боли:

— Да ты что, смертный, за попрошайку меня принимаешь?! За бродяжку жалкую, от которой пользы никакой? Берегись, князь Словен! Гнев мой страшен бывает! Пострашнее милости!

— Это было первое или второе? — Мужчина застонал, скривился, осторожно пощупал шею. — Именем Дажбога — да тобой только ворота в твердынях вышибать!

— Не шути с огнем, смертный!

— Слушай ты, берегиня… — Князь запнулся, словно удивившись несоответствию ее имени и поступков, тряхнул кудрями. — Я тебя трогал?

— Нет! — зло ответила хранительница.

— Чего же ты тогда людей калечишь? — Словен поднялся на ноги, отряхнулся, обошел ее стороной, сел на прежнее место, захлопал ладонями по мешочкам.

— Я хочу тебе сказать, — обойдя камень, встала по другую сторону ручья Вилия, — что твои подношения не пропадут. Наша сила огромна, а знания еще более велики. Взамен мы можем сделать вас богатыми и сытыми.

— Что легко приходит, легко и теряется, — ответствовал Словен. — Не нужно моим родам чужих подачек. Все свое сделаем сами.

— Похоже, ты мне не веришь, — вздохнула хранительница. — Не веришь… Хорошо, князь, сотворю я для тебя маленькую милость, приподниму чуток завесу над огромной кладезью нашей мудрости. Слушай меня внимательно, Словен, князь сколотов. От истока этой реки через центр озера, что вы назвали Ильменем, на том берегу, бьют из земли горькие источники. Если станете выпаривать воду из этих источников — у вас будет соль. Столько соли, сколько пожелаете. Хватит и рыбу, и грибы на зиму засолить, и в супы-кушанья добавить, и вообще на все.

— Правду ли сказываешь, красавица лесная? — насторожился Словен, в полной мере осознавая значимость услышанного. Избыток соли означал не только возможность делать неограниченные запасы, но и изрядный прибыток при торговле.

— Еще тайну могу открыть, смертный, — усмехнулась Вилия. — Куда более важную. Говорить?

— Сказывай, берегиня, — согласно кивнул князь. — Коли верно все, то я и впрямь по гроб жизни своей подарками тебя осыпать готов.

— Мечи и ножи воинов твоих, я вижу, из сплава меди и олова кованы? Так вот знай, Словен, князь сколотов, что ни меди, ни олова в здешних местах нет.

— Это и есть твоя тайна, берегиня?

— Нет, — покачала головой Вилия. — Тайна в том, что в здешних болотах есть много бурой земли. Из нее легко[17]выплавить пока неведомый вам металл, не менее прочный, чем бронза.

— Вот как? — повел плечами князь. — А что еще ты знаешь?

— Много, князь. Очень много, — перешагнула ручей хранительница. — Но пока хватит и этого. Кто знает, может, ты окажешься скуп на ответные дары?.. Спина болит? Прости, не сдержалась…

— Встретишь такую в темном лесу, — усмехнулся Словен. — А подумают: вепрь затоптал.

— Снимай тунику, исцелю.

Князь встал, как-то странно глядя ей в глаза. Потом расстегнул пряху ремня, уронил тяжелый поясной набор на землю, расстегнул расшитый ворот, содрал с себя полотняное одеяние, выпрямился, повернувшись к девушке спиной. Тело правителя дикарей напоминало перевернутую пирамиду: от пояса к плечам расходилась бугристая груда мяса, в которой суставы не выпирали, а проваливались куда-то в глубину. Вдоль позвоночника по обе стороны шел ряд широких кровоточащих ссадин.

— Что же ты молчал, смертный!

Прикрыв глаза, Вилия сделала глубокий вдох — а выдох послала через ладонь, явственно ощущая, как ее внутренняя, живая сила истекает наружу. Девушка медленно повела ладонью сверху вниз — и раны стремительно затянулись тонкой розовой кожицей. Слева, справа, быстрое движение пальцами вдоль позвонков… Она расслабилась, опустила руку. В голове закружилось. Вилия резко присела, чтобы не упасть.

— Что с тобой, берегиня? — испугался Словен, но девушка остановила его жестом:

— Все хорошо. Так завсегда после целительства случается. Чуть подышу — и пройдет.

— Зачем же ты лечила, коли самой потом болеть? На мне бы зажило. Чай, не рана, от такой не помрешь.

— А уже все, — отдышавшись, поднялась хранительница. — Пойду я, пожалуй, княже. Пора.

Она наклонилась к камню, раскрыла сверток. Два ножа в кожаных, украшенных костяными пластинами, ножнах, ткань рубашек и… Два больших плоских кольца с короткими цепочками и узорным ремешком.

— А это что? — подняла она голову. — Я этого не просила!

— Так ведь это все не заказ, берегиня, — ответил князь. — Это подарок. Кольца тебе височные дарю. Красива ты очень, девица лесная. Вижу, волосы расти стали. Подумалось мне, удобно тебе будет, коли волосы твои ремешок охватывать будет, дабы на лицо не падали, дабы ветер не разметывал. А на ремешок сюда и сюда ты кольца эти повесишь. Они тебя и от ветки хлестнувшей прикроют, и очарование твое подчеркнут…

Горячие пальцы смертного коснулись ее лица, пробежали ото лба к затылку, показывая, как ляжет ремешок, а потом с двух сторон обняли щеки. Пальцы князя лежали у нее на висках — там, где окажутся новые украшения, а губы тянулись, становились все ближе. Вилия подумала, как сейчас отвергнет этого слишком самоуверенного смертного… и потянулась навстречу. Ей показалось, что сейчас между ней и князем пробьет искра — нет, молния! Грохочущий разряд гнева и желания, оглушающий все вокруг и лишающий воли — и вдруг Словен отступил. Он смотрел на нее во все глаза, тяжело дышал, а сердце колотилось так, что его стук слышала даже Вилия.