Читать книгу "Врата Валгаллы - Наталия Ипатова"

Гросс стукнул кулаком в стенку ангара, в укромный закуток которого для разбирательства загнали Тециму Эстергази, и зарычал.

— Самая большая пакость, какую он мог мне сделать — это убиться в операции под моим командованием!

— Едва ли он это планировал загодя, — сказал Краун.

— Все эти люди там, — Гросс дернул головой в сторону раздвижных дверей. — Каждый из них, и уйма еще, сколько внизу, и вы сами… Все думаете, что это моя торпеда была… Что кто угодно, только не он, да?

— Что ж, тогда, значит, Эстергази — единственный, кто не посчитал, что его шкура дороже твоей. И всем придется с этим смириться. И тебе.

— Сию секунду прекрати истерику, — рявкнул Тремонт. — Операция удалась. Расследование будет проведено, но только в части ваших с ним широко разрекламированных отношений. Насколько я понимаю, ты не просил цеплять на себя твою торпеду. Офицер и командир принял решение. Эстергази все — военные пилоты. Для них будет довольно странно воспринять его гибель иначе, чем во исполнение воинского долга. Я понимаю, конечно, что нескольким действующим лицам чрезвычайно хотелось бы, чтобы этого размена не состоялось, но это головная боль не твоя и не моя. Сколько пилотов вышли живыми?

— П-пятнадцать, — угрюмо выдавил Гросс. — Пятеро Шельм убилось. Четверо моих.

— Слать тебя за самодеятельность под трибунал смысла нет, дальше фронта все равно не пошлют. Ну, разумеется, если министр не потребует твою голову на блюде. А вот объединить вас придется.

Гросс отвернулся, сунув кулаки в карманы и тяжело дыша. Он не мог отдышаться с тех самых пор, как погрузочный механизм втянул машины в шлюз.

— Как я буду смотреть Шельмам в глаза?

— Кинжалам, Гросс. Они — твои.

— Нет. Уж этакую малость можно сделать для… ну, я не знаю, ему, наверное, все равно. Командир, съер… позвольте остаться Шельмами!

Часть 3. Любая цена

Есть невидимые грани,

что незримо делят мир,

и они имеют цвет, и вкус, и звук.

Если тронешь хоть одну -

мир, как арфа, зазвучит

и рассыплется созвучьями вокруг.

Затаившееся время пробудится от любви,

и часы твои помчатся, как вода.

И однажды, обернувшись, ты увидишь,

как живых

заволакивает тусклая слюда.

Мир качнется, повернется,

звезды дрогнут в темноте,

ветер встанет, и оглушит тишина.

Мы останемся внезапно

в бесконечной пустоте

из забытого угаданного сна.

Башня Рован

— Никс, пожалуйста, у тебя ведь все еще есть Сеть?

Подруга посторонилась, пропуская Натали в комнату. Такая же стандартная ячейка, в каких обитали все незамужние девицы на службе Компании, только обставленная и украшенная с некоторой претензией. Снимок ветви красного бука в сменном переключаемом файле на стене, а вместо стандартной откидной лежанки — огромный голубой диван с белыми подушками. Уютно оборудованное гнездышко, не стыдно и топ-менеджера принять. И принимали — по слухам. Сетевой выход полагался Никс якобы по должности, на самом же деле это был незначительный знак внимания со стороны «лица», ради которого — и с чьей безразмерной кредитной карточки! — красовался тут диван. Никс, в отличие от Натали, работала в офисе и могла бы уже съехать из общежития в премиленькую квартирку в относительно престижном квартале, за которую нашлось бы кому платить. А и съехала б, догадывалась Натали, когда бы не продолжительные депрессии, смущавшие дух, заставляя сдерживать коней на всем скаку, и тормозящие принятие ответственных решений. А так сердце у Никс было золотое. Уж позолоченное — как минимум. Никс считала, что жизнь к работающим девушкам жестока и несправедлива, и иной раз могла расщедриться на очень полезный совет.

Во всяком случае сетевой терминал у нее был, и в хорошем настроении Никс разрешала им пользоваться. Натали повезло. Хозяйка даже вызвалась сварить обеим кофе. Что-что, а это дипломированный секретарь с образованием умела в совершенстве.

— Ты наверняка знаешь адрес официальной странички Императора.

Никс, хорошо покрашенная блондинка в шелковом цветастом халатике, устроилась боком на подлокотнике-валике и приподняла тщательно оформленную бровь. Кружка дымилась, время от времени Никс прикасалась губами к краю, но кофе был еще слишком горяч, и ей оставалось лишь меланхолично качать ногой. Свою кружку Натали поставила на край стола и забыла о ней.

— Любой правительственный сайт. Детка, с каких пор тебя пробивает на патриотизм?

Поскольку нужного совета не последовало, Натали набрала в строке поисковика «официальная страничка Императора» и методично, от напряжения даже не моргая, тыкала все найденные ссылки. Около полутора тысяч, да?

— Хорошо, — пробормотала она сквозь зубы. — Может, тогда — неофициальной? Это было бы даже лучше на самом-то деле.

— Что именно нужно тебе на неофициальной страничке Императора?

— Фотоальбом.

— Ну, этого барахла… Или тебе нужно что-то?…

— Неофициальный фотоальбом.

— Ну ты даешь, мать. Я думаю, таких фоток нет в природе, а если и есть — откровенный монтаж! Однозначно. Хотя в определенном смысле… это может быть смешно.

— Господи, Никс, меня меньше всего интересует оскорбление величества. Просто нужны живые непредставительские фото в кругу друзей. Должны же они где-то быть. А вот…

Уставившись в монитор, Натали ожесточенно листала снимки.

— Слышь, а вот на яхте, прямо скажем, ничего!

— А? Нет, — Натали даже не взглянула, — это совсем не то.

— Ума не приложу, что ты ищешь.

— Вот… — снимок с искрящегося заснеженного летного поля, где рядком стояли покрытые изморозью АКИ, а пилоты спешили к ним. Фотографу удалось передать ощущение секущего ветра. — Что-то близкое… До носа — воротник, на носу — очки-полароиды. Куртки эти с подогревом… Они так закутаны, и не разберешь, где кто. К тому же половина вообще спиной.

Никс ткнула пальцем, явно забавляясь:

— Держу пари — этот.

— Этот? А, нет… О!

То же поле, только после полетов. Запыхавшиеся молодые пилоты сбились в кучку перед фотографом.

Возможно, даже для снимка в Новости. Очки подняты на лоб, и сплошные зубы. Братва эта смеется все время. Почему даже думать об этом больно?

— Старье, — ухмыльнулась Никс. — Четыре года как. Один из последних экзаменов перед выпуском. Зачем тебе старые групповые фотки Императора? Колись, иначе… дальше ты не ищешь.

— Погоди… сейчас.