Читать книгу "Дочь магистра Пламенных Чаш - Эльвира Вашкевич"

– Попозже зайди. Глядишь, проясниться что, – посоветовал он попивавшему с робостью эль барду. – Мы, может, что придумаем. А пока никак. Так что ступай спокойно отсюда.

– Такие мэги, как твоя Астра Пэй, не докладываются о своих намерениях и местах прогулок, – пробормотал Геншеб, подталкивая Леоса к выходу из палатки. – Ты иди, парень, здесь ловить нечего. Если она появится, мы сообщим ей, что следует.

– Уж, пожалуйста, сделайте милость, – душевно попросил Леос. – Прощайте, господин Бугет.

Он поклонился и вышел.

– Как думаете, стоит передать мэги, что ее разыскивает этот бард? – задумчиво спросил Бугет, помахивая опахалом.

– Не знаю, что и сказать, – пожал плечами Геншеб. – Вроде как, у госпожи Астры были мягкие отношения с певуном. Может очень теплые отношения.

– Вот-вот, – усмехнулся Бугет. – Теперь у нее новый поклонник. Следовало бы предупредить. Но может так статься, что бард ей самой нужен.

– Прикажете найти мэги? – спохватился гном.

– Да уж. Пусть видит, что мы свое слово держим, и всегда рады ей услужить. Отыщи, расскажи все в точности.

От палатки Бугета Леос направился к центральному ряду. Настроение барда быстро и волшебно превращалось в благодушное. Во-первых, он остался жив, и не был даже избит до кровавых пузырей из носа и переломанных ребер, как то случилось под Гервой, когда он неосторожно спросил о здоровье госпожи Левиемы при человеке, оказавшемся почему-то ее мужем. Во-вторых, с Астрой к величайшему счастью не стряслось ничего дурного, и ему предстояло лишь разыскать ее в этом огромном, но много раз прекрасном городе. И в-третьих, эль у господина Бугета оказался очень недурным.

Суета и толкотня Варгиева рынка подхватили Леоса, понесли между рядами, сталкивая с другими такими же зеваками, пришедшими поглазеть, а, может, и купить что, если позволит толщина кошелька.

– А вот горшки кому? Кому горшки? – кричал длинноусый торговец, постукивая палочкой по глиняным горшкам. Посуда отзывалась звонкими нотами, и хозяйки, столпившиеся у навеса, рассматривали расписные плошки и кувшины. Напротив были расстелены яркие ковры, и аютанец озабоченно смахивал пыль с драгоценных изделий, следя, чтобы никакой прохожий не наступил на край дорожки, разукрашенный шелковыми кистями. Отовсюду слышались крики зазывал, расхваливающих свой товар, обещавших какие-то непонятные «смешные» цены или что-то полезное в придачу.

Бойкий рокот барабана, доносившийся с площадки, где расположились музыканты, заводил рыночный люд не хуже крепкого вина, и Леос разом поддался, устремившись туда. Протиснувшись сквозь толпу к сценке край которой скрывал раскрашенный ярко полог, он увидел Сифара, азартно перебиравшего струны, и Фрея. Тут же тонкая незнакомка выбежала из-за убранного пестрыми лентами занавеса и вскочила резво на барабан. Лютня Сифара зазвенела пронзительно, и девушка слитно ударила пятками по тугой коже. Рокот, волновавший собравшихся, возобновился с новой силой, подчиняясь каждому движение танцовщицы, а лютня и флейта вторили ему, подхватывая ускоряющийся ритм. Девушка кружилась на барабане, ударяя пятками, вытанцовывая, изгибаясь, разворачивая тонкий шелк. Ткань взлетала и опадала, скрывая и тут же обнажая ее подвижное тело. Зрители хлопали, подбадривая танцовщицу возгласами шутливыми и не слишком пристойными. На сценку и в барабан летели монеты, отскакивая от него с тусклым шлепком меди и редким звоном серебра. А дева кружилась все быстрее, быстрее, и цветастый шелк казался вихрем радуги. Вот уже был сброшен последний шелковый шарф, и девушка осталась в коротеньком платье, едва прикрывающем колени. Она подняла руки вверх, обессилено уронила их, и опустилась, склоняя голову. Протяжный гул наполнил воздух, и толпа взорвалась аплодисментами и криками восхищения. Зрители требовали повторения танца, и монеты посыпались вновь, стуча о натянутую кожу барабана подобно каплям дождя.

– Сифар! окликнул бард знакомого музыканта и радуясь его успеху и такому огромному заработку. – Эй, Сифар!

Он подпрыгнул и взмахнул руками, силясь привлечь внимание, но Сифар не обернулся, занятый сбором монет, раскатившихся по холсту. Леос начал нетерпеливо проталкиваться в первый ряд.

– Куда прешься? – коротышка в кожаном жилете, с бронзовыми клепками, резко толкнул барда в бок. Правый глаз его, под которым извивался алый татуированный дракон, нервно подергивался. Длинные черные волосы, связанные в хвост, разметались по плечам. Если бы не малый рост, он был бы похож на жителя Архаэсских гор, известных своей неуемной вспыльчивостью и воинственностью, из-за чего в последней войне их выбили мало не подчистую.

– Епть! Идиот еще! – выругался Леос и резвее двинулся дальше. – Уважаемые ротозеи, пропустите же соловья вашего!

– Я тебе мигом перья выдерну, воробей дранный! – незнакомец вцепился в его рубаху и рванул ее с треском.

– Да вы что, наимилейший? – Леос, отталкивая напиравших справа, вырвался из толчеи и посмотрел на неожиданного противника. – Места мало? Понимаю, ума недостаток… Ах ты морда! – шутя и несомненно ласково он прихлопнул черноволосого задиру по щеке.

Лицо того исказилось, и алый дракон почти растворился в яростной красноте, подступившей от горла и залившей щеки. Пальцы его зашарили по поясу, нащупывая рукоять старенького, и не раз испытанного ножа.

– Я морда?! – взревел он, коротко размахиваясь. Крепкий кулак врезался в живот барда со смачным хлопком.

Леос прикусил кончик языка и согнулся от боли, а человек уже тащил из-за пояса нож. Бард прыгнул в сторону, стараясь увернуться от удара, и налетел на толстуху с корзиной. Жесткие прутья впились в бок, а черноволосый наступал, угрожающе выставив нож. Скрывая белки, в глазах его разлилась чернота. Пресветлая Рая! – испуганно подумал бард. – Да он одержимый! Конечно идиот! Идиот конченый!

– На помощь! Стража! – заорала потерпевшая толстуха.

Леос выхватил кинжал и крепко сжал костяную рукоять.

– Может миром, а? Разойдемся? – предложил он, проворно вскочив на ноги.

– Разойдется тело с душонкой твоей! Против меня прешь, щегол?! Да?! – одержимый дернул ворот рубахи, обнажая смолянисто-черную поросль на груди, и перехватив ловко нож, двинулся на барда.

– Э! Э! Не морда у вас! Лицо, конечно, лицо! – мигом изменил начальное суждение Леос. Пятясь, отступая в растекавшуюся в стороны толпу, он метался взглядом между блестящим острием клинка и побагровевшей татуированной физиономией. – Наимилейшее личико! Епть твою харю об булыжник!

– Подойди и дерись как мужчина! – призвал оскорбленный волосатик. Неожиданно он подскочил длинным прыжком к барду и едва не вспорол ему левый бок. Ринулся снова. Лишь яблоко, хрустнувшее под его каблуком, спасло поэта от обещанной участи. Тут же его кто-то толкнул сзади, со всех сторон сыпались издевательские смешки.

– Песья ты морда! – вскричал Леос, сам уже разозлившись до желчного блеска в глазах. Отступил, извернулся и полосонул кинжалом по животу одуревшего противника.