Читать книгу "Криминальные прогулки - Фридрих Незнанский"

В принципе это его устраивало. От свалки было не так уж далеко до места, где он прятал Ингу. Поэтому Витя не стал выпрыгивать из кузова на светофоре, а, принюхавшись, выбрал тюк, от которого не так несло всякой хренью, и развалился на нем, заложив руки за голову. Взору открылось выкрашенное в динамовские цвета небо. Витя не любил сочетание синего и белого, поэтому снова надел темные очки и из интереса попытался посмотреть сквозь них на солнце. Однако черное стекло оказалось плохой защитой от слепящих лучей и уже через секунду Витя вынужден был зажмуриться. «Да не устоит мрак пред светом…» – вспомнились ему прочитанные где-то слова. «Устоит…» – не очень-то уверенно, скорее убеждая сам себя, пробормотал Витя. Но на солнце все же решил больше не смотреть.

Между тем «зил» уже подъезжал к месту назначения. Когда он наконец остановился, то, прежде чем водитель вылез из кабины, Витя спрыгнул на землю и пошел себе как ни чем не бывало в нужную ему сторону. Несколько бомжей, ковыряющихся в мусоре, покосились на него, но, не признав в нем конкурента, отвернулись.

Витя покинул свалку и оказался в прилегающем к ней промышленном районе. Тут было жарко и душно. Проезжающие по разбитым дорогам грузовики оставляли после себя клубы серой пыли, которая не оседала на землю и висела сплошным туманом, заставляя шляющихся туда-сюда не то рабочих, не то просто каких-то шаромыжников зажимать носы и щурить глаза. Так поступал и Витя, радуясь, что человек, закрывающий лицо, не вызывает здесь подозрений. Впрочем, скоро он миновал эту промзону и оказался в жилом квартале. Дома тут были маленькие, в основном двухэтажные, построенные еще при генсеке Горохе, кругом шаталась какая-то пьянь и рвань с залитыми бельмами и почему-то в тельняшках. Тут на Витю тоже не обратили никакого внимания, и вскоре он вышел уже почти на самую окраину города. До Инги было рукой подать.

Витя решил привести в исполнение свой план прямо сегодня. Пока эта баба еще не умерла от отсутствия наркотиков. Стоп. Или они от этого не умирают? Да нет, должно быть, умирают, умирают…

Поэтому ему нужно было торопиться. И он торопился. Он делал широкие шаги, почти бежал, а иногда и действительно бежал, путь между ним и Ингой все сокращался, сокращался – и вдруг…

И вдруг он вспомнил, что у него нет самого главного. У него нет краски для волос!

Витя даже остановился. В суматохе он совсем забыл про эту краску. Когда ехал за героином, то думал, что купит ее на обратном пути, но куда там… Хорошо, хоть этот обратный путь у него вообще состоялся!

И тем не менее надо было что-то делать. Витя огляделся. Метрах в пятидесяти от него возвышалось здание универмага. Там краска, конечно, была, но не опасно ли туда идти? Однако другого выхода не было, и Витя направился к магазину.

Инга минут десять вертела пилочку для ногтей в замочной скважине, но так и не сумела нащупать нужное положение – пилочка проскальзывала, соскакивала, царапала нутро замка и никак не зацеплялась. Инга утерла проступивший пот и присела было на пол, чтобы отдохнуть, однако тут же опомнилась и снова вскочила. На отдых не было времени. Она с яростью набросилась на скважину и еще несколько минут потратила на то, чтобы доказать себе очевидное – этот замок ей не по силам. Тут надо было знать тонкости работы с отмычками: где нажать, где отпустить, под каким углом вести, а Инга была в этом деле профаном, действовала наугад, и открыть предыдущую дверь ей удалось только благодаря везению, оставшемуся, судя по всему, в комнате, из которой она недавно выбралась.

Тогда Инга насупилась, опустила голову, будто готовясь к драке, и изо всех сил ударила по двери ногой. Нога заныла. Инга влепила по двери кулаком. Кулак после этого пришлось трясти и потирать. Но Инга не успокоилась. Она двинула по двери второй ногой и тут же – вторым кулаком, а потом еще и лбом. После этого у нее заболело сразу все, а дверь так и осталась стоять, словно плоскогрудый шаолиньский монах-кунфуист, который даже не утруждает себя тем, чтобы врезать противнику, а просто отбивает его удары и ждет, пока тот потеряет силы и свалится. И Инга действительно откинулась спиной на стену и сползла по ней вниз. Потом вздохнула и снизу вверх посмотрела на дверь. Та дразнила Ингу выглядывавшей из замочной скважины пилкой, словно пальцем тыкала в ее сторону: а-а, мол, не сумела со мной справиться! Инга почувствовала, как внутри у нее поднимается просто какое-то цунами злости, которая вот-вот выплеснется и смоет эту дверь, к едрене фене. Впрочем, смоет ли? Не разобьется ли о нее? «Разобьется!» Пилка – указательный палец строго нависла над Ингой, как будто шаолиньский монах хотел на корню пресечь все ее дальнейшие попытки освободиться. «Разобьется! Так что сиди! Ничего у тебя не получится!» Инга в отчаянии скривила губы и вдруг, не поднимаясь с пола, вцепилась в эту ставшую уже ненавистной ей пилку и попыталась выдернуть ее, но та застряла. Тогда Инга, свирепея, начала выворачивать так и не сумевшую помочь ей железку в разные стороны, пытаясь изуродовать ее, смять, сломать. «Мразь! – кричала Инга на пилку. – Мразь!» Пилка гнулась и недовольно скрипела в скважине. «Сволочь! – орала Инга. – Гадина!» Пилка еще резче скрипела. Вдруг – щелк! «Что?…» – даже не поняла Инга, все еще продолжая выворачивать пилку. Щелк! – еще раз донеслось до нее. И дверь открылась. Она подалась вперед под нажимом Ингиной руки, и девушка не удержалась и вывалилась наружу. Потом ошарашенно подняла голову и увидела зеленый сад, в конце которого виднелся кирпичный забор, а в нем – металлическая калитка. От крыльца, на котором она сейчас лежала, к калитке вела вымощенная булыжником тропинка.

Так это что – все? Свобода?

У Инги перехватило дыхание. Она встала на ноги и спустилась по трем ступенькам крыльца. Огляделась. Так, вокруг тоже деревья, цветы какие-то на клумбах, газончик… Впрочем, какая разница, что вокруг? Калитка – вон она, надо к ней и бежать!

И Инга побежала. Через несколько шагов она споткнулась о булыжник, но удержала равновесие, не упала и устремилась дальше. Когда до калитки оставалось всего метра три, за спиной Инги раздался какой-то непонятный звук. Она резко обернулась, сразу приготовившись невесть к чему, но оказалось, что это всего-навсего скрипнула на ветру дверь. Инга вздохнула с облегчением и подскочила к калитке. Калитка была невысокой – едва доходила Инге до плеча. За ней взгляду беглянки открылась ровная асфальтовая площадка, очевидно для автомобилей. Инга подергала калитку. Заперто. «Фигня! – подумала Инга. – Перелезу!» Она огляделась по сторонам, ища, что бы такое подложить под ноги. Может, подтащить булыжник? Так, ближний не подойдет – маленький, вон тот, который подальше, – наоборот, большой, не дотащить. Тогда Инга осмотрела сад повнимательней и вдруг, заметив что-то, замерла. Нет, она не нашла необходимую ей сейчас подставку, ее внимание привлекло нечто другое… С минуту она как-то нерешительно потопталась у калитки, обдумывая только что родившуюся у нее идею, а потом неожиданно направилась в глубь сада.

Шагая к универмагу, Витя то и дело поправлял очки, как будто бы для того, чтобы получше держались, а на самом деле – чтобы загородить кистью лицо. Вокруг сновал народ, и осторожность не казалась Вите лишней. Зайдя в универмаг, он прочел в висящем на стене указателе отделов, что косметика и парфюмерия продается на втором этаже. Он ступил на узкую лестницу, предварительно пропустив спустившуюся с нее женщину с ребенком (она сказала «спасибо», он отвернулся), поднялся на второй этаж и толкнул стеклянную дверь благоухающего ароматами отдела. Покупателей не было. За прилавком сидела продавщица и разглядывала глянцевый журнал. Витя шагнул ближе и, поправляя очки, спросил: