Читать книгу "Богатыристика Кости Жихарева - Михаил Успенский"

Все равно оставаться без поддержки было страшновато. В прошлый-то раз вон как худо все обернулось!

– Я же не знаю, как себя на пирах ведут, – сказал Жихарев. – Опять сто пудов накосячу. В какой руке нож держать, в какой вилку…

– Ерунда, – сказал Колобок. – В скатерть не сморкайся, и сойдешь за воспитанного мальчика. Но, главное, не пей ни вина, ни меда. Присмотри жбанчик с квасом, и оттуда ковшиком черпай. А потом на тебя и внимания обращать не будут…

– Это почему?

– Да уж знаю я ихние пиршества…

Родословная застолья

…Ходит по земле голодная стайка первобытных людей. Корешки выкапывает, жуками не брезгует. И вдруг – удача! Увидели оленя, подкрались, кто-то бросил копье с каменным наконечником и попал! А потом еще кабанчика завалили!

Разводят костер, начинают пировать. От пуза, через «не могу». Потому что когда-то еще так повезет! И солить-коптить пока не умеют… Не пропадать же добру!

Но в еде соблюдают порядок. Лучший кусок вождю и шаману. Они и сидят на почетном месте, поближе к огню. А уж остальным мясом вождь сам распорядится – по старшинству ли, по заслугам…

Ходит по кругу гриб-мухомор: спиртного-то еще нету, а одуреть хочется.

А потом начинают врать друг другу, какой огромный был олень, кто его первый заметил, какие клычищи у кабана… В прошлый-то раз поменьше были! Кто-то песню про вкусного шерстистого носорога затянул, другие подхватили…

Так и повелось.

Пируют эллинские боги на Олимпе, а внизу поднимают здравицы земные герои и владыки. Вспоминают битвы и охоты. Хвастаются. Ссорятся. Рукоприкладствуют. Слушают странствующего певца-рапсода.

Пируют погибшие викинги в своей небесной Валгалле, а внизу выжившие воины поглощают брагу, вспоминают набеги и незнакомые земли. Хвастаются. Ссорятся. Рукоприкладствуют. Внимают захожему певцу-скальду.

Пируют Рыцари короля Артура за своим круглым столом, где все равны. Славят друг друга. Хвастаются победами – великана поверг, принцессу освободил. И тоже, бывает, ссорятся. И песни слушают. Про самих себя, про Святой Грааль…

Пируют реальные короли и герцоги. Даже самый мелкий баронишка банкеты устраивает.

Жрут и пьют при этом так, словно в последний раз за стол сели!

И такая веселая жизнь не на один вечер, а сколько возможности позволяют. Хоть неделю. Хоть две.

Нам ли отставать?

Без отдыха пирует с дружиной удалой

Иван Васильич Грозный под матушкой-Москвой…

Пир – очень важная традиция, необходимый ритуал. И тут обычаи разных народов схожи. Просто у одного в кубке пенится добрый британский эль, а у другого хмельная арака из кобыльего молока. И везде хвастаются, и везде певцу внимают.

И русские богатыри не исключение. Душа праздника требует.

Других-то занятий, кроме войны и охоты, у них нет! Не книжки же читать! А телевизора нема, и включать его некуда.

Сейчас у людей есть множество средств и возможностей провести свободное время. Серфинг, дайвинг, боулинг, хренинг, перчинг. И все равно после всяких важных и серьезных деяний, вроде вручения Нобелевской премии, непременно устраивается банкет. Хотя, казалось бы, можно тихонечко разойтись по гостиничным номерам…

И любая нынешняя корпоративная вечеринка – выродившееся наследие тех героических пиров. Хвастаются, выясняют отношения. Делают и ломают карьеры. Старенькому заморскому певцу, выписанному за большие деньги, внимают. Пьют так, чтобы утром стыдно вспомнить было…

Но как-то не впечатляют ихние застолья.

Раньше веселей гулялось. Даже первобытным охотникам. Они-то свой праздник заслужили!

…Ехать в обозе оказалось очень скучно.

Костя втайне надеялся, что Киева достигнут «в три прыжка», но едущие впереди богатыри никуда не торопились и коней не гнали.

Костя лежал на сене, прислонившись спиной к своему трофею. Горынычев огузок укрыли мешковиной, словно танк или гаубицу на железнодорожной платформе. Правильно, нельзя до срока главный подарочек светить, иначе сюрпрайза не выйдет. А к запаху он уже притерпелся. Но перед княжеским пиром наверняка будет баня с душистыми вениками.

Как всякий спортсмен, Жихарев уважал баню.

Налево и направо виднелись все те же зеленые холмы. Ни домика, ни хутора, ни озерка, ни рощицы: былинники речистые ведь никаких пейзажей не описывали! Редко-редко встречались березки – непременно покляпыя. Других здесь не водится.

Остальные подарки лежали в опечатанных сундуках. Кроме большой посудины из толстого мутного стекла. Там можно было различить чью-то лохматую башку с выпученными глазами. Удивился, должно быть, напоследок, вражина…

Немалый груз тащил битюг Серко. На подъемах Костя спешивался и помогал ему, толкая телегу в гору. Все-таки не нахлебником ехал. После каждого трудового подвига подкреплялся репкой или морковкой по настоятельному требованию метаболизма.

Где-то впереди витязи пели песни с неразличимыми словами – сперва протяжные, а потом веселые, с хохотом и свистом.

И все-таки тревожно и одиноко было на душе.

Но ведь предчувствие, кажется, – непременное качество настоящего богатыря?

Во пиру ли было во беседушке

… – А сидеть тебе покуда на дальнем конце стола, – наставлял отрока напоследок Добрыня. – Блюди вежество. Руки вытирай вот такой тряпицей. Вперед людей не лезь, последним при раздаче не оставайся, в середке не толкись. Говори только когда спросят. Лишнего не болтай. И не теряйся. Ну да в такой яркой рубахе не потеряешься. Еким Иванович, – обратился он к Алешину оруженосцу, – сделай милость, присмотри за Костянтином. Сам ведь на его месте сидел-краснел!

Еким был парень постарше Кости, по-нашему так примерно абитуриент. Но успел уже отличиться, в боях поучаствовать. И отчество получил – здесь оно вроде аттестата зрелости. Ребята в конюшне поговаривали даже, что именно Еким завалил Тугарина, а всю славу забрал себе хитрый Алеша. Очень может быть. С Поповича станется.

Попадалась Жихареву в сборнике такая былина – он ей сразу поверил…

– Рот закрой, – шепотом сказал Еким и, держа за плечи, подвел Костю к месту на лавке. Лавка была укрыта разноцветными мехами, чтобы гости себе чего-нибудь не отсидели за многодневным застольем.

Была причина рот разинуть.

Белокаменный зал простирался широко и далеко, хотя потолки могли бы и повыше поднять. Резные узоры на стенах все в позолоте, уж таков царский стиль. Полы застланы пестрым шелком и атласом – все как в книжке описано. В глазах рябит.

А гости одеты и того пестрей. Наши богатыри среди них прямо-таки потерялись. И даже Алеша здесь вовсе не первый щеголь… Так что Куковякина рубаха на пиру к месту пришлась. Поди, не хуже людей одеваемся!