Читать книгу "Золотое рандеву - Алистер Маклин"

— Что такое? — хрипло спросила Сьюзен. — В чем дело?

— Вот в чем дело.

Я вытащил фонарь Марстона, заслонил свет сбоку ладонью и направил луч в иллюминатор каюты.

Кровать была как раз у нашей переборки, почти под иллюминатором. Сердан лежал одетый на кровати и как завороженный следил глазами за лучом фонаря. Широко открытыми, безумными глазами. Седые волосы его были не на своем обычном месте, они слегка сдвинулись назад, открыв под собой его собственную шевелюру. Черные волосы, иссиня черные волосы и странная седая прядь. Черные волосы и седая прядь посередине. Где я видел кого-то с такими волосами? Когда я слышал об обладателе таких волос? И вдруг меня осенило: именно «когда», а не «где». Я знал ответ. Я погасил фонарь.

— Сердан! — в голосе Сьюзен отразились и потрясение, и неверие, и полное отсутствие понимания происходящего. — Сердан! Связан по рукам и ногам и привязан к кровати, шевельнуться не может. Сердан? Но… нет-нет! — она была готова расплакаться. — Джонни, что все это значит?

— Я знаю, что все это значит.

Вне всякого сомнения, я точно знал, что это значило, но лучше бы мне этого не знать. Это мне раньше только казалось, что боюсь, когда я только догадывался. Но время догадок прошло, господи, уже прошло. Теперь я знал правду, и эта правда была много хуже, чем себе можно только представить.

Справившись с растущим ужасом, пересохшими губами, но довольно спокойно поинтересовался:

— Вам приходилось грабить могилы, Сьюзен?

— Мне приходилось… что? — голос изменил ей. Когда он снова вернулся, в нем были слезы. — Мы оба измотаны, Джонни. Спустимся к себе. Хочу обратно в лазарет.

— У меня для вас новость, Сьюзен. Я не помешанный. Но я не шучу. И молю бога, чтобы эта могила не оказалась пустой.

Я схватил ее за руку и увлек за собой. При вспышке молнии увидел ее лицо. Глаза были полны ужаса и смятения. Любопытно, какой ей показалась моя физиономия?

9. Четверг. 22.00 — полночь

Неудивительно, что в кромешной тьме, прорезаемой только вспышками молний, при дикой килевой качке «Кампари», учитывая мою больную ногу и необходимость соблюдать все меры предосторожности, дорога до трюма №4, расположенного далеко на юте, отняла у нас по крайней мере четверть часа. А когда мы, наконец, туда добрались, откинули брезент, сдвинули пару досок и заглянули вниз в мрачные глубины трюма, я отнюдь не обрел уверенность, что очень рад достигнутой цели.

По дороге я захватил из кладовой боцмана некоторые инструменты и электрический фонарь, и хотя он светил не слишком ярко, но все же достаточно, чтобы узреть ту бойню, которую представлял собой трюм №4. По выходе из Карраччо я распорядился закрепить грузы, но я не рассчитывал на шторм по той вполне уважительной причине, что как только где-либо погода портилась, «Кампари» всегда уходил на всех парах в противоположную сторону.

Но сейчас Каррерас вел корабль к центру тайфуна и либо не побеспокоился, либо просто забыл усилить крепление грузов. Почти наверняка забыл, потому что трюм №4, мягко говоря, представлял собой угрозу жизни всех на борту, в том числе Каррераса и его команды. По меньшей мере десяток тяжелых контейнеров, а вес пары из них исчислялся тоннами, сорвался с креплений и теперь носился по трюму, как стадо бегемотов, играющих в футбол, накатываясь вслед за наклоном судна то на еще державшийся груз у кормы, то на переднюю переборку. Смелая догадка позволила мне предположить, что переборке это на пользу не идет. Стоило только «Кампари» перейти от килевой качки к бортовой, что было особенно вероятно при приближении к центру тайфуна, и это стадо принялось бы штурмовать борта корабля. А дальше — гнутые листы обшивки, сорванные закрепки и гибельная для судна течь.

Словно чтобы усугубить положение, люди Каррераса не позаботились убрать стенки разобранных контейнеров, в которых они сами и их пушки были приняты на борт. Теперь они тоже носились по дну и постепенно уменьшались в размерах по мере того, как взбесившиеся контейнеры крушили ими переборки, пиллерсы и закрепленный груз. Это ужасное зрелище хорошо дополняло звуковое сопровождение — постоянный металлический скрежет по стальному полу обтянутых железными полосами контейнеров, пронзительный, гнусный, сводящий зубы визг, который закономерно и всякий раз неожиданно оканчивался резким, потрясавшим весь трюм, ударом, когда контейнеры натыкались на прочную преграду. И вся эта какофония усиливалась в десять раз в гулкой, грохочущей полости трюма. Я бы, пожалуй, не выбрал дно этого трюма местом для послеобеденного отдыха.

Посветив на вертикальный стальной трап, уходящий в недра трюма, отдал фонарь Сьюзен.

— Спускайтесь вниз и, бога ради, не отцепитесь от этой лестницы. Там внизу, у ее основания, перегородка в три фута высотой. Становитесь за нее. Там безопасно.

Проследив, как она медленно спускается, встал на трап сам, сдвинул доски у себя над головой — весьма нелегкая работа для одной руки — и оставил их так. Конечно, они могли и съехать обратно, и даже свалиться в трюм. Но на этот риск я вынужден был пойти, ибо закреплялись они только сверху, как и брезентовый чехол. Так что с этим я ничего не мог поделать. Если кому-то взбредет в голову шальная мысль прогуляться по палубе — особенно если учесть, что Каррерас не натягивал штормовые леера, — то все шансы за то, что безумец не заметит развевающегося угла брезента, а если и заметит, то либо пройдет мимо, либо, как максимум, закрепит его. Ну, если уж его любознательность дойдет до того, что он сдвинет доску, тут уж ничего не попишешь.

По трапу я спускался медленно и неуклюже из-за сильной боли в ноге — мое мнение об обезболивающем Марстона было явно ниже его собственного. Внизу за перегородкой ждала Сьюзен. Здесь, в глубине, грохот усилился вдвое, а зрелище толкающихся по трюму бегемотов — контейнеров выглядело еще страшнее.

— Где же гробы? — спросила Сьюзен. Я ведь сказал ей лишь то, что мы собираемся обследовать некие гробы. Я не мог заставить себя сообщить ей, что мы могли в них обнаружить.

— Они упакованы. В деревянном ящике. На той стороне трюма.

— На той стороне? — она повернула голову, подняла фонарь и взглянула на скользящие по полу обломки и скрежещущие контейнеры.

— На той стороне? Да нас расплющит, прежде чем мы пройдем полпути.

— Весьма вероятно, и тем не менее не вижу другого выхода. Подождите меня минутку.

— Вы! С вашей ногой! Да вы еле ковыляете. Нет, нет! — прежде чем я успел ее удержать, она перепрыгнула через перегородку и бросилась бегом через трюм. Она то и дело спотыкалась о рассыпанные обломки, но каждый раз ей удавалось сохранить равновесие, вовремя остановиться или ловко увернуться от проносящегося мимо контейнера.

Она была проворна и легка, это надо признать, но измученная морской болезнью, утомленная постоянным напряжением сил в борьбе с качкой, она не должна была добраться до цели.

Тем не менее Сьюзен это сделала, и я увидел, как она размахивает фонарем в другом конце трюма. Мое восхищение ее смелостью могло сравниться разве только со злостью на ее поступок. Что, интересно, она собиралась делать с этими гробами, когда найдет: принести их обратно по одному под мышкой?