Читать книгу "Загадка Эдгара По - Эндрю Тэйлор"

Я подавил зевок.

— Очень похоже на дружбу. Или на материнскую любовь.

— Нет, Том, не совсем. Понимаете ли, это чувство не исключает страсти. Да, страсть играет свою роль в отношениях, но подчиняется разуму и жизненному опыту. Подобное чувство можно увидеть у женатых пар, после того как пыл супругов угас. А еще меж друзьями одного пола, среди солдат и матросов, которым довелось вместе пережить опасность. И если бы нужно было охарактеризовать этот тип привязанности, то, мне кажется, стоило бы использовать понятие «полнота». Любящий чувствует себя неполным без возлюбленного. Подобное чувство может ненавязчиво расцветать в самых неожиданных случаях. Оно охватывает и сексуальное влечение, хотя и не ограничивается им.

Дэнси наклонился вперед, положив локти на колени. Я увидел, как в его глазах пляшут огоньки свечей. Господи, как ужасно — заглянуть в глубины потаенных желаний другого человека.

Я отодвинул стул и поднялся.

— Нед, прошу прощения, сегодня был тяжелый день. Если я останусь еще хоть на минуту, то усну прямо на стуле. Вы не обидитесь, если я покину вас?

— Нет, — сказал Дэнси, — разумеется, нет. Вы уже носом клюете. Ручаюсь, вы ни слова не слышали из того, что я говорил.

Я пожелал спокойной ночи, но Дэнси окликнул меня уже у двери.

— Вы кое-что забыли. Своего Катулла.

33

Никто из нас не возвращался к этому разговору. Возможно, Дэнси поверил или притворился, что поверил, что я задремал во время последней части его монолога и не слышал ни слова из сказанного, не понял хода мысли. Мы продолжали работать и жить вместе, так сказать на дружеской ноге. Но кое-что все-таки изменилось. После того вечера я редко сиживал с Дэнси по вечерам подле умирающего тепла камина в классной комнате и не ходил с ним курить по заснеженной лужайке после того, как мальчики укладывались спать.

Тем не менее я не раз ловил себя на том, что возвращаюсь мыслями к замечаниям Дэнси о любви. Если он прав и любовь можно подразделить на три категории, то к какой категории отнести чувство, которое я питаю к Софии Франт и, что уж греха таить, к Флоре Карсуолл? Внутренним зрением я необычайно живо видел картину, нарисованную Дэнси, — свинья у кормушки.

Нельзя сказать, чтобы я ждал окончания семестра и шестинедельных рождественских каникул. Хотя кое-кто из мальчиков оставался, но все-таки большинство разъезжались по домам, а значит, нам с Дэнси неизбежно пришлось бы больше времени проводить вместе. Я согласился отпраздновать Рождество у Роуселлов, но больше меня никуда не приглашали.

Примерно за неделю до Рождества я встретил юного Эдгара Аллана на лестнице, и он затараторил, почти задыхаясь, как это умеют маленькие мальчики:

— Сэр, прошу вас, сэр, Франт просил меня передать вам привет и надеется, что вы его примете.

Я остановился.

— Приму что, Аллан? Его привет?

— Нет, не привет, вы что, еще не слышали?

— Если я не узнаю, что именно я должен был слышать, то не смогу ответить на этот вопрос.

Очевидно, логика моего ответа дошла до мальчика поскольку он расхохотался. А когда угомонился, то сказал:

— Франт написал, что его мама приглашает меня провести рождественские каникулы в доме мистера Карсуолла. Мистер Карсуолл уже сообщил моим родителям и мистеру Брэнсби и попросил, чтобы вы меня сопровождали. Вообще-то я был бы в полной безопасности под присмотром грума, но Чарли говорит, что женщины всегда волнуются из-за пустяков, и иногда умнее пойти на уступки.

— Я ничего не слышал о предполагаемой поездке, — сказал я. — И не уверен, что это удобно. — Лицо Аллана изменилось, как будто туча накрыла его хорошее настроение. — Но посмотрим, что скажет мистер Брэнсби.

Мальчик принял мои слова за согласие. Он радостно ускакал прочь, оставив меня недоумевать, правда ли то, что он сказал, и если да, то отпустит ли меня мистер Брэнсби и благоразумно ли будет согласиться сопровождать Аллана. Что ж, благоразумно или нет, но я твердо знал, чего хочу. Возвышенные мысли о классификации любви в общем и свиньях у кормушки в частности — в теории дело хорошее, но я более не испытывал ни малейшего желания размышлять обо всем этом.

На следующий день мистер Брэнсби передал мне приглашение миссис Франт.

— Не совсем ясно, когда вы вернетесь, — продолжил мистер Брэнсби. — Мистеру Карсуоллу кажется, что юный Франт не уделял учебникам достаточного внимания после того, как покинул нас. Возможно, он захочет, чтобы вы погостили у них подольше, наверстали с мальчиками упущенное и, скорее всего, привезли бы Эдгара Аллана обратно в начале семестра. Чарльз Франт, разумеется, к нам не вернется. Полагаю, вас никуда не приглашали на Рождество?

— Вообще-то приглашали, сэр. Но это не важно.

В тот же вечер я уселся перед камином в классной комнате, чтобы написать мистеру Роуселлу и извиниться за то, что не смогу прийти к нему на рождественский ужин. Не успел я начать, как вошел Дэнси.

— Мистер Брэнсби сказал мне, что вы сопровождаете Аллана в поездке в имение Карсуолла, — резко сказал он. — Правда ли, что вы останетесь там до конца каникул?

— Возможно. Как решит мистер Карсуолл.

Дэнси опустился в кресло.

— Вы уверены, что поступаете благоразумно, Том?

— А почему бы и нет? — я произнес это с большим жаром, чем намеревался. — Смена обстановки пойдет мне на пользу.

— И смена компании тоже.

Я пробормотал, что и сейчас чувствую себя неплохо.

— Прошу прощения, — продолжил Дэнси через минуту. — Я не в праве советовать вам. Вы поедете с юным Алланом, я правильно понял?

— Не знаю, позволит ли мистер Аллан мальчику поехать. С момента гибели мистера Франта прошел всего месяц.

— Полагаю, он согласится, дабы сделать приятное мистеру Карсуоллу. Богатство — пропуск к уважению. Простите, я не хочу совать нос в чужие дела… но вы едете туда со спокойным сердцем?

— А почему должно быть иначе?

Дэнси замялся.

— Я рационалист, как вам известно, но порой полагаюсь на интуицию, особенно когда она подсказывает мне, что не все так уж безоблачно. Можете считать меня странным.

Дэнси постоял пару минут; перекошенный рот подрагивал на лице Януса, словно он хотел что-то сказать, но не мог заставить губы произнести нужные слова. Затем он повернулся на пятках и выскользнул из комнаты. Я уставился на лист бумаги, несколько слов подрагивали в свете свечи. Вечер снова выдался холодным, и меня трясло.

Дэнси предчувствовал нечто нехорошее, но мне показалось, что у меня куда больше существенных причин для беспокойства: то, как именно сначала мистер Франт, а потом мистер Карсуолл втянули меня в свои дела, кодициль, стоивший миссис Франт наследства, обезображенное тело на Веллингтон-террас и наконец отрезанный палец, найденный мною в сумке Дэвида По.