Читать книгу "Женевский обман - Джеймс Твайнинг"

Шум за дверью неожиданно прекратился.

— Они вернутся с ключом. Пошли! — сказал Том.

Но Аллегра, не обращая на него внимания, продолжала:

— Ты должен был довериться мне! Я могла тебе помочь.

— Поздно. Двадцать, даже тридцать лет прошло, и все эти годы они тщательно записывали все, что я для них делал. Приписки, липовая оценка, подложные родословные. Мне нужны были деньги. Ты-то хоть понимаешь? Нужны были деньги на финансирование моих исследований. А кто бы еще мне заплатил? Университет? Государство? Ха!..

— Кто эти люди? — напирала Аллегра. — Назови мне имена.

— Т… там был один дилер, с которым я встречался несколько раз, — пролепетал Аурелио. — Американец по фамилии Фолкс, прилетал сюда из Женевы. Он состоит в лиге, в этом я уверен. Но всех остальных я слышал только по телефону. Поверь мне, Аллегра, я много раз хотел отвязаться от них, выйти из дела, но с годами только больше понимал, как трудно все это бросить.

— Бросить что?

— О, ты просто не понимаешь. Ты еще слишком молода. — Аурелио беспомощно всплеснул руками. — Ты просто не знаешь, что такое быть старым, не знаешь, каково заходиться в одышке, завязывая шнурки, и испытывать болезненные ощущения при каждом мочеиспускании.

— А какое отношение это имеет к…

— Мои книги, мои исследования — над чем я работал всю жизнь… Все это превратилось бы в пыль, если бы они обнародовали мою причастность к их деяниям.

— Твои книги? Книги! Ха!.. — У Аллегры вырвался горестный смешок.

— Как ты не понимаешь? — В голосе его слышалась мольба. — У меня же не было, выбора! Репутация — это все, что у меня осталось!

— Нет, — сказала она с горькой усмешкой. — У тебя еще была я.

Глава 44

Кэ дю Монблан, Женева, 19 марта, 11:16

В то утро в походке Эрла Фолкса замечалась пружинящая легкость, хотя на сердце остался небольшой налет горечи после морализаторской отповеди Дины Кэрролл. Сучка неблагодарная! Наговорила ему таких гадостей. И это после всего, что он сделал для них за долгие годы!.. По правде сказать, хорошенько поразмыслив, Фолкс был даже рад, что она дала ему от ворот поворот. От полу-дохлого Кляйна какой теперь прок? А раз так, то зачем рассыпаться перед ней в любезностях? Проще обратиться к кому-нибудь другому.

К тому же в его делах даже малая доля риска недопустима. А дела, кстати сказать, шли хорошо. Даже лучше, чем он ожидал. Его курьер успешно проскочил границу на озере Лугано, и теперь был где-то на пути к Фрипорту. Правда, в Риме события развивались более стремительно и более драматично, чем он мог предполагать. Но в этом-то и заключается прелесть итальяшек — они же, как проспиртованная бумага, готовы воспламениться от малейшей искры.

Был, конечно, еще неприятный эпизод с куросом в Музее Гетти, но на данный момент страсти, похоже, улеглись. Увидев на фото маску слоновой кости, Верити быстренько смекнула, какой куш сулит это дело, и тут же плюнула на споры вокруг статуи. Завтра к обеду она должна прибыть из Мадрида сюда.

А пока ему есть чем заняться. Нужно подготовиться к аукциону — проверить лоты, утвердить комиссионные ставки… Его машина подъехала наконец к зданию торгов «Сотбис». Фолкс подождал, пока водитель выйдет и распахнет дверцу, но потом жестом отмахнулся от него, когда в кармане зазвонил телефон. Какой-то незнакомый американский номер. Он решил взять трубку.

— Фолкс.

— Это Кицман, — раздался голос в трубке.

— Мистер Кицман… — Фолкс глянул на часы — классический «Бушерон» с рифленым стальным корпусом. — Спасибо, что перезвонили. Я и не ожидал услышать вас в столь поздний час.

— У меня же игорный бизнес, так что для меня это даже рано, — послышался ответ на другом конце.

— Мистер Кицман, я не знаю, известно ли вам…

— Да, мне известно, кто вы, — последовал предельно краткий ответ. — Личный друг Авнера Кляйна. Он говорил мне о вас.

— А мне о вас, — оживился Фолкс, подпустив в голос мурлыкающих ноток. — Очень лестно о вас отзывался. Сказал, что вы блестящий коллекционер, тонкий знаток своего дела.

— Да ладно, хватит курить фимиам. У меня для этого есть специальные люди, а уж у них-то яйца точно покруче ваших будут. Если у вас есть что предложить на продажу, так предлагайте.

— Весьма откровенно. Ладно, вот ваша выгода — семь с половиной миллионов и ваше имя в сверкающих огнях.

— Мое имя и так сверкает в неоновых огнях на всех дорожных рекламных щитах Вегаса. — Кицман раздраженно усмехнулся. — Насчет денег мне лучше поточнее.

— Семь с половиной миллионов долларов, — медленно, с расстановкой повторил Фолкс. — И никакого риска.

— А если подключить экспертов?

— Гарантия на федеральном правительственном уровне. Как вы такую оцените?

Пауза, и за ней:

— Продолжайте.

Фолкс удовлетворенно усмехнулся — внимание привлечь удалось.

— В моем личном распоряжении находится одна… вещь. Предмет огромной исторической и культурной значимости. Я хочу, чтобы вы купили его у меня без посредников за десять миллионов долларов.

— Да? А почему не за двадцать? — усмехнулся Кицман. — Чего уж там мелочиться? Мировая экономика в кризисе, но нам-то что за дело до этих пустяков!

Не обращая внимания на сарказм, Фолкс продолжал:

— Потом вы совершите акт дарения этой вещи Музею Гетти через Верити Брюс. Она оценит предмет в пятьдесят миллионов, и это его истинная цена. Там вам проведут экспертизу…

— Ага. И еще заставят заплатить семнадцать с половиной миллионов налога за благотворительный подарочек на сумму в пятьдесят миллионов, — возразил Кицман, оставив прежний шутливый тон.

— Что, за вычетом десяти миллионов, которые вы уплатите мне, принесет вам семь с половиной миллионов чистой прибыли благодаря любезности Дяди Сэма. Я уж не говорю о мощной волне пиара вокруг вашего имени, толчком для которой станет ваша щедрость, — прибавил Фолкс. — Черт возьми, да они, может, даже назовут в вашу честь какой-нибудь из своих залов!

— Колебания в оценке возможны?

— Вы Верити Брюс знаете? — спросил Фолкс.

— Я завтракал с ней пару недель назад.

— Завтра она прибывает сюда на установление подлинности вещи. Такие редкие предметы стоят вне мировых экономических катаклизмов, и сиюминутные факторы на их стоимость не влияют, так что на эту цену можете смело рассчитывать.

Кицман молчал несколько мгновений. Фолкс ждал — следующий вопрос должен был показать, насколько грамотно он разы фал свою карту.

— Когда вы хотели бы получить деньги?

Блэкджек!

— Через несколько дней. Самое большее, через неделю.