Читать книгу "Командорские острова - Алексей Волков"

Уж не ведаю, Петр ли поднажал на священников, Мэри ли проявила недюжинные способности в религиозных вопросах, но торжественное бракосочетание состоялось буквально через два дня. Да и то лишь ради не успевавших прибыть гостей.

Народа хватало, и какого народа! Я уж не говорю о наших скромных персонах. Даже Сорокин прилетел из Риги, благо погода делала любые боевые действия невозможными. Да и Гриша с Жан-Жаком и Клюгенау оставили ненадолго вышагивающие к Москве войска.

Но были здесь и знатнейшие бояре из числа сторонников преобразований. И сам Государь всея Руси. И послы государств, как едва ли не враждебных друг другу, вроде Мишеля и лорда с сэром, так и европейской германоговорящей мелочи.

Наш доблестный французский соратник смотрел на британцев так, словно собирался бросить им вызов. Они же старались его не замечать.

Ничего. Привыкнут. Работа дипломатов как раз и заключается в том, чтобы тщательно скрывать свои симпатии и антипатии. И разводить вокруг любого пустяка сплошные церемонии.

Если кого и не было – это посланника Речи Посполитой. Но того вообще не было в этот момент в России. Август так завидовал нашим успехам, что на некоторое время даже отозвал всяких поверенных в делах. Очевидно, для обсуждения текущей политики.

Но все равно нелегко сейчас Командору. Гости, конечно, знатные, да что толку, если на свадьбе есть одна абсолютно глупая роль, и это роль жениха?

Шаг вправо, шаг влево – побег. Прыжок на месте – попытка улететь. И хоть Командор никуда улетать не собирался, но все равно тщательное следование роли и жестко заданное поведение – вещи не из приятных.

А может, я и не прав, если все свершается по любви…

Во всяком случае, Командор выглядел не менее счастливым, чем невеста. И даже солнечный луч вдруг пробился из затянувших небо туч и скользнул по пышному платью и драгоценностям новобрачной и орденам жениха. Хотя и солнце не могло соперничать с сияющими лицами молодых…

Часть третьяКурляндский вопрос

19. Известие

Снаружи безостановочно мела метель. Снежинки неслись сплошной пеленой. Так что, если смотреть из окна, казалось, это ты несешься в своем доме мимо какой-то белой непрерывной пелены. Словно зима захотела навек похоронить мир под слоем снега. Ни выйти, ни войти…

– Блин, погодка! Как по заказу! – Ярцев мотнул головой. – Я-то думал, быстренько все сделаем, а тут…

– А тут до Женевьевы не дойдешь, – хмыкнул Флейшман.

Ему-то идти никуда не требовалось. Разве что до спальни.

– Может, утихнет к утру. – Командор тоже покосился на окно. К счастью, ветер дул сбоку и дорогое стекло оставалось незаметенным. – Хотя, конечно, не вовремя.

Представился недавно накатанный тракт до Воронежа, сейчас наверняка ничем не отличающийся от лежащих в полях сугробов. И время, потребное на его расчистку. Тут поневоле на язык придут слова, по сравнению с которыми обычные Валерины высказывания покажутся шедеврами утонченного стиля.

Паровая машина была полностью готова, проверена и приспособлена к транспортировке. Скляев недавно отрапортовал, что у него тоже полный порядок, и теперь остановка за двигателем. Тем самым, доставить который мешает разыгравшаяся метель. А ведь дел хватает и в других местах.

– Подождем, – философски заметил Флейшман, разливая по чаркам вино.

Да и что оставалось делать, раз дороги временно стали неодолимыми? Только сидеть да ждать погоды. Или утра, когда можно будет пойти по многочисленным цехам. Благо производство от погоды не зависит.

С другой стороны, часто ли удается посидеть немного в своем кругу, никуда особенно не торопясь? Если бы не мело и не надо было бы волочь паровую машину на юга, все равно каждый из троицы занимался бы сейчас своим делом. В крайнем случае – усталым пришел бы домой да коротал вечер с домочадцами, памятуя, что вставать придется еще до света.

– Жени не хватает. – Командор кивнул на висящую на стене гитару. Увы, Кротких был далеко. Наверняка сидел в какой-нибудь тьмутаракани да так же смотрел в окно в надежде на дальнейшую дорогу.

Кабанов задумчиво взял инструмент, провел по струнам, убедился, что гитара не очень расстроена, и тихонько пропел на манер популярного когда-то Учкудука с его тремя колодцами.

До сих пор в Кандагаре

Помнит каждый старик,

Как красавец наш танк

Средь дувала возник.

И как в синее небо

Умчалась «стрела»,

И как каждый душман

Улыбнулся тогда…

Почему он вдруг вспомнил нечто далекое из юности – кто знает? Да и не пел сам почти никогда.

Допеть не дали. В дверь ввалился курьер, чем-то похожий на сугроб. Меховая шапка, шуба – все было покрыто толстым слоем снега, который посыльный даже не потрудился стряхнуть.

С хорошими вестями в спешке не являются.

– Что? – односложно спросил Командор.

Гитара мягко полетела на диван.

– Нападение на Ригу, – с трудом выдохнул курьер.

Видно, еще не отошел от скачки в метель.

– Блин! – послышался голос Ярцева.

– Кто? С какой стороны? – Хмель мгновенно улетучился из глаз Кабанова.

– Шведы. Через Двину. Только что пришло донесение. Государь немедленно велел быть у него, – рассказать подробнее курьер не мог. Может, и сам не знал никаких подробностей.

– Сейчас выезжаю. Лишь домой заскочу. – Командор и в самом деле немедленно устремился на выход. Лишь у двери приостановился и бросил приятелям: – Придется вам самим…

И исчез. Только метель продолжала бушевать за окном.

Снег шел всю ночь. Порою он просто валил хлопьями, порою несся над белой землей белой метелью, порою превращался в буран, и тогда становилось непонятным, где земля и куда подевалось небо. Лишь сплошная пелена, мокрая, злая, секущая лица, стоило их только высунуть в промежуток между шапками и поднятыми воротниками тулупов. Каким образом сидевшие на козлах Ахмед и Василий сумели не сбиться с дороги, вернее, уже не столько с дороги, сколько с направления, осталось тайной. Они и сами не могли понять почему. Но возок не миновал ни одной почтовой станции, измученные лошади каждый раз перепрягались, и уже под утро возок въехал в Москву.

Хорошо еще хоть, что некогда монголы учредили почтовые тракты и станции. И что на каждой из них были кони специально для спешащих по государственным надобностям людей.

Дорогой Кабанов радовался только одному. Военный совет во главе с Петром так и не вернул Егерский полк в Коломну, расположив его постоем в Пскове. В составе небольшого отряда поддержки Лифляндского корпуса. Следовательно, солдатам придется меньше переть до неприятеля. А вот двум другим гвардейским полкам предстоял марш от самой Москвы.