Читать книгу "Серенада новогодней ночи - Ольга Арсентьева"

Ну а потом и времена стали спокойнее, и гостиница с рестораном разрослись в целую сеть – сначала в Петербурге и окрестностях, а потом и в других российских и даже некоторых международных регионах…

– А почему, – перебила Сашу Алена, – он расстался с Тамарой? И как раз тогда, когда стало все хорошо?

Саша смущенно засопел. Нет, он не собирался отвечать на этот вопрос правдой. Но что-то ответить было необходимо. Может, Алену больше всего интересует именно это. Чтобы потянуть время, он спросил, нет ли у Алены к чаю медовых пряников. Пряников не оказалось, предложены были сухарики с маком. Саша вгрызся крепкими зубами в их каменную твердость. Вместо того чтобы сочинять правдоподобный ответ, он принялся вспоминать, как все было на самом деле.

Саше тогда уже исполнилось двадцать, и он был вполне созревший оболтус – многое понимал и многое в жизни уже попробовал. Тетино поведение он не одобрял, но сочувствовал ей, переживал за нее и неодобрение свое держал при себе.

Очень уж у тети был сложный характер. Очень уж ревновала она Александра Васильевича и по поводу, и без повода. Очень уж часто устраивала ему сцены. И надежды на то, что тетин характер когда-нибудь смягчится, например с рождением ребенка, не было никакой. Не могло быть у тети детей. Слишком бурная молодость была у тети еще до встречи с Александром Васильевичем; был среди прочего и неаккуратно выполненный аборт.

Но Александр Васильевич об этом не знал. Александру Васильевичу говорилось, что лишь от нервной жизни и неуверенности в постоянстве супруга не рискует она завести детей. Не любовью (любви, наверное, не было уже с его стороны), а хотя бы чувством вины и надеждой на будущее хотела она удержать его при себе. Но это было еще ничего, это были одни разговоры. Когда же тете стукнуло тридцать два и снова на горизонте появился повод для ревности, тетя пошла на шаг более серьезный. Она объявила мужу, что беременна. А месяц спустя, придравшись к какой-то ерунде типа возвращения домой далеко за полночь с корпоративной вечеринки, устроила ему очередную сцену.

А между тем в тот раз Александр Васильевич действительно был на вечеринке: отмечали юбилей старейшего сотрудника «Вечерней звезды», и юбиляр так разошелся, что никого не хотел со своего праздника отпускать.

Ну а крики, визги, проклятия на русском и грузинском и битье саксонского обеденного сервиза на 24 персоны закончились выкидышем. Очень кстати под рукой оказался томатный сок. И очень кстати оказалась поблизости соседка (дело происходило на городской квартире Александра Васильевича), гинеколог по профессии, а по совместительству близкая подруга Тамары Луарсабовны.

Однако близкая подруга – это всегда палка о двух концах. Созревший оболтус Саша понимал это очень хорошо, а ослепленная всегда бурно клокочущими чувствами тетя Тамара – нет.

Близкая подруга увезенной в больницу Тамары решила утешить и успокоить расстроенного Тамариного супруга. Тамара была определена в лучшую одноместную платную палату, благополучно там уснула, и никакой необходимости в дальнейшем присутствии в больнице Александра Васильевича не было. Он и уехал домой. А подруга-гинеколог попросила ее подвезти, пообещав, что непременно утром еще раз осмотрит Тамару и окажет ей всю необходимую помощь.

Подробности дальнейших событий остались для Саши неизвестными. Возможно, подруга начала утешать Александра Васильевича еще в машине, а возможно, они сначала поднялись в его квартиру. Но, видимо, Александр Васильевич утешениям не поддавался, взглянуть на утешительницу иначе как на подругу жены отказывался. Подруга решила прибегнуть к крайним мерам – рассказала Александру Васильевичу всю правду. А в доказательство предъявила коробку из-под томатного сока.

Вполне возможно и даже наиболее вероятно, что дело было именно так.

Во всяком случае, когда Тамара выписалась из больницы и вернулась домой, несколько удивленная тем, что муж ее не забрал и пришлось возвращаться самостоятельно на такси, дома она обнаружила кредитную карту на свое имя и записку со словами «Я все знаю». Мужа, так же как и его личных вещей, в квартире не было. Не появились они и к вечеру. Не появились они там и на следующий день. На звонки он не отвечал. На работе секретарша неизменно говорила, что его нет на месте. В загородном доме его не было тоже.

Лишь неделю спустя курьер «Вечерней звезды» привез Тамаре запечатанный пакет. В пакете были документы на виллу в Венеции, оформленные на ее имя, ее же заграничный паспорт с открытой итальянской визой и заверенное у нотариуса обязательство ежемесячно переводить ей в Италию по 50 тысяч евро. И все это с одним-единственным условием – чтобы духу ее отныне не было ни в квартире на Невском, ни в загородном доме, ни в Москве.

* * *

Саша догрыз последний сухарик и с надеждой посмотрел на Алену.

Алена терпеливо ждала.

Саша тяжело вздохнул. Он так ничего и не придумал.

– Почему расстались, почему расстались… – пробурчал он. – Ну, не сошлись характерами.

Алена продолжала молча смотреть на него.

– Давайте я вам лучше про нашу безопасность расскажу, – предложил Саша.

И Алена, умница, согласилась.

* * *

Одно время Александр Васильевич держал целую службу безопасности. А потом распустил их, ленивых и разъевшихся. Из всей безопасности остался у него один Саша, да и тот не помнит уже, когда ему в последний раз приходилось заниматься своими прямыми обязанностями.

– А сейчас вот приходится, – неожиданно заявил Саша. Алена в тревоге вскинула на него просветлевшие было глаза. Саша поправил колпак, покрепче утвердился на шаткой табуретке, выпрямил спину, положил руки на стол, как примерный ученик, и повторил: – Сейчас мне приходится выполнять свои прямые обязанности. Компании «Вечерняя звезда» грозит опасность. И я должен спасти компанию. Вы, Алена Дмитриевна, наверняка думаете, что компания – это деньги. Большие деньги. Очень большие деньги. Это, конечно, правда. Но не вся правда. Далеко не вся. И вообще, деньги тут не самое главное.

Саша помолчал, подбирая слова. Когда Ирина сказала, что все зависит сейчас не столько от Тамары, сколько от Алены, он не до конца поверил ей. Ну в самом деле, при чем тут Алена? Мало ли у шефа было таких вот Ален?

Но вот теперь, сидя напротив Алены Дмитриевны, глядя в ее чистые, искренние, серьезные глаза, Саша понял, что да, зависит. И очень многое. Такая Алена вполне могла бы стать рядом с шефом на более или менее длительный срок. Она ведь даже ему, Саше, понравилась с одного-единственного беглого взгляда тогда, в бассейне… Да что уж теперь об этом говорить!

Саша прокашлялся. Нет, все-таки разговоры разговаривать не его профиль. Однако выхода не было, и он продолжил:

– Компания – это люди. Люди с общими, так сказать, интересами, и не только касательно заработка. Александр Васильевич – очень хороший начальник. У него приятно работать. Всем. Знаете, ни один из тех, кто начинал с ним «Вечернюю звезду», не ушел. И сейчас никто от него не уйдет – в смысле, по собственной воле. Я не знаю, как это объяснить, но у него люди чувствуют себя важными, что ли. Имеющими значение. Не просто деньги зарабатывают, а занимаются чем-то интересным и нужным. Для себя. Для общества. А если назревает где конфликт, то его быстро и грамотно разруливают: или сам шеф, или его помощники. Я сам пару раз разруливал. Наверное, трудно поверить, но это правда. Вы спросите вахтера, уборщицу спросите, хотят они уйти из «Вечерней звезды» на другую работу, хотя бы и с большей зарплатой. И послушайте, что они вам скажут. Но только не обижайтесь на возможные выражения… И вот теперь – теперь! – шеф хочет продать компанию. То есть он, возможно, и даже скорее всего, не хочет, все-таки это дело его жизни… Но ему придется. И все из-за моей тети. А продать компанию – значит, уничтожить ее. Даже если новый владелец сохранит все рабочие места, вряд ли он хоть в чем-нибудь будет похож на Александра Васильевича. Вы же знаете, Алена Дмитриевна, каковы они, современные олигархи… Каково будет с ними работать…