Читать книгу "Млечный Путь № 3 2020 - Ольга Владимировна Бэйс"

грубом столе лежала толстая тетрадь, сшитая из листов с расписаниями дежурств по кухне, двору и хозяйству, густо исписанных с обратной стороны.

Имельда, уже сбросившая хабит и апостольник, в одном чепце и нательной камизе что-то спешно дописывала на последнем листе.

В дверь постучали, и послушница с пером в руке бросилась открывать.

- Тише, девочки, ради Бога, - прошептала она, пока в келью вереницей входили сестры с табуретами и ведрами в руках.

Здесь у всех были привычные места, и уже через пять минут послушницы споро расселись вокруг стола, а Имельда озорно улыбнулась:

- Как вы от меня на службах нос воротите - умора! Вам бы всем - да в театре лицедействовать.

Сестры захихикали, а рыжая, остроносая Лола подмигнула:

- Зато матушка в жизни не догадается. Ну, давай, Мели, чего там дальше с нашей Лаурой-то было?

Имельда взяла со стола рукопись:

- Вот, только перед вашим приходом и дописала. Совсем мамаша умаяла за сегодня. Ну, слушайте... "Глава восемнадцатая. Опальный рыцарь"...

Переводы

Чарльз Харнесс

Зов черной бездны

Через старинное решетчатое окно сельской гостиницы я устремил взор на унылые просторы одетых снегом торфяников, и моим глазам предстало поместье Черная Пустошь.

Вот оно... мрачное и вместе с тем притягательное, зловещее и вместе с тем интригующее. Руины с единственной уцелевшей башней, что, будто лапа неведомого зверя, резко выделяется своим черным пурпуром на шафрановом фоне туманного западного неба.

- Она призывает меня! - вскричал я.

Так я сказал пьяницам из гостиничного паба, грубым провинциалам, чьи физиономии были такими же остроконечными, как крыши их домов. Ну и отпрянули же они от меня! Один даже выронил кружку с пивом.

Пытаясь остановить, они хватали меня за плечо мясистыми ручищами, рассказывали о тварях, что хозяйничают в этой древней груде развалин, и судьбе, постигшей всех незваных гостей. Так блеяли деревенщины, которым боязно перейти дорогу после черной кошки. Так они квохтали надо мной - Аланом Ферволлом - который возымел намерение перевести Понту!

Посему я поспешил покинуть пьянчуг, чтобы не надумали остановить меня силой. Работа моя не терпит отлагательства. Мир ждет ее!

Я направился через торфяники к поместью, и вскоре деревня превратилась в размытое, серебристое пятно, что пронзало густеющие сумерки точками льдистого пламени. Вслед мне, словно заупокойная месса, несся тоскливый собачий вой. Согнутый под весом мешка с поклажей, я, должно быть, напоминал гнома, пока боролся с рыхлыми сугробами.

Выбиваясь из сил, я тащил свой груз по хрусткому снегу и ближе к рассвету одолел очередной низкий пригорок и, тяжело дыша, рухнул на его вершине.

Там сквозь серебристую пелену лунного света я устремил взгляд в ложбину, откуда начинались заросли узловатых деревьев-скелетов. Из самой высокой купы, словно из сжатых пальцев костлявой руки, вставала столь притягательная для меня башня.

Казалось, передо мной само олицетворение упадка. Груды осыпавшегося кирпича вокруг, мрачные, увитые густым плющом стены, сердито глядящие окна и размытый силуэт разрушенных башенок и дымоходов. Мое внимание привлекло мерцание за стеной деревьев. Оно исходило от темной, ледяной поверхности озерца неподалеку. Пока я смотрел, до моих ушей донесся слабый треск.

По заснеженной узкой тропинке я проковылял под обрушившиеся своды сторожки и наконец сбросил мешок перед огромной дверью в готическом стиле. Я толкнул ее плечом - не поддается! Налег сильней, и она с треском раскололась подо мной.

От неожиданности я растянулся на полу холодного, темного коридора, затем, покопавшись в недрах мешка, извлек огарок свечи. Найдя в его неровном свете винтовую лестницу, я стал медленно подниматься по крошащимся ступеням, и моя тень нерешительно попрыгала за мной. Целью была комната под самой крышей. Толкнув скрипучую дверь, я сразу за ней увидел колченогий табурет и доломал его. Вскоре в камине весело затрещало пламя.

Несколько минут назад я подкормил огонь половиной дубового шкафа, но в комнате все еще довольно холодно. Надо бы создать в ней уют, а заодно найти топливо.

Чу! Опять этот резкий треск, пробился даже сквозь рев пламени. Явно сук переломился под весом снега.

В углу раскинулась старинная и сильно покосившаяся кровать под балдахином. Несмотря на гирлянды паутины и прелый запах, она влечет меня сильней легендарной перины Сарданапала*. Я больше не могу противиться соблазну...

Этот же день, позднее

Сделал комнату более пригодной для жизни. Единственное стрельчатое окно выглядит очень живописно, но, увы, большая часть старинных ромбовидных стеклышек исчезла, а следовательно, внутрь задувает ветер. Первым делом я стал заделывать прорехи кусками тлеющих гобеленов и ветхого балдахина.

Пока я занимался окном, мое внимание привлекла вспышка света. Глянув вниз, я вновь увидел замерзшее озеро. Из конца в конец его пересекали тонкие, зигзагообразные трещины... определенно, странные, как будто что-то било в лед снизу.

6 января

Я облазил укромные углы в этой древней груде развалин - в основном с прозаической целью найти топливо для очага.

Теперь зима мне больше не страшна. Обломки потолка в галерее, упавшего много поколений назад, вне сомнения, послужат прекрасной заменой вязанкам дубового хвороста, сваливаемые у очага в былые времена. Кроме того, нижние ступени винтовой лестницы устланы обрывками манускриптов, из которых, если как следует просушить, получится великолепная растопка.

8 января

Провел несколько плодотворных часов, несмотря на унылость этих руин. Более того, меня подстегивало само их запустение: в мозгу роились образы, вопреки обыкновению я без труда преодолевал чужую грамматику и синтаксис. От конца "Большого завета" теперь отделяют всего четыре баллады.

Как поразится дилетант силе и проникновенности моих строк! Как восхитит ученого филигранный подбор каждого слова, мастерская модуляция каждой метрической единицы! И как я посмеюсь над теми, кто задавал мне вопросы! Но нет, смеяться нельзя... только не здесь.

9 января

Сегодня чувствую странную подавленность. Возможно, тому виной унылая разноголосица вокруг. Потрескивают деревья-скелеты, жалобно прокричал, пролетая, кулик, плющ шуршит за окном, точно мыши, стенает в полуразрушенных каминах ветер... все эти звуки не только не рассеивают одиночества, а только больше его нагнетают. Дошло до того, что кажется будто уныние и мрак вот-вот обретут материальность и засочатся из сырых стен.

10 января

Весьма утомительный день, но вместе с тем я доволен. Избавиться бы еще от странного, необъяснимого беспокойства, и славно!

Утром меня дважды будил резкий треск, явно со стороны озера.

Тем не менее работа движется превосходно. До конца "Большого завета" осталось всего две баллады.

11