Читать книгу "Саракш: Кольцо ненависти - Владимир Контровский"

Из-за угла с ревом вывернулся шестиколесный армейский грузовик, за ним другой. В кузовах машин сидели люди с оружием, его ученики. Машины притормаживали, в них лезли еще люди, подсаживая друг друга и хватаясь за протянутые сверху руки. Забравшись в кузов, они протискивались к бортам, присаживались и пристраивали поудобнее автоматы, готовясь к стрельбе. Они погонятся за убегающей толпой, подумал Максим, и будет резня — будущее Саракша будет стрелять в прошлое Саракша, пока не кончатся патроны. И убивая прошлое, это будущее станет настоящим, а потом и прошлым — замкнутый круг, кольцо ненависти. Ну, уж нет, сказал он себе.

— Нет! — закричал Максим, загораживая машинам дорогу. — Стойте!

Взвизгнули тормоза. Мак увидел за ветровым стеклом белое лицо водителя, быстрым движением подался вперед, выволок его из кабины и встряхнул.

— Я сказал «нет», — повторил он. — Никто никуда не поедет. Хватит крови, слышите?

Ответом ему было раскаленное молчание — Максим чувствовал напряжение десятков и сотен смотревших на него людей. Дискретное поле, подумал он, надо снять пси-поле — кто знает, что сейчас творится в головах его учеников? Они его слушают, но слышат ли?

— Слушайте Просвещающего, — раздался женский голос. — Стойте!

Рада, появившаяся неизвестно откуда, встала рядом с ним. Она была жива и, кажется, невредима, только вот кровь на щеке — наверно, это ее камнем, он видел, из толпы летели камни, много камней с острыми краями…

— Слушайте Мака, — прокричала она.

Напряжение лопнуло. Люди, сидевшие в грузовиках, и другие, толпившиеся вокруг, зашевелились, как будто стряхивая с себя наваждение. Мак Сим снова стал Святым Маком, каждое слово которого было законом.

— Подберите раненых, — распорядился Максим, — у нас будет много работы.

Потом он вдруг услышал какой-то скулеж, доносившийся со стороны разрушенных строений Города — оттуда, где прокатилась серая волна и куда она отхлынула. Последние беглецы уже перебрались через стену и исчезли, нимало не заботясь о сотнях, затоптанных во время панического бегства, и только один заблудившийся человечек жалобно, по-щенячьи, скулил, скорчившись и уткнувшись лицом в цветочную клумбу, раздавленную тысячами ног. И от него отвратительно воняло — землянин Максим Каммерер почувствовал эту вонь, хотя расстояние до обгадившегося и скулившего человечка было приличным, и отвернулся.

А потом к нему подошла Рада. Из ее разжавшихся пальцев выпал автомат и лязгнул о мостовую; она приникла к Максиму и застыла Максим обнял ее за плечи и понял, что Рада плачет.

— Пойдем, маленькая, — сказал он негромко. — Надо выключить поле.

* * *

— Почему вы не отвечали, Рудольф?

— Отказ коммуникатора. Редкий случай — наша техника очень надежна, но…

Но самая надежная техника когда-нибудь да отказывает, мысленно закончил за него Максим. И по закону подлости…

— Я заметил это, когда мы уже заходили на цель. Поздно было что-то делать, к тому же я был уверен, что ты справишься. А мне надо было сделать главное — обезглавить заговор.

Расстановка приоритетов, подумал Максим. Есть главное и есть второстепенное, и все, что подпадает под категорию «второстепенное», менее важно, даже человеческие жизни. Прагматический рационализм — в этом весь Экселенц.

— А что случилось с подачей энергии с орбиты, вы уже выяснили? Что это был за сбой? Тоже отказ нашей очень надежной земной техники?

— Не отказ. Наоборот, безукоризненно точное ее срабатывание. В атмосферу Саракша вошел крупный метеорит, траектория которого пересекалась с траекторией орбиты спутника, висевшего над Районом реморализации. Автоматика оценила угрозу и приняла единственно правильное решение — спутник совершил маневр уклонения. В результате Город на какое-то время, пока не подошел второй спутник и не закрыл брешь, остался без «зонтика».

Метеоритная атака в атмосфере, вспомнил Максим, вероятность ноль целых, ноль-ноль десятых, ноль-ноль… Автоматика не рассуждает, она подчиняется заданной программе, в которую все приоритеты зашиты заранее.

— Роковое стечение обстоятельств, — резюмировал Сикорски, поглядев на дымящиеся развалины разоренной части Города, где копошились фигурки людей. — Такого мы не могли предположить.

Ведь мы же не боги, добавил про себя Максим, мы люди, всего-навсего люди, зачем-то надевшие маски богов.

— Но саму попытку переворота мы предполагали, — вслух сказал он, — и предупреждали об этом КОМКОН.

— Издалека все видится иначе, — Сикорски тяжело вздохнул. — Мы с тобой здесь, а Земля — Земля далеко, и большое расстояние скрадывает несущественные детали, выходящие за рамки базисной теории развития социума. И вот это тоже, — он показал глазами на двоих учеников, несших мертвое тело; рука трупа бессильно волочилась по земле, — мелкие детали, которые можно не принимать в расчет, когда оперируешь большими числами и глобальными категориями. Мне давно надо было на свой страх и риск задавить всю страну полем, а не…

Он замолчал. Максим ждал.

— Заговорщики неплохо подготовились, — снова заговорил Сикорски, — и у них были шансы. Они рассчитывали посеять сумятицу, отвлечь мое внимание нападением на Город Просвещения, а под шумок нанести удар баллистическими снарядами тяжелых систем по моему Департаменту специальных исследований и сжечь термическими боеголовками все передвижные излучатели, — Странник криво усмехнулся, — разумеется, вместе со мной. Технологии расползаются — путчисты сумели тайком собрать и запустить довольно мощный генератор и задействовать для ретрансляции мотивационного излучения почти два десятка башен. У них был значительный запас мощности, однако им поневоле пришлось ограничить напряженность поля, иначе вместе со всеми прочими заговорщики-стандарты тоже утратили бы способность рассуждать здраво, а заговорщики-выродки оказались в грогги. Расчет был, надо отдать им должное, тонким, и хорошие специалисты-психологи у Мецената Каришту нашлись — один Гагу Ментор чего стоит. В целом столица пребывала в состоянии растерянности: в неустойчивом равновесии, которое определенным внешним воздействием — например, криком «Странник мертв, да здравствуют новые Отцы!» — можно было качнуть в любую сторону. А импульс поля руководством к действию приняла лишь незначительная часть населения: те, кто уже истребили в себе почти все человеческое, — проще говоря, обыкновенная мразь. Они подспудно хотели убивать, и они пошли убивать, а не до конца озверевшие отсеялись по дороге. Меценат Каришту знал, на кого делать ставку.

— А почему же они тогда так долго сопротивлялись воздействию встречного поля? Ведь мой сигнал имел, куда большую мощность, чем слабенькое излучение самоделки, особенно когда я увеличил напряженность? — спросил Максим.

— Эффект толпы, — пояснил Странник. — Люди, собранные в толпу и подчиненные одной идее, начинают «подогревать» друг друга, многократно усиливая и подпитывая общее безумие. Толпа — это зверь, Мак, который очень часто становится неуправляемым. Об этом знали заговорщики — и Пацу Кредитор, и Епископ Буржа, и Ментор, и сам Каришту. Поэтому толпа и сопротивлялась твоему полю — ее сопротивление сломалось только тогда, когда я вывел из строя генератор путчистов и «кнут» исчез. Пси-излучение — обоюдоострое оружие; если бы я не опередил эту шайку и они включили бы поле на полную мощность, — Сикорски снова посмотрел на развалины, над которыми сочился бледнеющий дым, — то еще неизвестно, чем бы все кончилось… Среди твоих потери большие?