Читать книгу "Echo - Алексей А. Шепелев"

Шум двигателя уже, с подачи баранделя наверно, преобразовывался в «Ride Of Valkyries», и он мне диктовал как бы рецензию на мой роман: «…Вместо классического треугольника «Король, дама, валет» автором вводится даже не его инверсия, но, так сказать, перверсия - «Дама, дама, туалет»… Опять же, попрошу обратить внимание (уважаемые тамбовчане меня сразу поймут), что Кольцо находится в непосредственной близости от почтамта, то есть это точка ноль, центр… Полярнось Храм – Сортир – это то-то и то-то, в том числе и по Фройду, огонь (вечный, попрошу заметить) в центре (в звезде, а не где-нибудь) – это человек, его душа и т.п., а колонны вокруг – своего рода решётка, темница… А сам круг, или “кольцо”, означает образ Вечности (Ницше), Самость личности (Юнг), змею, сосущую свой хвост (Радов), «…а послушный бумеранг посмел поверить в то, что мол обратной дороги нет!» (Летов), а так же там продают циклодол (Максимка)… (извините, это баранчик так сбивчиво излагает)… А вдоль дорожки лавки, на которых сидят парочки и торчки, - сии суть деления на циферблате Времени - ещё бы вот они, пары, переходили, пересаживались с каждым часом правее и читали газету «Тамбовское время»… И ещё там, на Соборной площади собираются местные … но это уже не по делу…»

Вот я уже захожу в подъезд – скрип полусорванной двери, темень даже днём. Глаза постепенно привыкают: на лестнице, как и у Репы, всякая дрянь, все стены исчерчены зазорными надписями и рисунками, маленькие окошки внизу на площадках, которые должны впускать хоть какой-то свет, забиты досками или фанерой, лампочки в коридорах тоже редкость.

На своей площадке, натыкаюсь на компанию юной дурно поющей и дурно воспитанной молодёжи. Пару раз мне уже приходилось проходить мимо них, обменявшись не очень приветственными взглядами и фразами, теперь же, так как я был злобен и возбуждён, да ещё с цветами и без бровей, я решил хоть одного ублюдка изуродовать, остальные и не полезут. Как только Ю-ю тут ходит – да она наверняка их знает…

…Я выхожу с относительного света в эту темноту, уже иду по лестнице мимо них, и тут кто-то произносит приблатнённым тоном: «Ну чё, Фантомас, давай закурить». Я сразу осознаю, что это тот, кто сверху – надо мной высится фигура с гитарой и с сигаретой. Я наношу удар двумя пальцами в пах и ещё пытаюсь рвануть назад, но ничего не получилось – это девушка. Она только слабо ёкнула и уже женским голосом простонала: «Смотри, куда бьёшь…» Я поднимаюсь, ласково положив ладонь ей на шею, говорю: «Извини. А «Границы ключ» не так надо играть» – «А как?..» – она держится за живот. – «С душой. Ха-ха-ха!!»

Длинный бетонный коридор, в самом его конце оконце и её дверь – направо. Шаги мои раздаются – не только чеканка подошв, пяток, но и шарканье походки, длинных штанов, шнурков и т.д. Сердце колотится, сжимается; в голове крутится какая-то дрянь: вечером надо на Кольцо, Санич должен быть, может О. Фролов подъедет, надо ешё оттуда хотя бы позвонить, а то ведь завтра…

Моя рука уже давила на звонок, а в квартире кто-то шевелился. Я увижу её… Сердце моё совсем…

У двери накорябано мелко уравнение: ху, и я, не понять зачем, не в силах на полсекунды сдержать порыв энергии любви, творческой деятельности, брутальности, фаллоцентризма или разрушения, достал из кармана ключ и распахал очень крупно - но не там, где надо было, а почти на месте крестика: Й.