Читать книгу "Десятый праведник - Любомир Николов"

От пощечины ли или от упомянутого дирижабля Николай почувствовал, что способен действовать. Он совершенно не собирался погибать в этой долине вместе с безумцами, бормочущими цитаты из Библии. Он хотел жить. У них еще оставался шанс выбраться. Достаточно было всего нескольких минут.

Движимый внезапным приливом энергии, он побежал за полицейским. Луна скрылась за плотными облаками, и по склону разливался плотный мрак. Черная, колышущаяся масса дирижабля над высоким хребтом была едва заметна. Николай не видел, куда бежит, каждый шаг бросал ему под ноги какое-нибудь новое препятствие, и он чудом удерживал равновесие, перепрыгивая через камни, выпутываясь из петель переплетающихся трав, в сумасшедшем, нечеловечески быстром беге по крутизне. Потом вдруг увидел первые деревья и чуть не натолкнулся на Буше, который нагнулся над какой-то бесформенной кучкой — труп Бонифация, понял молодой человек.

— Возьми вот это!

Он почувствовал рукоятку кожа. «Зачем мне нож?» Думать времени не было. Полицейский уже поднимался по лестнице. Чтобы уменьшить качку, Николай зашел с другой стороны. Ухватился одной рукой, пытаясь другой сунуть нож за пояс, но не смог. Тогда он схватил лезвие в зубы, поморщился от скрежета металла и подпрыгнул.

В темноте он не видел перекладин лестницы, но (как и во время недавнего бега) какая-то инстинктивная уверенность безошибочно направляла каждое его движение. Он поднимался к лесу спиной, и взгляд его опять упал на площадку между огнями. Иоанниты сновали туда-сюда все так же неутомимо, только теперь их движения казались чуть более замедленными, или, может быть, ему это просто казалось из-за стремительного бега секунд. Черная куча стала огромной, чудовищной, готовой в любой момент исторгнуть испепеляющие молнии.

Люк. Пальцы Буше схватили его за запястье, словно клещами, и дернули с невероятной силой наверх. Крышка захлопнулась.

— Умеешь управлять дирижаблем?

— Нет.

Полицейский презрительно хмыкнул.

— Хорошо, я сам этим займусь. Руби канаты. Задние в последнюю очередь.

Неожиданный порыв ветра закачал гондолу. Спотыкаясь о мешки с балластом, Николай пробежал вперед, чтобы найти место, где крепится канат, и обрубить конец. Прочные нити не поддавались.

— Спички есть? — донесся сзади голос полицейского.

— Нет… Там должны быть, Бонифаций держал их где-то возле двигателя.

Наконец сопротивление каната ослабло. Слава богу, нож был хорошо наточен. Последние нити порвались, и канат полетел вниз в темноту. Не теряя времени, Николай переместился влево.

— Черт возьми, где же спички? — вновь раздался голос Буше. — Куда он их задевал, этот вонючий… А, вот они!

Второй канат тоже обрублен. Дирижабль слегка взметнулся вверх. А сколько там всего канатов? Шесть? Да, похоже, шесть. Он невольно бросил взгляд в сторону иоаннитов, суетящихся возле страшной черной кучи, потом повернул к правому борту. Он услышал, как за его спиной, нетерпеливо пыхтя, Буше чиркает спичкой.

— Merde! — выругался полицейский. — Не горят!

Николай смекнул, в чем дело.

— Это сгоревшие спички! — крикнул он, рубя третий канат. — Ищи другой коробок!

Четвертый канат. Ален Буше все еще шарил возле двигателя.

Пятый канат. Дирижабль развернул нос. Молодой человек хотел пройти назад, но Буше оттолкнул его на середину гондолы, поднял трость и одним махом срезал последнюю петлю.

— Сбрасывай балласт! Не смотри вниз!

Летят. Боже правый, они летят! Живые! Николай нагнулся, подхватил тяжелый мешок и перевалил его через борт. Огни внизу удалялись. Несколько маленьких темных фигурок лежали на освещаемой кострами площадке, еще две или три еле-еле волочили ноги, подходя к ее центру, к черной куче, которая, казалось, начала излучать зловещее красноватое сияние.

Буше нашел спички, и огоньки гасли один за другим в его ладонях.

— Не смотри, идиот!

Но Николай смотрел вниз как завороженный, не в силах оторвать взгляд, даже когда приходилось нагибаться за очередным мешком с песком. Что-то происходило со зрением, и он видел сцену с поразительной ясностью, несмотря на увеличивающееся расстояние. Угольная куча действительно тлела, распространяя вокруг кровавое зарево, которое превращало белые одежды лежащих иоаннитов в кардинальские мантии. Последняя тройка вышла вперед.

Звякнула печная дверца. Наконец-то Буше удалось запустить двигатель.

— Ложись!

Он собрался выполнить приказ, но тело не слушалось. Словно по какой-то собственной, неподвластной разуму программе, оно продолжало нагибаться за новыми мешками, а голова автоматически поворачиваться, чтобы не пропустить ни мгновения гибельного зрелища. Первый иоаннит пошатнулся в нескольких шагах от кучи, упал, скорчился у рассыпанного сундучка. Второй, споткнувшись о него, бессильно рухнул на землю. Оставался последний — предводитель, с уверенностью подумал Николай, хотя с такого расстояния невозможно было точно определить. Красноватое сияние усиливалось, забивая пламя костров. Качаясь, словно пьяный, иоаннит прошел мимо неподвижных тел, упал на колени, поднялся и последним усилием воли бросился вместе с сундучком в центр разгорающегося пекла.

В страшный миг вселенской, ледяной тишины в котловине вырос шар ослепительно адского огня, ночь превратилась в день, и на круче отчетливо проявилось каждое деревце, каждый листочек. И на дирижабль со зверским ревом обрушилась ударная волна взрыва. Николай отлетел к противоположному борту, от страшной боли в спине у него перехватило дыхание, и он распластался на полу. По соседним горным вершинам прокатилось эхо взрыва. Гондола качалась, словно маятник, что-то скрежетало и трещало, но они остались живы, невероятно, потрясающе, живы!

Он почувствовал руки Буше, которые помогли ему подняться.

— Как ты?

Боль в спине стала утихать. Переломов не было. Тишина мешала ему думать, стискивала мозги со всех сторон.

— Это был не ядерный взрыв, — глухо сказал Николай.

Полицейский кашлянул:

— Очевидно. Очередной провал, но они на правильном пути. Рано или поздно они своего добьются.

Ветер усиливался, свистел в стропах, в ивовых прутьях гондолы, заглушая шум двигателя. Луна показалась из-за рваных облаков и снова скрылась. Буше встал.

— Пора убираться отсюда. Черт его знает, сколько радиоактивного мусора носится в этом воздухе. — Его голос вновь стал металлическим и властным. — Иди на нос и следи за курсом. Двести восемьдесят градусов запад-северо-запад.

Лишь теперь Николай почувствовал холод. Дрожа, он наугад шагнул вперед, и ботинок зацепился за что-то на полу. Он нагнулся. Пальцы наткнулись на холодящий ствол пулемета.

Вот и решение, мелькнуло в уме. Это выход, спасение от рабской зависимости. Один выстрел, и конец! Больше никто не услышит об Алене Буше, никто не найдет его хладный труп в горах. Он должен это сделать!