Читать книгу "Шпион в костюме Евы - Ольга Хмельницкая"

– Я здесь, – сказал Леонид Иванович, перелезая на балкон, – боюсь спускаться, уж больно ветки тонкие.

Ли Минь захохотал, а потом поднял пистолет и выстрелил в сторону Селедкина. Режиссер испуганно взвизгнул и отпрыгнул. Чен снова поднял пистолет и прицелился.

– Помогите! Убивают! – закричал Леонид Иванович, в ужасе глядя на оружие.

– Ага, – согласился Ли Минь и выстрелил еще раз.

На этот раз пуля прошла совсем рядом с головой Леонида Ивановича. Режиссер, которого сложившаяся ситуация страшно нервировала, подбежал к перилам и начал быстро перелезать, хватаясь за виноградные ветки, уже порядком потрепанные, но зацепился брюками. Ли Минь выстрелил в воздух. Ткань затрещала. Потерявший равновесие Селедкин повис вниз головой. Одна его нога в ботинке торчала над краем балкона, другой он дрыгал в воздухе.

– Люся, держи меня! – закричал режиссер.

Но Чайникова не успела даже пошевелиться. Чен выстрелил еще один раз, Селедкин дернулся, раздался треск разрываемых брюк, и нога исчезла.

– А-а-а-а-а!!!

Крик оборвался, послышался глухой удар о землю.

– Вот и проверим, – сказал Ли Минь, засовывая пистолет в карман, – такие ли там мягкие сугробы внизу, как тебе вешал на уши твой кавалер.

Люда кинулась к перилам и посмотрела вниз. Леонид Иванович лежал на снегу без движения. Через секунду, впрочем, он зашевелился и принялся отползать в сторону. В этот момент Вероника Гавриловна бросилась вперед и изо всех сил огрела Чена, с неподдельным интересом наблюдающего за ползущим режиссером, вазой по голове. Она думала, что Ли Минь рухнет, как подкошенный, но вместо этого мужчина удержался на ногах и медленно к ней повернулся. Его лицо было искажено яростью.

– Я убью тебя, Кондрашкина! – закричал он и вновь выхватил из кармана пистолет.

С диким криком Люда бросилась вперед и вцепилась террористу в руку. Грянул выстрел. Пуля попала в телевизор, взорвавшийся со страшным звоном и грохотом. В наступившей после этого тишине стали слышны крики всполошившихся соседей. Ли Минь взмахнул рукой, пытаясь стряхнуть повисшую на нем Людмилу.

Кондрашкина, чья отвага уже совершенно иссякла, кинулась бежать по коридору обратно в ванную, отступая на заранее подготовленные позиции.

– Спасите! Милиция! Караул! – истошно кричала она.

В этот момент Ли Минь стряхнул Чайникову, бросил ее на пол, придавил ногой и направил пистолет ей прямо в лоб.

– Уходим, – негромко сказал Чен Люде, – будешь моей заложницей. Если вякнешь или дернешься, пристрелю!

Он схватил Люду за шиворот и поволок ее по коридору.

Олег, тяжело дыша, остановился перед входом в лабораторию. За дверью послышались шаги – человек, который собирался продать ценный радиоактивный металл террористам, был там. Что-то звякнуло. Яровенко осторожно спустил пистолет с предохранителя. В здании стояла полная тишина и была темно, и только под дверью лаборатории иногда мелькал лучик света.

– Кто там? – спросил сам у себя Олег, – кто же преступник?!

Он подошел к двери и тихонько потянул ее на себя. Створка бесшумно поддалась. Яровенко зашел, стараясь не шуметь. Возле стола, на котором лежал маленький зажженный фонарик, стоял человек в костюме химзащиты и респираторе. Он складывал в большой металлический ящик небольшие свинцовые контейнеры.

– Руки вверх! – воскликнул Олег, направляя на человека пистолет.

Тот быстро повернулся и снял респиратор. Яровенко изумленно опустил пистолет. Он узнал своего шефа, профессора Ивана Ивановича Селедкина.

Ершова задыхалась, но не отпускала пальцы Гнучкиной, которые с каждой секундой слабели.

«Сейчас мы умрем вместе, – подумала Ева, из последних сил стараясь вытащить мадам, – я не могу ее отпустить, просто не могу».

Вдохнуть хотелось все нестерпимее. Девушка с ужасом почувствовала, как пальцы Гнучкиной потеряли силу и отпустили руки Ершовой. Последним усилием Ева вцепилась женщине в рукав и вдруг почувствовала, как чьи-то руки крепко схватили ее за ноги. Инстинктивно девушка поджала ноги, но руки не отпустили ее, а настойчиво потащили наверх. При этом девушка изо всех сил держалась за одежду актрисы. Через секунду кашляющая и задыхающаяся Ева показалась на поверхности и рывком вытащила подругу.

– Быстрее, быстрее, – бормотала девушка.

Чьи-то сильные руки одним движением подняли ее из воды и поставили на пол. Потом человек взял на руки мадам, перебросил ее через колено и сильно нажал на спину.

– Кхе-кхе! – закашлялась Гнучкина, отплевываясь.

Ева сидела на полу и беззвучно плакала. Сил встать у нее не было.

Кто-то провел ладонью по ее волосам. Девушка почувствовала знакомый запах – табак, туалетная вода «Данхилл», капелька мужского пота и чуть-чуть бензина – и ее сердце застучало часто-часто.

– Привет, – сказал прямо у нее над ухом голос Владимира Евгеньевича Рязанцева.

От этого простого слова у Ершовой навернулись на глаза слезы. Девушка повернула лицо и посмотрела на полковника. Он осунулся и посерел от усталости, но глаза светились счастьем.

– Привет, – сказала девушка и, вопреки всякой субординации, обняла Рязанцева за шею.

Он прижал ее к себе – отчасти по-отечески, отчасти по-мужски, чувствуя, как она похудела и как под тонким свитером выпирают кости.

– Я люблю тебя, Володя, – сказала Ершова, – я влюбилась в тебя много лет назад. С первого взгляда. И я рада, что ты мой начальник и нашел меня сегодня.

Рязанцев ничего не сказал. Он улыбнулся, потом отпустил Еву и поднял с пола фонарь.

– Идти сможете? – спросил он женщин. – Тут недалеко. Надо только выбраться на поверхность, а потом я отвезу вас домой.

Ершова и Гнучкина вцепились в правую и левую руки полковника, и он потащил их, усталых и шатающихся, к выходу из лабиринта.

Рязанцев и Ева приехали прямо на работу. Гнучкина отправилась в больницу.

– Не хочу я домой, – грустно вздыхала актриса, – мои дети – эгоисты, они, наверное, и не заметили моего отсутствия и даже не ищут маму. А все потому, что в детстве я работала на трех работах, чтобы купить все, что они хотят, и разбаловала их. Так они и выросли жуткими материалистами.

Когда Рязанцев и Ева, все перепачканные грязью, прибыли в кабинет полковника, туда уже доставили профессора Селедкина, который держался уверенно и с достоинством.

– Ну что вы? – изумленно развел руками Иван Иванович. – Я просто хотел проверить, на месте ли калифорний! Периодически необходимо проводить инвентаризацию. Я забочусь о сохранности этого элемента денно и нощно! Кстати, у меня на пропуске написано: «Доступ в учебные помещения – круглосуточный». Так что я просто делал свою работу!

Рязанцев переглянулся с Сергеевым и Яковенко. Ева, глаза которой ярко выделялись на измученном лице, покачала головой – она понимала, что доказать, скорее всего, ничего не удастся.