Читать книгу "Не отрекайся от любви - Мередит Дьюран"

Звук поворачивающегося в замке ключа заставил Эмму подняться.

– Я не нуждаюсь в обществе.

– Я только хочу посмотреть, цела ли спальня. – Кузина держала на руках Поппета, маленькую белую болонку. – Грохот был такой, будто ты половицы выдираешь.

Эмма снова села.

– Все в порядке. Как видишь, пол цел.

Дельфина оглядела комнату:

– Ты была разгневана.

– А теперь выдохлась, – усмехнулась Эмма. – Разгромить спальню – тяжелая работа.

– Тебе письмо.

– Положи на туалетный столик.

– Пожалуйста, распечатай его, Эмма, – Дельфина опустила собачку на пол. – Я умираю от любопытства. Оно от нашего безумца?

– Джулиан не безумен, – услышала Эмма собственный голос. – Он… он сказал, что считал меня мертвой.

– Мертвой?!

Эмма наклонилась, чтобы поднять собаку.

– Не позволяй Поппету бродить здесь. Тут скипидар.

– С чего он взял, что ты умерла?

Эмма играла мягким ушком болонки, в ответ та ее радостно облизала.

– Он помог мне бежать из Дели. Я как-то говорила тебе, что мне помогли. А потом мы… мы расстались.

– О!

Было забавно наблюдать, как Дельфина изо всех сил пытается сдержать свое любопытство. Она пробовала расспрашивать Эмму об Индии прежде, в те мрачные дни. И без сомнения, сейчас страшилась ответа, какой получала тогда – истеричные слезы, сменявшиеся каменным молчанием.

Эмма просто не в состоянии была говорить ни о прошлом, ни о Джулиане. Только рисовать.

У нее лишь одна картина без крови. На холсте все безупречно: фигура Джулиана, крыша, луна, золотым шаром повисшая в глубоком темном небе. Но фон оставался пустым, хотя Эмме не составляло труда написать его. Сначала она думала, что нарисует заваленную трупами равнину, и это будет предостережением, несмотря на обещание, светившееся в глазах Джулиана. Первый набросок она сделала в Курнауле, когда как дурочка ждала его.

Однако позже Эмма передумала. Чтобы показать ужасы, которые она видела, трупы не нужны. Она оставила пустое место, столь же бесплодное, как и его обещание.

Она не думала, что когда-нибудь сумеет заставить себя дописать задник, и объявила работу законченной.

Интересно, Джулиан уже считал ее погибшей, когда она была в Курнауле? Или он пришел к этому выводу позже? Он сказал, что искал ее. Неужели она пропустила весточку от него? Или он пришел и ушел, пока она сидела над рисунком, вкладывая в него всю свою любовь и печаль, наблюдая, как его лицо оживает на листе бумаги?

Если бы он нашел ее, тогда все было бы по-другому. Она бы… Господи, она не вынесет этих мыслей!

Она не будет думать о том, что было.

Что касается настоящего, Джулиан явно не станет докучать ей. Нет, она для него в прошлом: он помолвлен и собирается жениться на прелестной леди Эдон. Баронесса Эдон прекрасная партия для любого герцога – беглый взгляд в книгу пэров доказывал это. Объемистый том первым сегодня подвернулся Эмме под горячую руку.

Какие красивые детишки у них будут!

Эмма прижала кулак к груди от внезапной боли. Натянуть холст было трудно, а разорвать – и того тяжелее. Наверняка отсюда и приступы боли.

Она видела, что Дельфина все еще ждет ответа.

– Забери собаку. Локвуд тебе вчера сказал? Он получил заявки на несколько картин. – Это же замечательно! Ты их продашь?

Эмма пожала плечами. Однажды она решила, что сожжет их и уничтожение картин станет логическим завершением истории. Но она не смогла сжечь даже первый эскиз, изображающий Энн Мэри. Она с удовольствием уничтожила бы его, поскольку он незаживающей язвой терзал ее сознание. Да, она пробовала сжечь его. Два года назад она вытащила из подвала бутылку вина и принесла из кухни еду, решив устроить себе праздник, сидя возле камина и глядя, как рисунок исчезает в огне.

Но было в эскизе что-то от нее самой, и, может быть, не только в рисунке, но и в письмах, которые она выхватила у солдата. Это часть того, что сделало ее такой, какой она была сегодня. Конечно, можно это отрицать, забыть, однако уничтожить этого нельзя. Поэтому она подальше спрятала бумаги. Все. Свидетельство ее собственного преступления и сцены злодеяний, которые она видела, слившись воедино, висели в рамах в галерее лорда Локвуда. Возможно, Джулиан видел вчера ее картины. Эмма задавалась вопросом, промелькнуло ли у него в голове, кто мог изобразить такие сцены. Что он думал о них, да и думал ли…

Она сильнее прижала кулак к груди. Планшетка корсета впилась в тело, боль почему-то принесла облегчение.

– Кузина, я должна уехать.

– Теперь? Куда? Я могу поехать с тобой?

– Я имею в виду, что мне надо уехать из Лондона. Меня ждут в Риме, я хочу заказать каюту прямо сегодня.

– Эмма!

– Думаю, я позволю Локвуду продать картины. Я покончила с ними.

– Ты можешь не говорить об этом, дорогая?

– Говорить больше не о чем, – слабо улыбнулась Эмма.

– Я этому не верю. Эмма…

– Знаешь, о чем я подумала сегодня утром? Странная мысль пришла мне в голову.

– О чем?

– Я подумала, как хорошо, что моя мама умерла раньше твоей. Мама любила тетю Анну больше жизни. Она не пережила бы ее смерти.

Губы Дельфины задрожали. Быстро моргая, она наклонилась и поцеловала Поппета в голову. Мать Дельфины умерла в прошлом году от инфлюэнцы. Кажется, впервые в жизни Дельфина тогда была выбита из колеи. Несколько недель она провела в Джемсон-Парке, помогала Эмме в саду, читала вслух по вечерам. Сначала ее голос срывался на каждой странице. Ко времени отъезда она уже могла ровно читать целые главы.

– Я тоже сегодня утром думала о маме, – тихо сказала она. – Знаешь, Эмма, я думаю о ней каждый день. Если бы только папа жил ближе к Лондону! Думаю, она на небесах тревожится о нем, совсем одиноком в продуваемом насквозь доме.

– Да. Это ужасное чувство – тревога за тех, кого любишь. – Подавшись вперед, Эмма взяла кузину за руку. – Надеюсь, за тебя мне никогда тревожиться не придется. Знаешь, кузина, я хотела бы уйти первой. Я уже на целую жизнь вперед настрадалась.

Дельфина, всхлипнув, поднялась со стула. Поппет с визгом полетел на пол.

– Не уезжай в Италию, – прошептала Дельфина, обняв Эмму. – Я буду так тосковать без тебя.

– Я должна, – мягко сказала Эмма. – Ты меня не слушала? Я поеду и буду там рисовать. С прошлым я покончила.

Вздохнув, кузина отпустила ее.

– Какая ты глупая, Эмма. Но я все равно тебя люблю. – Покачав головой, она полезла в карман. – Вот письмо.