Читать книгу "Омикрон - Андрей Ливадный"

Генри смотрел на него с нескрываемым ужасом в широко раскрытых глазах, но Шевцов не остановился, он привычным движением снял контактную крышку, под которой обнаружилось гнездо, в точности повторяющее аналогичный разъем в металлопластиковом черепе лже-Дункана. Генри не кривил душой, отрицая свое тесное знакомство с технологиями Земного Альянса, но он не мог не заметить очевидное сходство. В имплант Шевцова можно было с легкостью вставить кристалломодуль «Одиночки», который он извлек из черепной коробки андроида.

— Ты?.. — Рука Генри вдруг начала вслепую шарить по двери, пытаясь отыскать сенсор электронного замка.

— Я человек. Этот имплант я ношу от рождения, но последние пять лет я провел в информационном симбиозе с системой «Клименс-12», которая является модификацией пресловутого пакета «ALONE».

— Зачем ты… — он поперхнулся, — зачем вы пошли на такой контакт?

— Чтобы выжить, — честно ответил Шевцов. — Я уберег ее от разрушения, а она помогла мне сохранить рассудок в условиях подземной тюрьмы Форта Стеллар.

Генри пораженно молчал.

Семен понимал, что реакция Нолана вполне адекватна, могло выйти и хуже. Парень был далеко не глуп, но ему требовалось время, чтобы примириться с мыслью о том, что человек может успешно жить, находясь в постоянном нейросенсорном контакте с разновидностью самой разрушительной кибернетической системы, какую смогло создать человечество в своем безумном порыве взаимного истребления.

— И где она сейчас?.. — сглотнув очередной мешающий вдохнуть комок, наконец спросил Генри.

— Ждет меня в условленном месте, — ответил Шевцов, закрывая пустотелый корпус импланта. — Мы расстались впервые за последние годы, и, надо сказать, — я волнуюсь за нее.

* * *

Внутри металлической пещеры ничего не изменилось, мрачный силуэт «Фалангера» по-прежнему возвышался у ее задней стены, выступая из смятых металлических конструкций, будто фрагмент барельефа.

Люк в днище открыт, пластиковая лестница свисает вниз, вокруг ни души, но чувство тревоги не отпускало, оно, наоборот, усилилось.

— Жди меня тут, — отрывисто произнес Семен. — Посвети фонарем на лестницу.

Генри ничего не понимал, но послушно выполнил распоряжение.

Глядя, как Шевцов взбирается по раскачивающейся лестнице в чрево боевой серв-машины, он чувствовал, что глубокий подсознательный страх постепенно переходит в ужас.

С этим чувством нельзя было ничего поделать, страх перед определенными типами боевой техники въелся в разум еще во время войны, и даже время не сумело притупить его… Теперь он понимал, что реакция Шевцова была вполне оправдана. Если люди до сих пор боятся смотреть на звездное небо, а вид старых эндоостовов выгоревших дотла боевых машин вызывает бесконтрольную дрожь, то им обоим пришлось бы туго в тот момент, когда на месте тривиальной «разборки» полиция обнаружила бы разбитый корпус маскировавшегося под человека андроида. В этой ситуации у них оставался единственный выход, позволяющий избежать неприятностей, — бегство, ибо никто не станет вникать случайно ты оказался на месте событий или нет…

…Семен в этот момент поднялся в рубку управления.

Тревога, снедавшая его, внезапно материализовалась в самой кошмарной из воображаемых форм.

В кресле пилот-ложемента сидела Кейтлин. Шунт нейросенсорного контакта, оплетка которого была пронизана прочнейшими тягами микроприводов, обвился вокруг ее горла, словно черная глянцевитая змея.

Жуткое, уничтожающее разум и мужество зрелище.

Она пыталась вырваться — об этом немо свидетельствовал обломок кронштейна, который служил для фиксации запястий пилота на подлокотниках.

— Клименс! — крик вырвался из горла Шевцова помимо его воли.

— Я здесь, Семен, — раздался синтезированный машинный голос.

Его руки опустились. Он смотрел на Кейтлин и не мог поверить своим глазам.

Семену казалось, что случилось непоправимое, но следующая фраза Клименс, глухо переданная поврежденной аудиосистемой «Фалангера», заставила его испытать еще более глубокий шок.

— Ты думаешь, я убила ее? Нет. Это она пыталась меня убить.

— Почему?

— Потому что она — не человек.

* * *

Она не человек…

Внезапная материализация худшего из подсознательных опасений заставила Семена на миг потерять нить здравых рассуждений. Его разум имел свой эмоциональный порог, который в данном случае оказался превышенным.

Прислонившись спиной к темной облицовочной панели, Шевцов на ощупь достал сигареты.

Тусклый огонек на миг осветил рубку, в застойном воздухе поплыли струйки сизого дыма.

Ему требовалась эта передышка, чтобы прийти в себя, смириться с очевидным фактом. Вид застывшего, неживого тела с перехлестнутым горлом при внимательном рассмотрении доказывал справедливость утверждения Клименс. Пеноплоть, лопнувшая в нескольких местах, недвусмысленно обнажала структуру скрывающихся под ней шейных приводов, которые сейчас были сжаты, сдавлены настолько, что их деформация нарушила защиту центрального кабеля, через который осуществлялся обмен данными, между размещенным в черепной коробке модулем «Одиночки» и вычислительным устройством андроида, которое, как правило, компоновалось в грудной полости человекоподобной машины.

— Что здесь произошло?

— Она заметила открытый люк и лестницу.

— Ты знала, что Кейтлин не человек?

— К моменту нашего контакта — да.

— Почему ты не предупредила меня сразу, Клименс? Ты же видела ее при первой встрече!

— Я не могла распознать, кто она. Ведь я смотрела на мир твоими глазами. Разве у меня имелся хоть один собственный сканер? Твое зрение и слух передают лишь внешние данные, по которым нельзя судить об истинном содержании той или иной оболочки.

Шевцов кивнул. Он понял, о чем говорит Клименс. После интеграции в общую схему серв-машины она смогла воспользоваться сенсорной системой «Фалангера», которая и сообщила Клименс недостающие сведения относительно истинной сущности отсканированного объекта…

— Ты распознала ее, я понял, но что произошло дальше? Почему она вдруг решила уничтожить тебя?

— Не могу ответить. Ее кристалломодуль блокирован. Мы обменялись элементарными кодами опознания, и я тут же восприняла атаку. Она попыталась взломать мою защиту.

— Ей удалось это сделать?

— Нет. В равной степени, как и мне. В этой ситуации оставался лишь один способ действий — механический, и, определив ее намерения, я не стала рисковать.

Шевцов закрыл глаза.

Мир сходил с ума.

— Нам нельзя задерживаться тут, — раздался голос Клименс. — Зачем ты привел с собой еще одного человека?