Читать книгу "Князь Игорь - Василий Седугин"

– Договор был Олегом-князем заключен в свое время на то, чтобы власти Византии русским купцам препятствий не чинили, а, напротив, оказывали бы содействие и помощь. Так вот нарушать стали ромеи этот договор. Прежде всего слуги царские бесчинствуют на торжищах. Не должны они брать с нас пошлины, а они берут! Мы им и так и эдак растолковываем, что царь ромейский крест целовал, а Олег богам славянским клялся, чтобы не брать с купцов ромейских пошлины на Руси, а с русских – в Византии. На Руси это обязательство выполняется, а в Византии – нарушается. Подходят слуги царские к нам с воинами и требуют платить за торговое место! Да так обдирают, хоть плачь!

– Жаловаться надо царю ромейскому, – ответил Игорь.

– Пытались, и не раз. Да только нас к нему не допускают!

Игорь помолчал, пытливо глядя на купцов. Спросил:

– И действительно очень богатый рынок в Царьграде?

– Очень богатый, великий князь, – оживились купцы, а один из них не вытерпел и стал часто выговаривать, загибая пальцы на руке:

– Торгуют там и хазары, и евреи, и болгары, и итальянцы, и арабы, и сирийцы, и кого там только нет! Со всего мира, из всех стран везут и богатые ткани, и восточные пряности, драгоценные камни, и металлы, и оружие, и мед, и лен, и шелк, и сирийские материи, и рабов, и серебряную и золотую парчу, и вино – все, все там есть! Говорят, в мире нет города богаче, чем Царьград! Туда стекаются такие несметные богатства, которые превышают всякое воображение и превосходят богатства всего мира!

– Да, торговать с ромеями нам следует, – промолвил пораженный рассказом купца Игорь. – Торговать надо… Но я-то чем вам помочь могу?

– Как чем? Князь Олег взял войско превеликое и принудил ромеев уважать русских купцов…

– Так вы хотите, чтобы я воевал против Византии из-за ваших прибылей? – и удивился, и возмутился Игорь. – Да никогда этого не будет! Вы станете мошну свою набивать, а люди русские из-за жадности вашей должны кровь проливать! Вы сами-то соображаете, что говорите, гости дорогие?

С тем и спровадил купцов.

Обедал в тот день с Ольгой. Она давно знала, что Игорь живет с Зареной, но относилась к этому спокойно. Потому что со времен ее отъезда в Вышгород между ними не было близких отношений, а также потому, что по славянскому и варяжскому обычаям мужчины могли иметь наложниц, и их за то никто не осуждал. К тому же она считала ниже своего достоинства ревновать какую-то посадскую. За эти годы она заметно подобрела телом, движения стали медленными и плавными, в выражении лица появилось величие. Она стала даже красивее, чем была, но по-прежнему оставалась чужой, непонятной ему. Вот и сейчас после взаимных приветствий и обыденных слов она вдруг повела какие-то задумчивые разговоры:

– Была я у христиан и слушала проповеди их священников. Христиане отвергают многобожие и верят в единого Бога, который живет на небесах. Долгое время заблуждались люди, но пришел Сын Божий, раскрыл истину про нашего Творца. Как сказал апостол Павел, ученик Христа, Творец «дал всему жизнь и дыхание все; от одной крови он произвел весь род человеческий для обитания по всему лицу земли». Понимаешь ли глубину смысла, заложенного в этих великих словах?

Игорь пожал плечами. Он был равнодушен к различным рассуждениям и умозаключениям, не связанным с повседневной жизнью, и потому ничего не ответил.

– Христианство несет любовь людей друг к другу. Иисус завещал, чтобы между нами царила любовь. А что проповедуют славянская и варяжская религии? И Перун, и Один призывают к войне и убийству, в которых проливается невинная кровь…

– Я тоже не люблю войну, но приходится воевать.

Ольга продолжала говорить что-то еще, но он уже не слушал и стал думать о своем. Он думал о том, что за время пребывания в полюдье сильно соскучился по Зарене, что сегодня пойдет к ней и найдет любовь и утешение. Он вспомнил, с какой радостью она всегда встречала его, какими светлыми были их свидания.

Но прошлой осенью стала она вдруг задумчивой и рассеянной, на все вопросы отвечала уклончиво и неопределенно, уверяла, что по-прежнему любит его и предана ему. Но что-то грызло ее изнутри, и ему мучительно хотелось узнать причину столь неожиданной перемены. Он уехал на полюдье, так и не поняв, что в ее душе.

К знакомому дому подъехал вечером. Всегда она встречала его на крыльце. Узнав о его приезде в Киев (чего удивительного: весь город встречал дружину при возвращении из полюдья!), наряжалась во вновь сшитые платья, которые удивительно шли ей и делали ее еще красивей и привлекательней. Она обычно стояла на крыльце, привалившись спиной к двери и скрестив на груди руки, молча, со счастливой улыбкой наблюдала, как он подъезжал. И когда он спрыгивал с коня, бросалась в его объятия…

Но сегодня крыльцо было пусто. У Игоря тревожно забилось сердце. Что с ней могло случиться? Нездорова? Или что-то еще хуже? Он соскочил с коня, быстро взбежал по ступенькам крыльца, толкнул дверь в избу…

Зарена сидела за столом, на котором стояли и вино, и медовуха, и различная еда. Всем этим по приказу Игоря ее снабжал чашник.

Она взглянула на него. На бледном лице лихорадочно блестели устремленные на него глаза. Он сразу ослаб телом, прислонился к дверному косяку, произнес облегченно:

– Слава богам, ты жива…

Тогда она с каким-то стонущим звуком вскочила со скамьи и кинулась к нему. Он почувствовал, как рубашка на груди намокла от ее горячих слез.

– Ну, полно, полно, – успокаивал он ее, ведя к столу. Усадил перед собой, стал с улыбкой смотреть в ее залитое слезами лицо. – Ну что случилось? Расскажи, вместе легче пережить.

Она глядела на него, не в силах остановить слезы, часто всхлипывала. Тогда он налил в кружку воды, поднес к ее губам.

– Выпей, успокойся.

Она, взяла кружку обеими руками, стала пить, судорожно глотая. Он подал ей медовый пряник, она взяла, стала есть, опустив голову. Во всей ее фигуре было что-то жалкое, обреченное. Такой он никогда ее не видел.

Он терпеливо ждал. Наконец она взглянула на него пристально и серьезно. Сказала:

– Прости, князь. Нашло что-то…

Она взяла кувшин, разлила вино, поднесла ему кружку.

– Выпей, князь.

– А сама?

– Что-то не хочется. Пей один.

Он покорно выполнил ее просьбу. Она имела над ним большую власть, он подчинялся ей беспрекословно.

Помолчали. Потом она поднялась, прошлась по избе, притулилась возле печки, стала смотреть на него долгим вдумчивым взглядом.

Наконец сказала каким-то отстраненным голосом:

– Ты мог не застать меня дома…

У него екнуло сердце, предчувствуя что-то тяжелое для себя.

– Я едва не уехала… Но потом решила дождаться тебя.

Он – после долгого молчания:

– И куда же собралась ехать?