Читать книгу "Голубая звезда - Жюльетта Бенцони"

– Разумеется, нет! – ответил Морозини равнодушным тоном, желая избежать дальнейших вопросов.

Спас его донесшийся из-за дверей негромкий кашель. Маркиза так и вскинулась:

– В чем дело? Я же сказала, чтобы нас не беспокоили!

– Тысяча извинений, госпожа маркиза, – произнес Сиприен, покаянно опустив голову, – но час уже поздний, и я хотел доложить госпоже маркизе, что обед для госпожи маркизы подан. Элали приготовила суфле с головками спаржи, и...

– ...и если мы тотчас не явимся к столу, она этого не переживет. Руку, Альдо!

Они прошли в столовую, расположенную на другом конце анфилады и представлявшую собой копию интерьера готического собора. Тяжелые портьеры из рыжего панбархата скрывали двери, а стен не было видно под множеством гобеленов с крылатыми львами, химерами, людьми в остроносых башмаках... Мари-Анжелина поджидала их, с недовольным видом стоя за стулом, резная спинка которого доходила до ее острого носа. Усаживаясь на свое место, г-жа де Соммьер бросила на нее насмешливый взгляд:

– Не дуйтесь, План-Крепен. Вы нам очень понадобитесь.

– Я?

– Да, вы! Ведь вам всегда все известно... и в первую очередь то, что происходит в нашем квартале. Расскажите-ка нам, какие новости у ближайшего соседа?

Лицо мадемуазель дю План-Крепен под круто завитой желтоватой шевелюрой, придававшей ей сходство с овцой, сделалось кирпично-красным. Она пробормотала что-то невнятное, поковыряла ложечкой поставленное перед ней суфле, попробовала, снова поковыряла, откашлялась, прочищая горло, и изрекла:

– Неужели мы наконец решились заинтересоваться милейшим бароном Фэррэлсом?

У старой девы была причуда обращаться к г-же де Соммьер в первом лице множественного числа. Маркизу это бесило, однако ей давно пришлось признать свое поражение: противник был упорнее, чем могло показаться на первый взгляд. Г-жа де Соммьер смирилась, обнаружив, что заданные в такой форме вопросы дают ей возможность отвечать как подобает царственным особам.

– Нет, но нам известно, что он принимает гостей, прибывших издалека, и мы хотели бы узнать, каковы его намерения в отношении их.

– Если вы имеете в виду поляка, то он намерен жениться на его дочери, – отвечала Мари-Анжелина так непринужденно, будто с торговцем оружием ее связывала тесная дружба. – Об этом поговаривают, хотя всем известно, что барон дал обет безбрачия... ну, почти что дал.

– Постарайтесь же разузнать, как будут развиваться события! Я имею в виду именно этих поляков, которых он ждал... А что в церкви Святого Августина? Ничего новенького? Молодого пастыря по-прежнему осаждают его овечки?

В своей излюбленной стихии злословия, слухов и сплетен, которыми она ежевечерне потчевала маркизу, План-Крепен оказалась поистине неистощима. Морозини это позволило не участвовать в разговоре и воздать должное суфле, которое и впрямь удалось на славу, а также поданному к нему восхитительному «монтраше». Одновременно он думал о том, что завтра же надо будет разыскать Видаль-Пеликорна. По счастливому совпадению – случай вообще в последнее время благоприятствовал Морозини – человек, которого рекомендовал ему Хромой, жил неподалеку.

Точный адрес – улица Жуффруа, от улицы Альфреда де Виньи рукой подать. В пронизанной солнцем прохладе весеннего утра прогулка была весьма приятной. Таинственный человек жил на втором этаже над антресолями внушительного дома постройки начала века. Однако, поднявшись по застланной красной ковровой дорожкой лестнице, за лакированной, сверкающей медными ручками дверью Морозини обнаружил лишь чопорного камердинера в полосатом жилете, который сообщил ему, что «господин уехал в Шантильи взглянуть на своих лошадей и будет только завтра». Элегантность посетителя произвела на камердинера впечатление, а при виде его визитной карточки он стал сама предупредительность. Не угодно ли месье оставить свой номер телефона, чтобы господин позвонил ему, как только вернется?

– Вряд ли это удобно, ведь мы пока еще незнакомы, – улыбнулся Морозини. – К сожалению, там, где я сейчас живу, телефона нет. Он сказал почти правду: г-жа де Соммьер ненавидела телефонную связь, считая ее нетактичной и малопристойной, а звонки раздражали ее донельзя.

– Чтобы мне «звонили», как прислуге, – ну уж нет! – говорила она. – Никогда этой штуки не будет в моем доме!

Телефон в дом на всякий случай все же провели, но аппарат находился в привратницкой.

Покинув улицу Жуффруа, Морозини отправился в обратный путь. Он дошел до решетки Ротонды – через это изящное сооружение парк Монсо выходил на бульвар Курсель, – и тут его одолело искушение прогуляться по саду, под зеленой сенью которого резвились некогда прекрасные грации – подруги герцогов Орлеанских. Солнечные лучи золотыми стрелами пронзали листву цветущих каштанов, ложились бликами на траву и аллеи, по которым прогуливались няньки в сине-белых форменных одеяниях; они катили перед собой изукрашенные кружевами колясочки с толстощекими младенцами или присматривали за одетыми с иголочки карапузами, бегавшими вприпрыжку за своими серсо.

Альдо тянуло в более романтичные уголки парка; он направился туда, где за полукружием колоннады начиналась аллея, обсаженная высокими тополями. Он хотел было обойти кругом маленькое озерцо, на воде которого играли и переливались солнечные блики, как вдруг увидел на аллее изящную фигурку. Ему хватило одного взгляда, чтобы узнать ее: одетая в светло-серый костюм, с повязанным на шее ярким шелковым зеленым, в горошек, шарфиком, навстречу ему шла Анелька. Она не замечала его, засмотревшись на уморительные игры семейства уток.

Сердце Альдо радостно встрепенулось; он шагнул чуть в сторону, чтобы оказаться на пути девушки. Заметив, что она печальна, Морозини решил отбросить пока свои подозрения и приветствовал девушку на манер Арлекино в итальянском уличном балаганчике.

– И впрямь благословенно место, где можно встретить вас, графиня! – воскликнул он, не устояв перед искушением спародировать Мольера. – Так значит, это и есть сад чудес?

Анелька даже не улыбнулась. Ее большие золотистые глаза с тревогой смотрели на человека, так развязно обратившегося к ней; ни дерзкий взгляд его синих глаз, ни ослепительная белозубая улыбка ее, казалось, нимало не тронули.

– Прошу прощения, сударь, но разве мы с вами знакомы?

Ее удивление было столь неподдельным, что радость Морозини мгновенно угасла.

– Не то чтобы очень близко, – произнес он мягко и вкрадчиво, – но я льстил себя надеждой, что вы помните меня...

– Почему я должна вас помнить?

– Неужели вы забыли сады Виланува и ваше путешествие в Северном экспрессе? Вы забыли... Ладислава?

– Извините, но я не знаю человека с таким именем. Вы обознались, сударь.

Девушка подняла затянутую в светлую замшу ручку, как бы отстраняя его с дороги, и грустно улыбнулась уголками губ.