Читать книгу "Заговор призраков - Елена Клемм"

Стрижка довершала образ безумия, и даже сияние темно-лилового муарового платья и мерцание бриллиантов в серьгах не улучшало впечатления. Перед смертью леди Каролина Лэм выглядела прескверно, и кончина отнюдь не пошла ей на пользу.

– Я умею прятаться от таких, как ты. Меня научили. Даже ясновидящие не увидят меня, пока я не захочу. Я знаю, как прятаться от людей. Никто не нарушит моего уединения, пока я не пожелаю, – прошелестела призрачная дама, обращаясь к Агнесс. – А если бы тебя здесь не было, девочка, я бы сделала так, чтобы эти чашки взорвались, и джентльменам за столом пришлось бы уворачиваться от осколков. Я бы устроила небольшой ураган из чая, фаянса и серебряных ложечек…

Последние слова были произнесены с нескрываемым сожалением об упущенной возможности. Однако на Агнесс леди Каролина смотрела с симпатией и вроде бы даже с жалостью.

– Сегодня я этого не сделаю. Если бы за столом были только джентльмены… О, я бы показала им чудеса! Но я не хочу, чтобы осколок задел твое милое личико. Тебе еще предстоит настрадаться, слезы смоют красоту и свежесть, и не я стану виновницей того, что отражение в зеркале перестанет тебя радовать. Не я… Он, – леди Каролина Лэм кивнула на Джеймса. – Но я все равно тебе завидую. Тебя ждут не только страдания, но и наслаждение. Ах, какое упоительное наслаждение тебя ждет, когда он, наконец, решит взять тебя к себе в постель…

– Каро, – с усталым укором произнес Мельбурн, без надежды увещевать покойную супругу, а всего лишь переводя ее внимание на себя.

Леди Каролина взглянула на него и зло поджала губы. Осколки чашки на столе взлетели и закружились, распадаясь мелкие и острые кусочки. Милорд отмахнулся от них, как от назойливых насекомых.

– Ты никогда не понимал. Ты ничего не мог. Ты даже желать по-настоящему не умел. И удержать свое… ты не умел тоже. – Голос леди Каролины взмыл от тихого шелеста к пронзительному визгу. – Ты не пожелал удержать свое! Свою женщину! Ты мог только изображать терпение и добродетель! И все сочувствовали тебе: ах, бедный Уильям Лэм, он настоящий джентльмен, он не бросил жену, несмотря на ее позор и безумие, несмотря на то, что она способна рожать только мертвых младенцев и слабоумных! Он простил ей измену! Он оставался с ней до конца, сидел у ее смертного одра! Благородный Уильям Лэм! Бессильный, ничтожный, убогий Уильям Лэм! Лицемер.

Каролина резко отвернулась от мужа, словно потеряв к нему интерес, скользнула к Джеймсу, склонилась к нему и жадно вдохнула аромат его волос.

– Аромат леса и похоти. Я научилась отличать вас по запаху. От вас всегда пахнет так, что невозможно устоять. Вы сами по себе соблазн, даже когда не пытаетесь соблазнить. Но от вас, преподобный, пахнет зимним лесом и холодом.

Джеймс отшатнулся. Ему почудилось, что на ее лице, словно оттиск камеи на горячем воске, проступили иные черты.

…Лавиния. Белокурые волосы волной упали на плечи, переливаясь в лунном свете. Лавиния схватила одну прядь и дернула так, что натянулась кожа на виске. В руке что-то сверкнуло, и тугой локон упал, рассыпаясь на отдельные волоски. За ним последовал другой. Лавиния кромсала волосы бритвой, прядь за прядью, а когда их больше не оставалось, поднесла нож к груди…

Мгновение – и наваждение развеялось. Только призрачная дама кружила перед ним, источая ароматы склепа и платяного шкафа, где годами отсыревали шелка и нити плесени вплетались в кружево.

– А от него пахло апрельским ветром, юной травой. Мой поэт. Вы же слышали сплетни о нас? Все слышали. Все слышали, как я переоделась в пажа, чтобы бежать за его каретой. Как я пыталась покончить с собой ради любви к нему. Моя любимая сплетня – о том, как я явилась на маскарад полуобнаженной! Даже жаль, что на самом деле я ничего такого не сделала.

Леди Каролина кокетливо улыбнулась и вдруг помолодела, ее кожа разгладилась, появился нежный румянец, и даже подстриженные волосы легли чистыми шелковистыми колечками.

– Но было много другого, что я вспоминаю с блаженством и болью. Вы ведь думаете, что я осталась неупокоенным духом, потому что умерла в безумии? Или потому, что была неверной женой и меня тяготит мой грех? Ничего меня не тяготит, кроме смерти… Моей и его… Кроме вечной разлуки.

Без прелюдий, она упала на колени и разрыдалась в голос, завывая, как раненое животное. Вцепилась в свои короткие волосы, раскачивалась из стороны в сторону. Дорожки слез прожгли на ее лице борозды, и плоть начала распадаться, истлевать на глазах. Оставалось радоваться, что закрытое платье с длинными рукавами не позволяет разглядеть, что происходит с ее телом.

– Я никогда его не увижу! Если бы я верила, что такие, как он, уходят в ад – я пошла бы за ним в ад. Но говорят, что у них вовсе нет души, и нигде мне его не встретить, ни на единый миг, и все, что осталось мне – моя память. Вспоминать, как все было, каждое свидание, каждый поцелуй, каждое прикосновение. Но от воспоминаний так больно, ведь приходится помнить и все остальное: как он меня отверг и как я потом его предала. Он не виновен, это всего лишь его природа, соблазнять и забывать. А я виновна перед ним.

Каролина метнулась к Агнесс и приблизила к ее лицу свое жуткое, полуистлевшее лицо. Еще живые и влажные глаза ворочались в ввалившихся орбитах, а веки ссохлись, обнажая край кости, и слезы выжгли в щеках дыры, сквозь которые можно было видеть потемневшие зубы.

– Не предавай его. Ты себя потом не простишь. Не сопротивляйся страсти. Ты у себя отнимаешь радость. Посмотри на меня! Все мы умрем, и ты будешь когда-то такой же, как я сейчас. Но пока у тебя есть время для наслаждения. Мало, так мало времени, но оно есть! Бедная девочка. Счастливая, ты не знаешь, какая ты счастливая! – И вновь обернулась к Джеймсу: – Берегитесь, преподобный охотник на нечисть. Будьте очень, очень осторожны с Уильямом. Когда-то он не смог соперничать с такими, как вы. И тогда стал их изучать. Уильяму казалось, это ставит его на ступень выше. Помнишь, как ты читал о них, запершись в библиотеке Брокет-холла?

Мельбурн шевельнулся в кресле. Нога его соскользнула со скамеечки, начищенный до блеска ботинок стукнул о паркет. Странно было слышать настолько обыденный звук посреди завываний мертвой леди.

– Что мне оставалось делать? Не мог же я появиться в столице, когда, что ни день, ты забавляла газетчиков новыми выходками. Я попытался извлечь хоть какую-то пользу из дурацкого положения, в которое ты меня поставила.

– Поэтому ты начал изучать иные миры.

– Да. Прежде ни фейри, ни духи не вызывали у меня сколько-нибудь значительного интереса…

– Но я разожгла в тебе страсть исследователя, ведь так? О, да, расчет в жизни моего мужа был превыше всего. Даже когда он остался рядом со мной, безумной и опозорившей себя адюльтером, это был расчет. Уильям хотел выглядеть благородным джентльменом. До конца. И вот теперь он научился сотрудничать с полукровками. Тех, кого он когда-то мечтал уничтожать, он принимает в своем доме. Делает вид, будто относится к вам, как к людям. Но в награду за услуги он предаст вас. Он считает, что так – справедливо. Берегитесь, преподобный.