Читать книгу "Княжич Юра - Михаил Француз"

и вообще на право владения оружием… право на покупку оружия, право на ношение оружия… ну, хотя бы «лицензии на убийство» я в этом комплекте не нашёл — уже хорошо.

Хотя, опять же: то, что её не напечатали на бумаге и не положили в конверт, ещё не означает, что по факту, её нет. У того же Бонда, мне кажется, тоже подобной бумаги, именно как бумаги, на руках не имелось. А сама формулировка «лицензия на убийство», могла означать только то, что каждое применение им оружия будет рассматриваться на целесообразность и «правомочность» только его начальством, а не каким-либо официальным судом.

Просто «набор юного киллера», какой-то! Прямо, хоть сейчас, вставай, экипируйся и иди мочить конкретного заказанного недруга…

Чем больше я на всё это смотрел, чем больше вчитывался в документы, тем меньше мне вообще хотелось к чему-то из этого притрагиваться. Однако… притрагиваться было необходимо.

Зачем? Почему? Да потому, что этого от меня ждут! Не может пацан, которому подарили пистолет и ножик, не достать их и не поиграться! Просто не может. Это будет уже не пацан, а вообще что-то неопознанное, непонятное и опасное.

Так что, как минимум, распаковать всё это, собрать, подогнать по телу и примерить я просто обязан. Не поймут наблюдатели, если я этого не сделаю. А то, что наблюдатели есть, я теперь точно уверен.

Да и подумать надо. А лучшего занятия для рук, чтобы освободить и сосредоточить мозги на своих мыслях, чем сборка-разборка-чистка оружия, придумать сложно. Наверное, только пробежка или длительная прогулка. Но это, в моей нынешней ситуации, не вариант. А оружие есть. И инструмент для ухода за ним в комплекте поставки имелся, и даже маленький баллончик «Баллистола»… Со знанием дела кто-то подборку делал. Вряд ли, Мамонт этим сам лично занимался. Для этого у него целая служба имеется. Да и огнестрел Одарённому уровня Пестуна… то есть, последней ступеньке перед Богатырём. Да он для него, не больше детской игрушки значит. Сомневаюсь, что Борис Аркадьевич вообще за его развитием хоть как-то следит (хотя и не исключаю — хобби могут быть разные у человека).

А подумать было, над чем.

Была настоятельная необходимость разложить по полочкам всё, что произошло, чтобы ответить на главные вопросы… извечные: «Кто виноват, и что делать?». Ну, или почти на них. «Кто виноват?» — вопрос непродуктивный. Виноват во всём, что с тобой происходит, всегда только ты сам. Больше никто. Тут вариантов нет. А вот, что теперь со всем этим делать…

Пока я не получил от Мамонта этот гадский пакет, я находился в приподнятом настроении, уже предвкушая своё вновь обретённую свободу и независимость… приходящую вместе с неинтересностью ни для кого из серьёзных Игроков. Ведь, по факту: покушение провалилось, Матвей выжил, мне запретили к нему на выстрел приближаться, как, уверен, и ему ко мне, наблюдение за мной усилено, СБ Князя приведено в повышенную или полную боевую готовность, все меры безопасности подняты до небес… кому я в такой ситуации нужен, чтобы тратить на меня время, внимание и ресурсы?

Да никому! На хрен я никому не сдался! Нет у меня ничего, что можно было бы отнять, и оно было бы кому-то интересно.

Но! Гадское «но». Но, это всё было до того, как Мамонт подарил мне пистолет.

Такие подарки просто так не дарят…

Да и вообще, а почему мне дали эту «свободу»? Не логично же! После всего случившегося, логичнее всего, было бы увезти и спрятать меня, если уж не в Кремль (согласен с их опасениями по поводу моей головы), то, как минимум, в другой район города, на новый адрес, возможно, с другими документами (но необязательно), где запереть меня под присмотром и охраной хотя бы на пару месяцев, пока основной кипиш, связанный с началом строительства завода не уляжется. Или вообще, услать куда-подальше, к черту на рога, к каким-нибудь дальним отцовским знакомым, что б не мешался и не отсвечивал. Логично? Более, чем.

Но, Мамонт сделал всё с точностью до наоборот. Оставил на прежнем адресе, в прежней обстановке, без видимого усиления прикрытия. Почему? Зачем? Да ещё и пистолет этот…

Напрашивается только один вывод: из меня делают «наживку», «приманку», на которую должен кто-то клюнуть. Кто? Кого можно ловить на сына Князя? Пусть и такого «недоделка», как я?

Пожалуй, на ум приходит только сбежавший от СБ Маверик, так как только он может быть «дорожкой» к непосредственному заказчику покушения. Больше вариантов не придумывается, если не начинать включать фантазию писателя, и не предположить кого-то, кто в моей истории, в моей области внимания вообще не фигурировал, а относится ко всему откуда-то «сбоку».

Но, послушаем старину Оккама, и не будем спешить плодить сущностей сверх необходимого. Маверик — значит, Маверик.

Вопрос тогда следующий: а почему он должен «клюнуть» на меня? Почему он должен полезть в настолько явную и демонстративную ловушку? Ради чего? Мифического «дела Чести Наёмника», о котором упоминал Борис Аркадьевич в больнице? Да не смешите мои тапочки, тем более, я их не ношу. Какая ещё «Честь Наёмника»? Она бывает только в балладах Мельницы или Голливудских боевиках. Наёмник потому и наёмник, что у него вместо «Чести» деньги. Он сдаст и продаст кого угодно, чтобы самому остаться на плаву или получить сверхприбыль.

Сверхприбыль, в моём случае, исключается — нет больше возможностей через меня сорвать сделку по заводу, даже, если убить и мои расчленённые останки разложить пентаграммой на Красной Площади под окнами отца или брата. Никак это срыву сделки не поспособствует. Точно так же, как и похищение.

Значит, вариант второй: «остаться на плаву». То есть, я лично Маверику чем-то опасен. Не знаю, насколько, но, если судить по выстраиваемой ловушке, опасен сильно.

За всеми этими мыслями, я неторопливо собрал назад разобранный пистолет, с деталей которого удалил лишнюю заводскую смазку «хранения» и заменил её на тоненький слой «Балистола». В каком-либо другом уходе, вроде чистки и отдраивания, пистолет не нуждался — новый же! Да, само собой, его отстреляли на заводе во время приёмки и для регистрации в пуле-гильзотеке, но его и почистили после этого, само собой. Никто не поставит на продажу грязное оружие, тем более Князю — урон престижу!

Теперь