Читать книгу "Блаженная - Белла Ворон"

прочие анчутки — они были друзьями моего детства. Когда бабушка топила печь, я устраивалась рядом. Мне казалось, что диковинные создания на разноцветных изразцах просыпаются и начинают жить своей жизнью.

Рядом стоит чудовищных размеров старинный сундук. Его роспись вдохновляла деда на изразцы.

Потертый кожаный диван приехал сюда из питерской коммуналки деда — единственная вещь, которую он привез с собой. “Краски и диван — вот и все его приданое.” — смеясь, рассказывала бабушка. Рядом с диваном возле стены стоит здоровенный шкаф, ровесник дома. Когда-то это был посудный шкаф, но дед переделал его в книжный. Он богато изукрашен резьбой, протирать пыль изо всех ее завитков было моей священной обязанностью. В шкафу царил идеальный порядок — не зря бабушка всю жизнь проработала в библиотеке. Каждой книге было отведено свое место, и горе нарушившиму этот священный, незыблемый порядок. Бабушка с грозой в голосе отправляла нарушителя восстанавливать статус-кво.

В этом шкафу целая полка была отведена для моих любимых книг. По вечерам я любила выбрать книжку и залечь на диване, попутно грызя яблоко или морковку.

Я присела на диван, закрыла глаза. Мне показалось, я чувствую аромат сырого дерева и слышу, как на пол шлепнулась мокрая тряпка.

Бабушка обожала скоблить дощатый пол.

— Тина, подними с пола свою книжку! — привычная с детства фраза так явственно прозвучала в ушах, что я инстинктивно скосила глаза на пол — куда я успела бросить книжку?

Я подхожу к шкафу, открываю застекленные дверцы. Когда-то шкаф запирался на ключ, но бабушка отменила этот порядок — книги нельзя запирать на ключ.

Книги расставлены аккуратно, протерта пыль — Наталья Павловна молодец. Нет ощущения, что этот дом стоит без хозяина. Но я чувствую — со шкафом что-то не так.

— Нет, не пихай, куда попало! — слышится мне, — Сказки на второй полке слева!

Точно… Сказки слева, приключения справа, посередине классика. Ну конечно! Книги не на своих местах. Сказки распиханы по разным полкам, перемешаны с другими книгами. Кулинарные книги, биографии художников, книги о целебных травах рядом с романами… Диккенс рядом с Зощенко… Бабушка содрогнулась бы ужаса.

Кто-то переставил книги. Но чтобы все так перемешать, надо сначала вывалить из шкафа его содержимое. Но зачем и кому это могло быть нужно?

Пробегая глазами по рядам книг, я узнала зеленый корешок бабушкиного альбома с фотографиями. Я помню эти фотографии наизусть, я тысячу раз листала альбом и каждый раз мне было интересно, будто перечитываешь любимые сказки.

Вот бабушка и дед — молодые, красивые, счастливые. Незнакомые мне люди — родственники деда. Моя взрослая мама. Папа со мной на ручках.

А вот я. В клетчатой рубашке и штанах с драными коленками. Я помню, я порвала их, когда пробиралась в усадьбу. Это случилось буквально накануне того дня, когда… Стена в моей голове. Я натыкаюсь на нее снова и снова..

Я помню, как когда-то давным-давно, в детстве, я пыталась пробить эту стену. И ничего не получалось. Это было мучительно — я до боли, до обмороков напрягала голову. А потом перестала. Бессмысленно. И может быть опасно. Иногда мне кажется, что за этой стеной бездонная, темная яма, и, даже если я пробью стену, то рухну в эту яму и мне не будет спасения.

Я захлопнула альбом, втиснула на полку и заметила еще один знакомый корешок.

О боже… Этот альбом… Бабушка называла его “другой альбом”. Обтянутый выцветшим бирюзовым бархатом, потемневший от времени и истертый многочисленными руками, листавшими его.

Я села на диван, альбом положила на колени. Я помню вытертый бархат под пальцами. Я помню звук, с которым расстегиваются латунные замки. Я помню плотную муаровую бумагу с ржавыми разводами. Я помню эти темные от времени, черно-белые фотографии в прорезных окошках с золотистыми рамками и виньетками.

В этом альбоме нет живых людей. Бабушка по какой-то странной прихоти, а может из суеверного страха не хранила давно умерших рядом с живыми.

Женщина с тонкими чертами лица смотрит на меня удивленными глазами с первой страницы альбома. Тяжелый узел волос сползает на хрупкую, длинную шею. Она немного похожа на меня. На ту, какой я хотела бы быть. “Александра Федоровна Блаженная” — написано чернилами под фотографией. Моя другая бабушка. Много раз виденные мной незнакомые люди, мои предки…Их имена я читаю, будто в первый раз. А ведь я видела этот альбом. И бабушка наверняка рассказывала мне о его давно ушедших жильцах.

Вот и последняя фотография. Подписи под ней нет.

Старая женщина с белой косой вокруг головы держит на ручках крошечного ребенка. Лицо женщины мне незнакомо, но я точно помню, как расплетала и снова заплетала эту белую косу. Еще почему-то помню, как солнце играет на поверхности темно-зеленой воды и как тоненькая розовая стрекоза качается на узком листике осоки.

“— Смотри, утопнешь!” — звучит в моей голове.

— Не утопну… — шепчу я, едва шевеля губами.

Сейчас… сейчас… Баба Рина! Моя прабабушка!

“…баба Рина, вставай!” — плачу я.

“Это твоя бабушка?” — слышу я смутно знакомый мужской голос.

“Прабабушка.” — всхлипываю я.

Это моя прабабушка! Я вспомнила! Арина Глебовна… А девочка на фотографии… неужели это я? Нет, не может быть, в этом альбоме только мертвые, а я жива. И я знаю, что была светленькая в детстве, а у малышки на фотографии темные кудряшки. Наверное, мама.

Зачем баба Рина улеглась на берегу пруда? Чей голос я слышала?

Снова стена. Мне удалось достать из нее только один камушек, остальные держатся прочно.

Я захлопнула альбом. Надо убрать его на место. Я шагнула к шкафу. Стоп. Его место…

Его не хранили в шкафу. Где он лежал? Я помню, как в дождливые дни мы с бабушкой рассматривали фотографии, а потом она убирала его… В сундук! И вот неизвестная, чужая рука перенесла его в шкаф.

Если до этого момента у меня оставались сомнения, то сейчас они развеялись, как вчерашний сон.

Возможно, перепутанные книги и альбом с мертвецами в книжном шкафу — не повод начать расследование. Но для меня это значит очень много. Я точно знаю — кто-то перерыл всю комнату.

Может я и параноик, но я уверена — бабушка умерла не своей смертью.

Я догадываюсь, что тот, кто убил ее, хотел обставить дело как несчастный случай. Бабушку убили. Перерыли весь дом. Зачем? Больших денег у нее не было. Ценностей тоже.

Что-то подсказывает мне, что этот загадочный мистер Икс искал то, за чем я пришла сюда. Дневник Каргопольского.

Нашел ли он