Читать книгу "Шестерки умирают первыми - Александра Маринина"

Но больше всего поразили Настю его глаза, жившие какой-тосвоей особой жизнью, теплые, как два маленьких солнышка, озарившие внезапносухое скуластое лицо генерала ярким радостным светом.

– Итак, – начал генерал, присаживаясь за длинный столдля совещаний, – подведем итог всему, что у нас было на вчерашний день.Некая женщина звонит мне и говорит, что я являюсь центральным звеном и ко мне сразных сторон будут подцепляться другие звенья, а в результате получитсяцепочка, которая и докажет невиновность Дмитрия Платонова. Далее, эта женщиназвонит вам, Анастасия Павловна, и сообщает, что Дмитрий не виноват, что онвстретился с Агаевым, посмотрел привезенные им документы по приборам, содержащимдрагметаллы, отвез его на улицу Володарского и уехал. Сообразуясь с этим, вы,Анастасия Павловна, проверяете показания Платонова. Частично ониподтверждаются, Агаев действительно приезжал в указанное время на улицуВолодарского к своему родственнику, вышел из дома вместе с ним и был к томумоменту здоровехонек. Более того, приехал он туда действительно на машине,совпадающей по описанию с той, на которой ездит Платонов. Но есть неприятнаядеталь: спустя некоторое время после отъезда этой машины возле дома, куда зашелАгаев, появляется некий мужчина с «дипломатом», весьма схожим с тем, которыйимеется у Платонова. Протокол допроса Стаса Шурыгина и протокол опознания,верно?

Настя молча кивнула, напряженно вслушиваясь в словагенерала.

– Пойдем дальше. Никаких документов по списанию приборов приАгаеве обнаружено не было. Эта часть рассказа Платонова не подтверждается.Более того, я успел выяснить, что Агаев вместе с Платоновым действительноработали по выявлению махинаций с этими приборами на заводе в Уральске-18, нозамешанная в злоупотреблениях фирма «Артэкс» больше не существует. Такимобразом, работа по приборам актуальность потеряла. И случилось это достаточнодавно. Так что связывать смерть Агаева с этими приборами вряд ли правильно.Похоже, что Платонов хочет увести нас в сторону, привлекая наше внимание кдокументам по списанию приборов. Вам не кажется?

Генерал повернулся к Насте и посмотрел на нее своими желтымиглазами, которые на этот раз излучали неловкость и просьбу извинить за столькощунственное предположение.

– Нет, мне не кажется, – твердо сказала Настя, стараясьне встречаться взглядом с глазами Заточного. – Зато мне кажется, чтоубитый на прошлой неделе в Совинцентре Юрий Ефимович Тарасов был агентомПлатонова именно по проблемам, связанным с уральским заводом. И если Тарасовпродолжал что-то делать для Платонова, то, выходит, работа по Уральскуактуальности не потеряла. И я хотела бы знать, в чем тут дело. Ведь еслиТарасова убили потому, что он узнал что-то крайне опасное для преступников,значит, они продолжают действовать. И ответить на наши вопросы может только самПлатонов, потому что Слава Агаев убит и Юрий Ефимович тоже убит, а по делутакой сложности наверняка больше никто информацией не обладает, потому что ниодин нормальный сыщик ею ни с кем делиться не будет.

– Ну что ж, Анастасия Павловна, вы сами ответили на всевопросы, – улыбнулся Заточный. – То, чего вам так не хватает, и естьта информация, которая должна была поступить ко мне, но почему-то не поступила.Вы оказались хорошим, крепким звеном, а вот другое или даже, возможно, другиезвенья оказались подпиленными. Информация, которую дал Платонов, через них непрошла, и я ее не получил. И вот я хочу задать вам вопрос: кто? Кто оказалсяэтим гнилым звеном? Лесников? Коротков? Русанов?

– Русанова сразу отбрасывайте, – хмуро буркнулГордеев. – Остаются мои ребята.

– И что же вы решили? – виноватым голосом спросилгенерал, словно ему и в самом деле было ужасно неудобно, что вот такойуважаемый человек полковник Гордеев из-за глупого каприза генерала Заточноговынужден теперь подозревать в чем-то нехорошем своих любимых подчиненных.

– А что мы можем решить? Проверять будем вдвоем сАнастасией. Русанова привлечем.

– Меня возьмете в компанию?

И снова Заточный повернулся к Насте и обогрел ее тепломсвоих желтых глаз. И снова она поежилась, как от озноба, потому что желтыетигриные глаза генерала Заточного вселяли в нее безотчетный страх.

– Конечно, добро пожаловать, – вымученно улыбнуласьона.

– Отлично.

Заточный легко поднялся, словно в коленях у него быливмонтированы пружины, и сделал шаг в сторону двери. Потом остановился иобернулся к Насте:

– В котором часу у вас проводится утренняя оперативка?

– В десять.

– Сейчас четверть десятого. Где мы могли бы с вамипобеседовать?

– Со мной?

Настя вздрогнула, как от удара током. Начинаются сюрпризы, сужасом подумала она. О чем может разговаривать с ней генерал из министерскогоглавка? Будет выпытывать, что она знает про Игоря Лесникова и Юру Короткова? ПроЮрку она знает практически все, но правильно ли будет рассказывать об этомгенералу? Про Игоря, напротив, она знает очень мало…

– У вас отдельный кабинет, насколько я знаю. Я могурассчитывать на чашку кофе?

– Прошу вас, Иван Алексеевич.

Она изобразила гостеприимный жест, пригласив генерала идтиза собой. У себя в кабинете она усадила его за свой стол, включила кипятильник,достала чашки, банку с растворимым кофе и коробку с сахаром.

– А вы где сядете? – спросил Заточный, оглядываямаленький кабинет.

– На стуле у окна. Здесь удобно.

– А почему не у стола, напротив меня? Здесь, по-моему, ещеудобней.

– Слишком близко к вам. Это опасно, – улыбнулась Настя.

– Вот как? Почему же?

– Во-первых, вы генерал и руководитель из министерства.

– А во-вторых?

– А во-вторых, вы весьма привлекательный мужчина, и это менянастораживает.

– Вот, значит, как, – задумчиво произнесгенерал. – Значит, меня не обманули.

– То есть?

– Мне говорили, что один из самых опасных приемов, которымиКаменская выбивает собеседника из седла, это ее фантастическая прямота. Онанарушает все конвенциальные нормы общения и говорит вслух то, что обычно никтоникогда не говорит. В том числе она обычно не стесняется сказать человеку, чтоне верит ему.

– А можно узнать, кто вам все это рассказал про меня? Проджинсы, про отдельный кабинет, про кофе, про приемы, которыми я пользуюсь?

– Нельзя, Анастасия Павловна. У каждого из нас есть свойЮрий Ефимович Тарасов. И не один, между прочим.

– А какой Тарасов рассказал вам, что я промочила ногисегодня утром?

– А вы сами не сообразили?

– Нет, – честно призналась Настя.

– У меня хорошее зрение, Анастасия Павловна, и я заметил,что туфли у вас надеты на босу ногу. Если вы, как о вас рассказывают, зимой илетом ходите в джинсах не от бедности, а оттого, что более всего ценитетелесный комфорт, то вы никогда не наденете обувь без чулок или носков изопасений стереть ноги. И коль уж вы это сделали, то совершенно очевидно, не пособственной воле, а вынужденно. Дальше все просто.