Читать книгу "Сокол Гора - Андрей Посняков"

Сокол, золотой сокол… Так ли уж легко будет его достать? Якбаал уверял, что о соколе хорошо осведомлена Тейя. Но для начала надобно отыскать ее. Юноша верил, это случится скоро, очень скоро! И не знал, что больше влечет его сейчас – золотой сокол… или все-таки Тейя?

– О чем задумался, Джедеф? – Чернокожий друг Каликха, подойдя к реке, уселся на плоский камень рядом с Максом.

Молодой человек обернулся с улыбкой:

– Так…

– Вставай, дружище! Усеркаф призывает нас на совет в свой шатер!

– Неужели наконец-то мы встретимся с царским войском? – вскочив на ноги, воскликнул Максим.

Негр хмыкнул:

– Не знаю. Пошли, все уже собрались.

С того памятного боя Макс, находящийся в «тысяче» уже на правах офицера, стал приглашаться на все военные советы, на которых в обязательном порядке присутствовали все сотники, в том числе и Ментухотеп, и Сути, добившиеся ратным трудом сего почетного звания. Присутствовал и Ах-маси – как сын правителя, и Каликха – как полномочный представитель Ибаны. Ах-маси утверждал, что чернокожий воин предан его отцу, словно верный пес, – так, похоже, и было.

Поднятый полог просторного шатра тысячника, растянутый на шестах, давал тень, в которой, усевшись кто на низенькие табуреты, а кто – на вытащенные наружу циновки, собрались все те, без кого невозможно было что-либо планировать. Здесь были заместитель Усеркафа Панхар, человек желчный, сухой и язвительный, со своими помощниками – вечно хмурым Хапиуром и щекастым крепышом Семди (Макс про себя именовал их генеральным штабом), сотники и два жреца Амона – Усермаатрамериамон и Пасер. Подошли Максим с Каликхой. А уж потом, едва они уселись, прибежал заспанный Ах-маси. Макс хмыкнул – все ж не он оказался последним.

Окинув собравшихся пристальным взором, Усеркаф начал совещание с краткого обзора прошедших военных действий, после чего, проанализировав причины некоторого замедления темпа похода, перешел наконец к истинной цели собрания:

– Войско верного хека хасут правителя Иуну находится в дне пути от нас, в оазисе Гора. Как вы помните, перебежчики, что явились к нам три дня назад, показали, что командир отряда собирается первым напасть на нас, хоть это и противоречит всей военной науке. Если ты отступаешь, так должен отступать, а не наступать.

– Воистину золотые слова! – подобострастно заметил Семди, и Усеркаф нахмурился: как большинство полевых командиров, он не очень-то жаловал лесть, предпочитая красивым словам вещи посущественнее – к примеру, пару-тройку дебенов серебра.

– Так вот, взгляните-ка сюда. – Встав, тысячник взял в руки стебель тростника и показал им начертанную прямо на песке схему.

– Вот река, – продолжал он тоном школьного учителя. – Вот, у излучины, лагерь Иуну. Как они могут на нас напасть? Двумя путями. Напрямик, по реке, – но тогда наша стража их непременно заметит; значит, остается второй путь – вдоль излучины, там есть дорога.

– Можно мне сказать, командир?

– Говори, Ментухотеп.

– Смею заметить, есть еще и третий путь – в обход, через пустыню.

– Но это же очень далеко! – усомнился Панхар. – Нет, вряд ли они пойдут в пустыню.

– И тем не менее я бы выставил там прикрытие, – упрямо сжал губы сотник. – Так, на всякий случай. Вдруг да пойдут? И еще бы обязательно устроил засаду на дороге!

Выслушав его, Усеркаф кивнул и принялся что-то задумчиво чертить на песке. Никто, даже непоседливый Ах-маси, не смел перебивать его мысли. Потом вдруг резко поднял голову – глаза его горели!

– Мы увлечем врагов за собой притворным отступлением, – глухо произнес тысячник. – И ударим в тыл – через пустыню. Дерзкий рейд колесниц! И все – врагам некуда будет деваться.

– Воистину замечательная идея! – тут же поддержал толстощекий подхалим Семди.

Впрочем, и Ментухотеп тоже кивнул, и начальник штаба Панхар одобрительно бросил:

– Да, неплохая задумка. Только хватит ли колесниц? И потом, что там за местность? Твердая поверхность или барханы?

– Там твердо и сухо. – Усеркаф усмехнулся. – Иначе б я и не предлагал этот план. А колесниц хватит… если посадить на каждую трех воинов!

– Трех?!

– Кроме возницы и лучника еще и копейщика-щитоносца.

Немного помолчав, тысячник обвел глазами присутствующих:

– Ты, Ментухотеп, и ты, Сути, и все сотники нужны будете здесь – заслон должен быть непробиваем! Я сам буду командовать основным войском. Колесницы же я доверю… тебе, Джедеф! Да-да, именно тебе. Кроме того, с тобой будут Ах-маси и Каликха. Они лучшие лучники, что немаловажно. Готовьтесь же к битве, мои верные воины, и да помогут нам Амон и все боги! Жрецы проведут моления.

– О, да, мы будем просить богов о помощи в задуманном деле, – погладив лысую как колено голову, утвердительно отозвался Усермаатрамериамон. – Мы уже приготовили для жертв рыб и косуль.

– Славно, – удовлетворенно кивнув, Усеркаф жестом отпустил собравшихся.

Максим давно хотел спросить тысячника о Тейе… Ведь он назвал ее каким-то другим именем, и Тейя тогда исчезла, убежала. Почему? Что же, выходит, эта девушка – соглядатай врагов? Да нет, не похоже – она вполне искренне ненавидит захватчиков хека хасут. Тогда почему она скрылась от Усеркафа? Просто не хотела, чтобы ее узнали?

Черт побери, да почему ж не спросить тысячника?

– Идите, я сейчас!

Отстав от друзей, молодой человек вернулся к шатру:

– Командир!

– Ты что-то хотел, Джедеф? Ах да, забыл предупредить – колесницами у нас теперь командует Сенмут, ну, тот молодой парень… Вы ведь дружите, кажется.

– Да, Сенмут – мой друг.

– Тем лучше, тем лучше… – Тысячник был рассеян, видать, думал о том, как наиболее эффективно воплотить в жизнь разработанный им же план.

– Я хотел спросить об одной девушке, – наконец решился Макс. – Помнишь тот день на реке, когда ты плыл в барке? Перед этим искал какую-то девчонку.

– Девчонку? – Усеркаф наморщил лоб и неожиданно засмеялся. – Ах да. Показалось, что встретил одну танцовщицу. Властитель Ибана как раз незадолго до этого велел по возможности приглядываться ко всем молодым девушкам – как будто к ним никто не приглядывается, ха! – и если попадется девушка с вытатуированным между лопатками соколом, то нужно незамедлительно и со всей возможной любезностью и почетом доставить ее в Анхаб… или сразу в Уасет, в зависимости от того, куда та захочет.

– А имя? Как ее имя? И вообще, кто она такая?

– Танцовщица из храма Амона, я как-то видел ее в Уасете, запомнил – сам знаешь, Джедеф, на лица у меня память отличная, вот что касается имен – тут другое дело. И вот тогда, на берегу, вдруг показалось – она! Я позвал… потом подумал, что ошибся, решил проверить. И вправду ошибся. А что ты про нее спрашиваешь? Небось понравилась, да?