Читать книгу "Залив Гавана - Мартин Круз Смит"

Он поднялся по ступеням и через открытые двойные двери из красного дерева прошел в холл с белыми стенами и покрытыми известняковыми плитами полами. Под массивной кованой люстрой на алюминиевом стуле сидела пожилая негритянка. Она посмотрела на него сквозь толстые стекла очков так, словно он выпал из космического корабля. Красный телефонный аппарат стоял сбоку от ее стула, и вид нежданного посетителя подтолкнул ее к тому, чтобы сделать телефонный звонок. Пока она разговаривала с кем-то на другом конце провода, Аркадий прошел сквозь высокие французские двери в пустой холл. Анфилада комнат соединялась между собой, как череда ярко освещенных и просторных гробниц. Звуки шагов опережали его. Он подошел к бару с резной стойкой из темного дерева — ни бутылок, ни барных стульев не было видно. Портрет Че висел рядом с застекленным буфетом, должно быть, раньше это было место для наград в скачках, моделей кораблей и веревочных лестниц. Все, что осталось от морской тематики, это настенные медальоны с изображением штурвалов. Из бара он вышел в просторный внутренний двор со сценой, готовой принять ансамбль кубинских музыкантов.

Он вернулся назад и поднялся на второй этаж. На площадке стояло высокое адмиральское кресло из черного дерева. Все остальное исчезло, добавились лишь металлические стулья времен Революции. Аркадий вышел на открытую террасу, с которой открывался вид на океан и небольшую бухту.

Выложенный кирпичом променад, по ширине не уступающий городской площади, растянулся вдоль пляжных зонтиков, покрытых пальмовыми листьями и рядами пальм в форме веера, которые вели к белому песчаному пляжу. Широкие пирсы омывались прозрачной ярко-синей водой, там было достаточно места для того, чтобы могла причалить целая регата. Neumaticos — единственные плавучие объекты — маленькие точки на горизонте. Дюжина мальчишек, катающих по песку футбольный мяч, — единственные обитатели пляжа.

Аркадий не смог преодолеть искушение. Сойдя с лестницы, он снял ботинки и носки и босиком ступил на разогретый солнцем мягкий податливый песок. Мальчишки не обращали на него никакого внимания. Он поднялся по широким ступеням белого цементного пирса и прошел метров пятьдесят до его конца. Гавана скрылась из вида. Клуб возвышался над дамбой на высоте сотни метров. Заросшая прогулочная тропинка на западе и белый минарет, видневшийся из-за пальмовых верхушек с востока, завершали пейзаж. На пляже перед мавританской башней не было ни души и, хотя полоса белого песка протянулась до пустоши, заросшей диким кустарником, это место было узнаваемо. Аркадий достал из нагрудного кармана рубашки фотографию Приблуды, Эрасмо и Монго. На ней под тем же углом были те же самые деревья… Он стоял в том месте, где была сделана фотография. В яхт-клубе «Гавана».

Мальчишки на берегу замахали руками. Сначала Аркадий решил, что они машут ему, но, обернувшись, увидел яхту, обходящую волнорез. Она мягко скользила по волнам, солнечные лучи брызгами разлетались от переднего стекла. Замедляя скорость, яхта совершила несколько изящных маневров и наконец Аркадий различил фигуру Джорджа Вашингтона Уоллса в рубашке с короткими рукавами — солнцезащитные очки закрывали половину лица. Он развернул яхту и приблизился параллельно пирсу, снизив обороты до вкрадчивого мурлыканья и держась на безопасном расстоянии от нанесенных морем водорослей и прочего мусора. Судно было низким, длинным и несколько угловатым, корпус и палуба выполнены из черного дерева, носовая часть обшита латунью, окна пассажирской каюты закрывали жалюзи. Над яхтой развивался пиратский флаг со скрещенными саблями.

— Яхта Хемингуэя? — крикнул Аркадий.

— Возможно, принадлежала Аль Капоне, — Уоллс отрицательно покачал головой. — Гидросамолет, превращенный контрабандистами в транспорт для перевозки незаконного рома.

— Капоне тоже был здесь?

— Бывал.

— Как вы узнали, что я здесь? — Аркадий не смог скрыть своего удивления.

— Основной способ коммуникации на этом острове — бабушки с телефонами. А почему вы здесь?

— Любопытство. Я хотел посмотреть на яхт-клуб.

— Его больше нет.

— Меня всегда интересовали места, которых больше нет.

— Куба — самый подходящий остров для подобных наблюдений, — признал Уоллс. Он посмотрел на клуб, затем на ботинки в руках Аркадия. — Похоже, вы здесь неплохо осваиваетесь. У вас есть пара минут? Как насчет того, чтобы выпить по чашечке кофе с теми, кто числится в первых строках розыскного списка ФБР?

— Звучит заманчиво, — Аркадий заколебался. — Луна тоже в числе приглашенных?

— Не на эту вечеринку. Ни барабанов, ни ритуальных танцев, ни Луны. Присоединяйтесь.

Уоллс развернулся, и на транце кормы Аркадий смог прочитать название яхты «Гавилан». Аркадий ловко запрыгнул на борт и, после того как он удобно устроился в кожаном кресле, яхта понесла его прочь от пристани.

Они шли недолго, плавно рассекая воду, становившуюся все более глубокой и темной по мере удаления от бухты, затем Уоллс замедлил движение, и яхта остановилась, мягко покачиваясь на волнах. Уоллс знаком показал Аркадию подождать и нырнул в салон, откуда он вернулся со столиком и вставил его в специальные крепления на носовой палубе, затем он вынес латунный поднос с блюдом, на котором были булочки с корицей, кофейник, и три фарфоровых кофейных чашечки с надписью «Гавилан». Дверь салона открылась, оттуда вышел невысокий седовласый человек в черной пижаме и шлепанцах, он поднялся по ступенькам и сел напротив Аркадия. На его лице блуждала улыбка, которая могла принадлежать фокуснику, доставшему кролика из цилиндра.

— Джон, познакомься с Аркадием Ренко, — Уоллс представил их друг другу. — Аркадий, это Джон О'Брайен.

— Рад знакомству, — О'Брайен пожал руку Аркадию. Он перехватил взгляд, который Аркадий бросил на пижаму. — Это моя яхта и я одеваюсь так, как мне заблагорассудится. Уинстон Черчилль, как вы, наверное, знаете, имел обыкновение расхаживать в обнаженном виде. Я избавлю вас от этого зрелища. Вы же носите это в некотором роде нелепое пальто, Джордж сказал мне об этом. Я приношу свои извинения за то, что не вышел раньше, но когда Джордж заводит «Гавилан», я предпочитаю оставаться в салоне. Падение за борт стало бы фатальным для моего достоинства. Надеюсь, вы любите кофе по-кубински.

Уоллс налил всем кофе. О'Брайену было что-то около семидесяти, но голос молодой, живой взгляд, овальной формы лицо, покрытое бледными веснушками, словно тонкая скорлупа яйца прибрежной птицы. Обручальное кольцо и наручные часы Breitling привлекали внимание к рукам.

— Как вам Гавана? — спросил он у Аркадия.

— Красиво, интересно, тепло.

— Женщины здесь фантастические. Мой друг Джордж совсем потерял голову. Я не могу позволить себе влюбиться, так как моя семья по-прежнему в Нью-Йорке на Лонг Айленде, острове, совсем не похожем на этот. Я оказался верным мужем и надеюсь вернуться домой с божьей помощью.

— А сейчас есть какие-то проблемы с возвращением? — Аркадий постарался коснуться этой темы как можно деликатнее.