Читать книгу "Дорога без возврата - Марик Лернер"

Насмотревшись, мы в последний раз обсудили подробности атаки. Говорили исключительно на боевом языке Народа, который больше всего смахивал на язык глухонемых. Обычная речь отличалась диалектами, а вот язык жестов был один для всех. Лезть через забор с самого начала было признано глупой идеей. Проще всего было вырезать охрану у ворот, открыть их и спокойно войти. Пятым в нашей теплой компании был молодой рысь, со странным для хищника имечком Большой Заяц. Он брал на себя это ответственное дело. Вообще-то пять метров частокола вовсе не были непреодолимым препятствием. Со спины коня оборотни легко могли перелезть, но зачем утруждаться? Большая Нога нехотя согласился остаться со своими воинами снаружи и проконтролировать, чтобы никто не смылся через частокол.

Еще раз убедившись, все помнят, что надо делать, расползлись по своим отрядам дожидаться рассвета.

Я улегся, используя Мави вместо подушки. Прислушался к тихим голосам по соседству. Юноша, впервые участвующий в набеге, всегда прикреплялся к старшему и проходил у него обучение разным премудростям. Когда-то и сам ветеран получал наставления от опытного воина — эта традиция уходила корнями в очень далекие времена. Сейчас дедушка моей непобедимой (по причине еще не состоявшихся сражений) армии обучал духа основным правилам боя.

— При встрече с противником, — излагал он как по писаному, — передовой отряд устремляется на врага, а два следующих расходятся в стороны, чтобы охватить неприятеля с флангов и по возможности зайти ему в тыл. Еще один остается в резерве. Его предводитель наблюдает за ходом сражения и, заметив у врага слабое место, наносит решающий удар.

«Так, — подумал я, — подобные истины я и сам знаю. Чапаев должен быть сзади, на белом коне». Проблема в том, что ни одного нормального для здешних мест сражения я еще не видел. Владеть палашом меня обучали хорошо, а вот командовать до сих пор приходилось максимум взводом и совсем на другой войне.

— Можно еще притворным отступлением выманить врага, догнать и обрушиться на него с флангов, — продолжил тот же голос.

Я завернулся в накидку и отключился.

Ворота открылись бесшумно, без малейшего скрипа, и Большой Заяц ощерился в жуткой улыбке, приветствуя меня поднятой саблей. Внутрь потоком покатились всадники, не обращая внимания на нескольких валяющихся покойников. Слишком небрежна и ленива была охрана. И то, на Святилище до сих пор никто не пытался нападать. Оркам это не могло прийти в голову, а до оборотней было достаточно далеко, и в глубь леса они старались не лезть.

Отряды слаженно разворачивались в стороны, окружая длинные дома. Справа от меня раздался крик, тут же оборвавшийся. Из раскрытых дверей дома, мимо которого мы проезжали, выскочили двое. Один из оборотней метнул копье, пробившее переднего полуголого орка насквозь, второго зарубили на мгновение позже.

Тишина кончилась. Оборотни завыли на все лады и дружно полезли в дома, откуда раздались вопли и дикие крики. Треть отряда, не обращая внимания на происходящее, целеустремленно продолжала идти вперед к дубу. Когда мы выскочили на утоптанную тысячами ног площадь перед ним, полсотни вооруженных орков, сбившись в круг, закрываясь длинными овальными щитами и ощетинившись копьями, уже ждали.

Не останавливаясь, кони неслись прямо на приготовленные к удару острия. За пару метров до столкновения Ястреб прыгнул через головы строя и упал в центр небольшого круга, срубив на лету чью-то голову, и рухнул на противника. И тут же последовал удар несущихся в атаку коней. Нескольких встретили на копья, и они упали, но оборотни, один за другим повторяя прыжок, рубили направо и налево. Бьющиеся на земле кони добавляли неразберихи. Строй не выдержал и распался. Всего пара минут — и последних орков уже добивают.

Все это время я держался сзади, даже не из осторожности, но просто не успевая отреагировать. Воины прекрасно обходились без моих команд и знали, что им делать. Поэтому я хорошо видел, что стоящие прямо у ствола дерева несколько человек в белых накидках жрецов встали в кружок, положили руки друг другу на плечи, и один из орков, стоящий в центре, вытянул руку в сторону побоища.

И тут жутко закричали оборотни. Прямо на глазах они иссыхали, старея в считаные мгновения и превращаясь в мумии. Кричали они при этом так, что волосы непроизвольно вставали дыбом. Потом оборотни один за другим начали падать. Совершенно не задумываясь, я выхватил винтовку и всадил в голову главному скоту-орку пулю, потом, не останавливаясь, еще одну соседнему орку, но это уже, похоже, не требовалось. Круг моментально распался со смертью предводителя, орки стояли, шатаясь, ничего не делали и даже не пытались сопротивляться, когда доскакавшие оборотни рубили их на куски.

Такие штуки мне тоже показывал Старик, когда несколько пауков включаются в круг и отдают силу старшему. Там идет не просто сложение сил, а умножение. Вот только если резко разорвать круг или убить старшего, то отдача бывает такая, что некоторое время остальные не соображают ничего, пока не придут в себя.

Прямо возле ствола громоздились кучи всевозможного барахла. Тут были изделия из золота, серебра, драгоценные и полудрагоценные камни, оружие, резное дерево, что-то похожее на керамику и пластик и многое другое, сваленное прямо на землю в беспорядке и без всякого учета. Ткани, кожа, шкурки пушных зверьков от долгого лежания сгнили. Наверное, это были приношения паломников или пришедших с просьбой.

— Снять, — заорал я, показывая на висящие на ветках тела, — Черепаха, сюда!

Несколько воинов шустро полезли вверх и через пару минут на землю положили тело молодого парня.

— Остальные мертвы, — сказал седой оборотень, помогавший его снять. — Этот тоже не выживет.

Руки и ноги снятого с дуба были переломаны в нескольких местах, на кистях рук и лодыжках, где он был туго связан веревками, остались характерные пятна, и от них шел запах гангрены. Он явно был в отключке и не понимал уже, что вокруг происходит.

Рядом на колени опустилась Черепаха и внимательно осмотрела тело.

— Уже нельзя помочь, лучше дать ему уйти как воину. — И она вытащила нож.

Меня затопила ярость.

— Нет! — Я сел рядом, положил руки ему на грудь и ушел в пустоту.

Нельзя перекачать в другого больше жизненной энергии, чем есть в тебе самом, — элементарно помрешь. Тяжелые раны заживляют при помощи силы только до момента, когда жизни ничего не угрожает, а дальше само заживет. У оборотней и так повышенная регенерация, но они еще используют «Мясо» и «Кость», причем делают их сами. Вылечить больше, чем двух-трех, никто не сможет без накопителя.

Замечательно, значит, надо найти другой источник. Собственно, искать его и не надо — он рядом. Я потянулся к дубу и взялся бесплотными руками за черный огонь, которым он казался в этом состоянии, и потянул его к себе. Это оказалось не так уж просто — он растягивался как резиновая лента, бился, как живой, и постоянно норовил вырваться. Пришлось мысленно дать ему пинка и некоторое время плющить ударами с разных сторон. Потом я потянул его на себя и, подключившись к умирающему, стал привычно изменять его тело, заставляя правильно работать все органы, восстанавливая разрушенные связи, наращивая регенерацию, изгоняя яд из крови и мышц.