Читать книгу "Черная мадонна - Дж. Р. Лэнкфорд"

Ничего страшного, если память к Сэму вернется не сразу, если понадобится время, чтобы вновь обрести силы. Даже если он всего до конца не вспомнит, все равно в этом нет ничего страшного. Главное, у нее снова есть его любовь. И пока они держали друг друга за руки, даже стук сердца был бессилен заглушить эту любовь. Мэгги все ждала, что он ее поцелует, но Сэм лишь смотрел ей в глаза и продолжал сжимать ей руку.

Когда такси остановилось перед виллой, ворота, к великому удивлению Мэгги, стояли открытыми, а на подъездной дорожке была припаркована машина. Странно, потому что ворота всегда были на замке.

Она бросилась к дому, впереди всех.

– Джесс? Антонелла? – Ответа не последовало.

– Наверно, они пошли прогуляться у озера, – предположил Феликс.

Отец Бартоло опустился на садовую скамью. Мэгги бросилась бегом через лужайку, Сэм и Феликс – вслед за ней. Она добежала до верхней ступеньки лестницы, обрамленной кустами розовой и фиолетовой гортензии, и тотчас застыла на месте. Увиденное поразило ее.

Антонелла и Джесс стояли на стене портичиолло. Антонелла впереди, Джесс – за ее спиной, обняв за ее талию. Он не осмелился посмотреть Мэгги в глаза, но она поняла, что он плачет.

– О, мадонна, о Господи! – запричитала Антонелла по-итальянски. – Падре, падре! О Святой дух!

Перед портичиолло стояла раскрашенная лодка Адамо Морелли. В лодке стоял ее хозяин и орал благим матом, словно ненормальный:

– О, мадонна! О, мадонна!

Лишь тогда Мэгги увидела Карло Морелли. Вместо того чтобы трудиться в ресторане или в муниципальном центре на благо города, он стоял на берегу, держа на руках безжизненное тело беременной жены.

Казалось, его причитаниям не хватало логики – до тех пор, пока Мэгги не разобрала его слова:

– Fategli radunare i cigni! Lasciate che il ragazzo la tocchi! Appena una volta! Appena una volta![22]

– Что он делает? – вскрикнула Мэгги и бросилась было вниз по ступенькам к сыну, однако Сэм поймал ее за руку.

– Не ходи туда, – произнес он. – Это небезопасно. Этот идиот считает, что твой сын наделен некой магической силой и способен воскрешать мертвых.

– Сэм! – вскрикнула Мэгги. – Только не говори мне, что она мертва.

– Мертва, как дверная ручка. Это видно по цвету ее кожи, – сказал Феликс. – Приведи мальчика, Сэм. Я же позову священника.

– О Боже! Давай, Сэм, приведи моего сына, прошу тебя!

Даффи еще с полмгновения наблюдал эту сцену. Свою миссию он почти выполнил. Теперь можно звонить Брауну и докладывать, что клон нашелся.

Даффи бросился вниз по ступенькам к воде и, не скрывая своего отвращения, зашагал по берегу мимо Карло Морелли. Этого глупца и его мертвую жену он не удостоил даже кивком. Решительно шагнув к портичиолло, снял мальчика со стены. Тот не стал сопротивляться – наоборот, крепко обнял Сэма за шею. Он был легок, как перышко. Стоило Сэму ощутить его в своих руках, как ему тотчас сделалось хорошо, пока он не вспомнил, что именно этого ребенка ему поручено убить. Он пронес мальчика вдоль берега, затем вверх по ступенькам позади гортензий и, наконец, вручил матери.

Феликс, священник и женщина по имени Антонелла остались на берегу вместе с Карло и его мертвой женой. Сэм направился вслед за Мэгги и ее сыном в сад. Неожиданно, глядя, как ребенок обхватил ее руками за шею, он ощутил что-то вроде укола ревности. Мальчик все еще плакал, не в силах успокоиться, и его плечи при этом подрагивали. Уткнувшись лицом матери в грудь, он что-то бормотал насчет Кришны, который не захотел спасти синьору Морелли, и то и дело повторял что-то вроде:

– Ti voglio bene Mamma!

Сэм с мрачным видом наблюдал, с какой нежностью руки Мэгги гладят голову и лицо мальчика. Боже, с каким удовольствием он ощутил бы прикосновения этих рук к собственному телу! Однако знал, что торопиться не следует. И все-таки он предпочел бы, чтобы Мэгги разговаривала с ним, а не с ребенком, когда ангельским голосом шептала Джессу на ухо:

– Ti voglio bene. Ti voglio tanto bene, Джесс, ты ни в чем не виноват.

Глава 19

Мэгги услышала шаги под окном комнаты сына. Она поцеловала мальчика в лоб и встала. Джесс уснул. Феликс дал ему легкое успокоительное.

Выглянув в окно, она увидела, что к дому приближаются мужчины. Один держал передние ручки носилок, второй – задние. На носилках лежало тело синьоры Морелли. Мэгги был виден ее огромный живот, в котором все еще находился ребенок, погибший вместе с матерью. За носилками шагал, как сомнамбула, убитый горем Карло, за ним – доктор Чекагаллина, отец Бартоло, Феликс и хлюпавший носом Адамо.

Антонелла была на кухне. Она сказала, что ей нужно что-то приготовить, чтобы у всех остальных были силы хотя бы плакать.

Сэм не принимал участия в направляющейся от озера процессии. Он, словно часовой, застыл на крыльце, охраняя входную дверь. Мэгги спустилась и встала с ним рядом. Ею двигало уважение – ей казалось, что она должна выйти из дома, когда мимо пронесут тело мертвой женщины.

– Тебе лучше вернуться внутрь! – рявкнул на нее Сэм. – Кто знает, что могут выкинуть эти идиоты?

Но они ничего не сделали – лишь, не поднимая глаз и не посмотрев в их сторону, прошли мимо виллы к поджидавшей машине «скорой помощи». Чем продемонстрировали типично итальянское отношение к смерти. Женщина умерла, ее тело следует убрать.

Мэгги направилась было внутрь, но Адамо неожиданно откололся от небольшой процессии. Подбежав к садовым воротам, он принялся потрясать кулаком:

– È un diavolo! – кричал он. – È un diavolo![23]

– Я сейчас с ним разберусь, – сказал Сэм и направился вниз по ступенькам, однако Мэгги удалось схватить его за руку.

– Не надо.

С этими словами она шагнула мимо него и направилась к Адамо Морелли.

– О, Хетта, Хетта! – запричитал он, когда она подошла ближе.

Мэгги обняла Адамо за шею.

– Sono così spiacente[24], – произнесла она. – Прими мои соболезнования.

Несчастный Адамо прижался к ней. Он любил синьору Морелли слишком долго и безнадежно, чтобы теперь заботиться о каких-то там приличиях.

Когда Адамо и «скорая помощь» уехали, дом, казалось, погрузился в молчаливое отчаяние, прерываемое лишь поминками, устроенными Антонеллой.

Джесс проснулся и вышел к столу, однако вместо того, чтобы, как обычно, обнять каждого из присутствующих, лишь поцеловал мать и молча сел за стол. Феликс никогда не садился во главе стола, как будто не был здесь полновластным хозяином, хотя именно из его кармана была оплачена каждая нитка их одежды, каждая крошка на тарелке. Он сел по правую руку от Мэгги, рядом с Джессом. Места по обоим концам стола заняли Мэгги и отец Бартоло.