Читать книгу "Рысь. Патриций - Андрей Посняков"

– Не мало ли мы взяли с собой воинов, славный Фредегар? – повернулся к соседу возница.

– Не переживай, Эвдальд, – ухмыльнулся тот. – Вряд ли кто осмелится освободить ее. Хозяин поработал хорошо, постарался – ославил на совесть.

Человек с жестоким лицом засмеялся. Хохотнул и толстяк, но тем не менее опасливо оглянулся на шагавших позади воинов. Их было около десятка, с копьями и секирами, а кое-кто и с круглыми щитами, на которых был нарисован клыкастый вепрь.

– И все же я бы радовался лишь только тогда, когда впереди покажутся родные стены! – осторожно заметил возница.

– Они скоро покажутся! – громко заверил Фредегар.

О чем они говорили еще, Рысь не расслышал, но хорошенько запомнил имена. Повозка выехала на середину луга, и преследовать ее дальше сделалось весьма проблематичным, учитывая горящие факелы в руках вооруженных воинов. Да и нужно ли было? Из подслушанного разговора Юний не смог догадаться, куда везут пленницу, но хорошо понял – зачем. Конечно же, чтобы принести в жертву богам на тризне по всем павшим в схватке с коварными алеманами. Песню, понятно, она и пела. Наверное, девочка из венетов. Интересно было бы с ней поговорить. Тризна, скорее всего, будет завтра ночью, а может, и дня через три, как принято у римлян. Впрочем, кто их знает, этих местных германцев? Ну, по крайней мере, один-то день у Юния для разговора с пленницей был – осталось только выяснить, где именно будут поминки и похороны. Вероятно, в дубовой роще, на холме, что обрывом спускался к реке – именно эта роща, как упоминал когда-то Виниций, считалась у херусков Гретарка священной.

Свет факелов быстро удалялся, и вот уже только маленькие искорки маячили вдали. Судя по направлению, отряд двигался в деревню.

Вернувшись на виллу, Юний в задумчивости повалился на ложе, слушая, как хлещет вода с крыши. Кто же эта пленница? Неужели колдунья? Тогда ее точно казнят, сожгут или утопят. Впрочем, какая разница? Что за дело преуспевающему – нет, скажем так – намеренному преуспевать – молодому юристу до какой-то сельской колдуньи или воровки? Колдунов надо топить, а ворам и убийцам – отрубать руки и головы, чтоб неповадно было творить зло; с этим уж не поспоришь. Вот только почему-то жаль было девушку, больно уж несчастной и беззащитной та выглядела. Да еще и песню хорошую пела. Если это правда она… Да как не она? Толстый возница, что ли?

Немного поворочавшись, Юний заснул и проснулся как раз вовремя – за дальними лесами, за холмами, за рекой вставало солнце. Тускло-желтое, маленькое – с голову ребенка, – оно пряталось за плотной пеленой светло-серой облачности, смутным призраком отражаясь в холодных водах Рейна. Снаружи было довольно тепло, только сыро – хорошо хоть дождь кончился, а ведь барабанил всю ночь, достал всех, подлюка.

Юний и его люди в силу сложившихся обстоятельств обязательно должны были присутствовать на похоронах Кальвизия, а до тех оставалось еще три дня – нет, уже два или около того. Сорваться за реку прямо сейчас не получится – не хотелось обижать хозяев, невежливо это было бы, нехорошо по отношению к покойному. Еще вчера Рысь сильно огорчала эта задержка, а сегодня он уже и сам не против был подождать. Только вот хорошо бы сходить в деревню, проветриться, чего зря сиднями на вилле сидеть? Заодно и Октавия навестить – похоже, он пережил налет относительно благополучно, если не считать разбитых задних ворот, угнанного с пастбища скота да пары сожженных крыш.

– Что ж, съезди, – кивнул Феликс. – Я дам лошадей.

– Да, – вспомнил Юний. – Ты случайно не знаешь, кто из деревенских любит малевать на щитах изображение вепря?

– Да все они любят, – Феликс засмеялся. – Вепрь – священное животное херусков. Ну, может, не всех, но тех, кто здесь осел, точно.

– Спасибо за сведения, – поблагодарил Рысь. – Еще один вопрос. Колдуний, воров и прочую подобную публику здесь судят по римским законам?

– Римляне – да. А остальные… Здесь ведь не город.

– Понятно. А кто такие Эвдальд и Фредегар, ты не знаешь?

– Фредегар – крепкий, скуластый? – Феликс вскинул глаза.

– Да, именно так.

– Он служит Эрлоину, хозяину постоялого двора.

– Вот как? А такой Эвдальд, круглолицый, толстый, с вислыми такими усиками?

– Этот тоже на постоялом дворе крутится, неоднократно видал там его. Кажется, он доверенное лицо Эрлоина.

– Отлично. – Юний потер руки.

По крайней мере, теперь было ясно, куда ехать. Нет, не на постоялый двор – там Рысь недавно был, и слишком частое его появление выглядело бы весьма подозрительно. Где-нибудь рядом… Скажем, почему бы не навестить Гретиария, старого заслуженного ветерана, геройски сражавшегося с варварами на вилле Кальвизия? Боги сохранили старику жизнь, но, увы, отняли собственность – варвары сожгли и разграбили его поместье. Что ж, навестить, выказать сочувствие – вполне благое и не вызывающее никаких подозрений дело.

Взяв на хозяйской конюшне лошадей, Юний прихватил с собой Арминия и понемногу оправившегося от раны Эрнульфа. Мог бы, конечно, их и не брать, да только путешествовать одному, без слуг, считалось зазорным для любого мало-мальски приличного человека, а Рысь относил себя именно к таковым. Все ж таки юрист, а не пугало огородное!

Тусклый солнечный свет размазывал по мокрой траве скользящие тени всадников, под копытами коней хлюпала жирная грязь. Махнув рукой на бесполезную дорогу, Юний свернул, срезая часть пути лугом, приятно-зеленым, с желтыми солнышками мать-и-мачехи и сверкающими зеркалами проплешин-луж. В лужах отражалось низкое желто-серое небо и летящие клином птицы – журавли или аисты.

Когда впереди показалась деревня, Юний осадил коня на поскотине и, обернувшись к своим спутникам, предупредил:

– С деревенскими по пути не болтайте.

Эрнульф усмехнулся:

– Да мы и не думали, патрон. С чего ты взял? Вообще-то мы зря здесь встали – слишком уж открытое место. Привлекаем внимание.

– Тогда едем, – согласился Рысь. – Арминий, ты чего такой кислый?

– Да так. – Здоровяк отмахнулся и сконфуженно покраснел.

– Приставал вчера ночью к кухарке, – мстительно пояснил Эрнульф. – И так оглушительно, что мешал всем спать.

– Молодец! – Юний подмигнул Арминию, от чего тот еще больше сконфузился. – Ну и как успехи?

– Да так…

– Никаких, говоря по правде! – снова встрял в беседу Эрнульф.

Юний рассмеялся и, подогнав коня, выехал на широкую дорогу, ведущую мимо постоялого двора Эрлоина и дальше, за околицу деревни.

Когда проезжали, распоряжавшийся во дворе слугами корчмарь заметил их и даже помахал рукою, но разговаривать не стал, слишком уж далеко было, да и не выказывал он никакого интереса к беседе. Сейчас Эрлоина заботило куда более важное дело, нежели встреча гостей. Тризна! Вот о чем болели головы у всех жителей деревни. Казалось бы, не такое уж и сложное дело – Рысь читал у Тацита о том, что на похоронах германцы вовсе не стремятся к особой пышности, сжигая на погребальном костре одно лишь оружие покойного, иногда коня. Курганов не насыпают – берегут пашни, с таким трудом отвоеванные у леса, и довольствуются лишь небольшим холмиком из дерна. Также на могилах не ставят пышных памятников и надгробий, считая, что все это будет давить на погребенного. В общем, по мнению молодого юриста, похоронная церемония у местных жителей в тщательной подготовке не особенно-то нуждалась. Так, собрать лесин для костров – да мало ли поблизости сухостоя?