Читать книгу "Хрущевка. Советское и несоветское в пространстве повседневности - Наталия Лебина"

году, подчеркивалось: «Квартиры должны иметь… ванную (или душ), уборную…» Правда, тот же СНиП допускал «при устройстве ванн в одно-двухкомнатных квартирах… устройство объединенных санитарных узлов». Так в советском жилищном строительстве приобретали некое правовое положение будущие «гаванны» – объект насмешек шутников 1960-х и надуманный символ мизантропии хрущевской жилищной реформы. Справедливости ради следует сказать, что в жилых одно-двухэтажных зданиях, возводившихся в основном в маленьких городках и поселках, ванны считались излишеством. Такие строения предназначались для временного жилья, в этой ситуации достаточной казалась установка умывальника.

Крокодил. 1955. № 6. Рисунок М. Вайсборда

Чаще в первой половине 1950-х годов в крупных городах старались строить так называемые сталинки с ванными комнатами и изолированными туалетами. Такие квартиры, как правило, превращали в коммуналки. Условия жизни в них, конечно, были комфортнее, чем в коллективном жилье старого фонда городов или в бараках. Но должной интимизации мытья и других естественных потребностей в сталинских типовых зданиях не наблюдалось: чужие люди пользовались одними и теми же гигиеническими удобствами. Иными словами, даже в сталинках и ванну, и туалет приходилось делить с соседями. Но самое удивительное, что очереди в санузлы – серьезная бытовая проблема – не были предметом резкой сатиры. «Крокодил» всего лишь мягко пошучивал на тему ванно-туалетных неудобств. В феврале 1955 года журнал поместил на своих страницах карикатуру художника Марка Вайсборда. Сидящего в ванне мужчину поторапливает сосед традиционной репликой: «Вы скоро?» – и получает ответ: «А куда спешить. Надо мною не каплет». Автор предлагал посмеяться над отсутствием воды в душе, а не над очередью в ванную комнату – это пока считалось нормой жизни. Совсем курьезно с современной точки зрения выглядит изошутка Евгения Горохова в «Крокодиле» от 20 января 1960 года. Люди в коммуналке толпой собрались перед дверью в ванную. Ситуация не кажется им необычной. Более того, они готовы подождать. Ведь «сосед акваланг купил» и осваивал новую модную практику досуга в обычной квартире. Одновременно карикатуры, опубликованные до начала типового хрущевского строительства, лишний раз свидетельствуют, что до конца 1950-х годов индивидуальное помещение для мытья – признак роскоши и принадлежности к элитным слоям советского общества. Показателен рисунок Александра Зубова «В квартире одного перестраховщика», размещенный в номере «Крокодила» от 10 ноября 1956 года. Художник изобразил ванную комнату в отдельной квартире. Это явно немаленькое пространство, пол покрыт кафелем. Единственным недостатком можно считать не газовую, а дровяную колонку для нагрева воды, что выглядит анахронизмом. Не случайно авторы «Краткой энциклопедии домашнего хозяйства» (1959) сравнивали устройство этого прибора для подогрева воды с самоваром. Такая колонка занимала в ванной комнате много места – ведь она стояла на специальном огнеупорном постаменте. Кроме того, для получения горячей воды требовался постоянный запас дров или специальных брикетов. Их хранили в старых дровяных сараях или непосредственно в помещениях для мытья. Все это не соответствовало ни тенденциям минимализации размеров жилья, ни новым требованиям к гигиене. Всеобщая газификация могла помочь решить эти проблемы, а она, как известно, развернулась лишь в середине 1950-х годов, практически одновременно с началом кампании массового типового жилищного строительства.

Крокодил. 1960. № 2. Рисунок Е. Горохова

Крокодил. 1956. № 31. Рисунок А. Зубова

И все же эра истинной индивидуализации санитарно-гигиенической сферы наступила лишь после провозглашения принципа поквартирного распределения площади. Нововведения такого рода власть закрепила постановлением ЦК КПСС и Совета министров СССР от 31 июля 1957 года «О развитии жилищного строительства в СССР». В ряде официальных документов, сопутствующих постановлению, указывалось, что состояние государственного жилого фонда вызывает большую тревогу. Тогдашний председатель Госстроя Владимир Кучеренко прямо заявлял, что уровень благоустройства быта в советских городах отстает от западных показателей. По данным 1957 года, сохранившимся в фондах Российского государственного архива экономики, водопроводом обеспечивалось 49 % всего жилья в стране, канализацией – 45 %, ваннами и душами – 18 %! В Перми, например, в 1955 году водопровод был в 15 % всех жилых помещений города, канализация – в 2 %. Неудивительно, что сотрудники журнала «Крокодил» пока еще с удовольствием посмеивались над «представителями советской буржуазии» – обладателями персональных ванн. Именно так можно истолковать карикатуру Евгения Горохова в июньском номере «Крокодила» 1958 года. Пышная дама – явная хозяйка отдельной квартиры – присутствует при купании своего великовозрастного сына и дает следующие указания: «Сынок, не заплывай далеко. Я вся изнервничалась…» Действительно, в сталинских домах эмалированные «купели» располагали к кайфованию. Прозаик, сценарист и поэт-метареалист Юрий Арабов в мемуарном романе-мартирологе «Биг-бит» (2003) писал о ваннах дохрущевского времени: «Это было место, в котором рождались мечты. В трубах что-то гудело и плескалось, ванна напоминала подлодку, ложащуюся на дно сладких грез… В них (в ваннах. – Н. Л.) можно было лежать в полный рост и даже утонуть, если такое желание возникнет». Правда, в коммунальной квартире никто в ваннах не тонул – соседи бдительно следили за продолжительностью купания, ведь всем хотелось помыться. И, кроме того, для обычных советских горожан в середине 1950-х годов индивидуальные и специально оборудованные помещения для мытья и отправления иных естественных потребностей человека по-прежнему оставались мечтой. Невольно хочется внести маленькую правку в текст, избранный в качестве эпиграфа к книге. В ожидании новшеств в сфере санитарно-гигиенического обустройства жилья мечтатели-новоселы из оперетты «Москва, Черемушки» вполне могли бы петь:

Вот передняя наша, вот и вешалка наша,Наша ванная, Саша, наша ванная, Маша…Наши окна, наши двери, я глазам своим не верю:Есть вода, и газ, и свет, и наш личный туалет[5].

Крокодил. 1958. № 18. Рисунок Е. Горохова

Такая переработка текста дуэта «Когда по улицам брожу» – отнюдь не результат небрежного отношения автора книги к «историческому источнику» – оперетте Дмитрия Шостаковича. Вполне реальной представляется ситуация, когда сатирики Владимир Масс и Михаил Червинский «в узком кругу» рифмовали слова «кабинет» и «туалет», а не «кабинет» и «паркет» (см. эпиграф к книге). Кабинет не входил в перечень жилых помещений «хрущевок» согласно СНиПам 1958 и 1962 годов. И паркетные полы в типовом строительстве конца 1950-х – начала 1960-х годов встречались нечасто. Молодой паре на картине Юрия Пименова «Лирическое новоселье» (1965) повезло – у них в квартире паркет. А вот Валерий Золотухин в своем дневнике зафиксировал иные реалии своей жизни в «хрущевке»: «Две комнаты по 16 м2, одинаковые, разнятся цветом обоев, светлые. Полы – линолеум, разживусь – настелю паркет…» Однако вид пола на первых порах не мог испортить настроение владельцам новых квартир. Существуют документальные данные, прежде всего воспоминания, в которых зафиксирован неподдельный восторг по поводу санобеспечения нового жилья.

После длительного проживания в условиях коммунальной квартиры многие по праву считали индивидуальные удобства высшим показателем комфорта. Зять Никиты Хрущева, известный журналист Алексей Аджубей, так