Читать книгу "Родимые пятна - Сара Дюнан"

Снаружи оказалось очень холодно. Мы трое, двигаясь гуськом, поспешили к боковому входу в особняк. Там преданный вассал покинул нас, поторопившись, как видно, в кухню, где его наверняка ждала миска картошки с мясом и добрая кружка пива. Мы остановились в прихожей. Он ждал. Я прошла первая, он за мной следом. У лестницы я остановилась. Не очень ясно было, куда идти дальше. Тогда он прошел вперед, указывая мне путь.

Мы поднялись на два лестничных пролета и миновали длинный коридор. Он остановился у одной из дверей и постучал в нее. Оттуда послышался ворчливый голос. Мы вошли.

Почивающий на лаврах прежней славы — так охарактеризовала мне его хозяйка пансиона, в котором я остановилась. Помещение, в котором я оказалась, было библиотекой с теми самыми высокими окнами, плотно закрытыми жалюзи, которые я видела на фасаде. Комната хорошо освещена люстрой и настенными лампами. Ряды книг тянулись от пола до потолка, но старинная кожа их корешков давно поблекла от времени и плохой вентиляции. Достойная компания для владельца дома. Он сидел в большом покойном кресле у камина, увенчанного высохшими цветами, напоминавшими о теплых временах, когда цвет их был свеж и ярок. Прибыв со службы, этот человек облачился в домашнее, в пару вельветовых штанов и великоватую для него домашнюю куртку. Одежка эта, похоже, была куплена еще до того, как он начал хворать и худеть. Выглядел он болезненным стариком, каким и являлся. Интересно, сколько немцев поубивал он во время войны? Христианские воины против язычников. Хотя каждый знает, что не все крестоносцы были хорошими парнями.

— Добрый вечер, мисс Вульф. Надеюсь, ваше путешествие не доставило вам неудобств. Не изволите ли присесть?

Кто-то, видно, постарался расставить мебель соответствующим образом: одно кресло стояло возле кресла хозяина, а другое — напротив. Я старалась держаться независимо и, прежде чем сесть, осмотрелась. Среди предметов, попавших в поле моего зрения, находился столик, на котором лежала моя сумочка, а рядом пачечка открыток с репродукциями Дега. Я живо представила себе, как обыскивают мою комнатенку в пансионе, как некто склоняется над моей постелью, прощупывает мои подушки… Но как, в самом деле, они разузнали, где я остановилась? Очевидно, все это просто droit de seigneur[34], феодальные пережитки, благодаря которым господин поместья властвовал также и над людьми. Странно, что я не предусмотрела этого.

— Мой секретарь сообщил мне, что вы желаете встретиться со мной. Простите, что заставил вас ждать. У меня случилась пропажа, но я возвратил ее в свое владение. — Он выдерживал паузу. Я смотрела на открытки и ничего не говорила.

Тогда он продолжил: — Могу я предложить вам выпить? У меня имеется немного превосходнейшего коньяка, но сам я, увы, теперь не могу побаловать себя им. Однако мне приятно смотреть, как он радует других.

Я не прочь была и согласиться, хотя бы для поддержания их игры, но было уже очень поздно, я действительно здорово устала. К тому же у меня были серьезные опасения, и выяснить, что к чему, мне хотелось намного больше, нежели выпить.

— Нет, мсье, благодарю, но я, пожалуй, воздержусь.

— Как скажете, мисс Вульф. Даниель, друг мой, будь любезен, попроси Матильду присоединиться к нам.

Мы оба проводили его взглядом, затем сидели и просто смотрели друг на друга. Первым молчание прервал он.

— Полагаю, мисс Вульф, настал момент расставить точки над i, не так ли? Должен сразу признаться, что в прошлый раз был с вами недостаточно откровенен. И все же мне не особо нравятся люди, которые вторгаются на мою территорию и крадут то, что является моей собственностью.

Я с трудом проглотила комок, застрявший в горле.

— И я не настолько безумна, чтобы упорствовать и лгать дальше, так что мы, признав, что квиты, сумеем, возможно, прийти к какому-то соглашению.

Герой нации пристально смотрел на меня, но я выдержала его взгляд. Затем он кивнул. Я даже заметила промелькнувшую по его лицу тень улыбки.

— Очень хорошо. Должен признаться, что мне пришлось выслушать Даниеля. Вчера он посоветовал мне сказать вам всю правду, полагая, что это поможет вам разобраться во всей этой трагической истории.

Он слегка переместил в кресле свое тело, как человек, который давно уже сидит в одном положении и члены которого затекли.

— Итак, с чего мы начнем? Я решил пригласить сюда свою супругу, дабы вы не подумали, что ее выдают за менее здорового человека, чем она есть на самом деле. Надеюсь также, что присутствие второго действующего лица позволит вам с большим доверием отнестись к моим словам, поскольку это лицо может подтвердить или опровергнуть мои показания.

Я кивнула, и он продолжал:

— Однако до того как она придет, мне хотелось бы сказать вам одну вещь. Вы должны знать, что даже теперь я не намерен сообщать вам всю правду. Я человек общественный, но моя личная жизнь важна лишь для меня, а поскольку дело, расследуемое вами, имеет отношение к моей частной жизни, то некоторые обстоятельства мне не хотелось бы открывать до конца. Но вы принуждаете меня к этому. Вы и ваш клиент. Она, насколько мне известно, женщина почтенного возраста, не имевшая собственных детей. Представляю, как удручающе подействовала на нее смерть Кэролайн. В этом отношении, в каком-то смысле, мы разделяем общую печальную участь. А теперь, если не возражаете, давайте подождем прихода Матильды.

Он откинулся в кресле и положил руки на длинные подлокотники, чем-то напоминая скульптуру Джакометти. Выходит, он знал о существовании мисс Патрик? Или это всего лишь его догадка, основанная на каком-нибудь замечании Кэролайн? В любом случае сведений об этой женщине было ему достаточно, чтобы понять ее желание как можно больше узнать о трагическом конце приемной дочери, хотя бы для того, чтобы легче было засыпать по ночам. Я отчетливо вспомнила ее; остывший чай в тонкой фарфоровой чашечке из дорогого сервиза и эта стоическая предсмертная грация. Он прав, подумала я, у них очень много общего. Разница лишь в сексуальных возможностях. Богатый старик может позволить себе купить красивую молодую женушку. Старуха же обречена в этом плане на одиночество. Молчание длилось, но не тяготило ни его, ни меня. Огромные напольные часы мерно отстукивали секунды. Я утешалась мыслью, что моложе его и что впереди у меня долгая жизнь. Это вселяло в меня оптимизм и смиряло с его нежеланием говорить всю правду. В конце концов, всей его правды и не перескажешь. Да и сама правда к тому же вещь настолько сильная, а подчас и жестокая, что способна убивать людей.

Так прошло несколько минут, и вот Матильда совершила свой выход. Она была в длинном шелковом платье и матерчатых шлепанцах, которые смотрелись на ней выходными вечерними туфельками. Она кивнула мне, полуулыбка тронула ее губы, затем приблизилась к мужу, наклонилась и поцеловала его в лоб. В этом было больше дочернего, нежели супружеского, и послушания больше, чем любви. Она села в кресло, стоявшее рядом с ним, и, быстро взглянув на меня, надолго уставилась в пол. Эта поза и полуопущенный взор совсем не шли ей, но размышлять об этом у меня не было времени. Когда Бельмон заговорил, голос его звучал ровно и сильно. Так говорят люди, которые привыкли, что их слушают.