Читать книгу "Совок 8 - Вадим Агарев"

обоснованно и прилюдно меня зачморить, равнодушно отмахнулся рукой, не сказав ни слова.

Проследовав к своему стулу, я уселся и достал из папки блокнот, чтобы конспектировать мудрые начальственные указания. Мысленно озаботившись приобретением нового портфеля. Сегодня утром, перед тем, как выбросить из него бронепластины в виде стопок «Правды» и «Известий», я заметил на нём следы от рубящего удара железкой. Желания далее пользоваться этой изуродованной мошной бюрократа, у меня не было. Если бы не трофейные доходы, полученные от ранее побежденных криминальных супостатов, то нынешняя борьба с преступностью меня давно разорила бы.

За этими мыслями я пропустил данилинское обращение в свой адрес. В режим сканирования текущей действительности меня вернули коллеги. Кто-то сочувственно, а кто-то насмешливо бросающие взгляды в мою сторону.

— Лидия Андреевна, настоятельно рекомендую вам озаботиться неподобающим отношением к службе вашего подчинённого! — всё-таки не удержался от витиеватого занудства начальник следственного отделения, — У меня складывается такое впечатление, что лейтенант Корнеев, вместо того, чтобы по ночам отдыхать, занимается чем-то иным! Какой-то он сонный у вас сегодня!

Мне показалось, что даже со спины я заметил, как щеки вскочившей Лиды запылали спело-помидорным кумачом.

— Так точно, Алексей Константинович! — словесно и невпопад засуетилась Зуева, — Я постараюсь! Я обязательно приму меры!

От её заверений майор так же небрежно отмахнулся, снова поворотясь в мою сторону.

— Еще раз! Что у тебя по хищению на ликёро-водочном? — упёрся он в меня тяжелым взглядом. — Ты про сроки не забыл? — шеф придвинул к себе свой кондуит со скрупулёзно прописанными в нём номерами уголовных дел и всеми датами по их движению.

Я напрягся. В моём мозгу пока не сходились сальдо и бульдо. Слишком уж рано меня начали щупать за мои воспалённые эрогенные зоны. Если это то, о чем я думаю, то дела мои плохи. Настолько, что впору забиться под стул, на котором я сейчас сижу.

Поскольку такая чудовищная оперативность спиртовой шайки означает, что Алексей Константинович Данилин является у них непосредственным дольщиком.

Намеренно не вдаваясь в подробности, я начал пространно рассказывать о проделанной работе и о достигнутых результатах. С учетом того, что в свете возникших подозрений, всё рассказывать мне не хотелось, то и достигнутые мной результаты, на поверку оказались невелики.

— Плохо, лейтенант! — совершенно справедливо заключил майор, — Очень плохо! Второй месяц уже за первую декаду перевалил, а у тебя практически пусто! На месте топчешься! Товарищ Зуева, сутки вам даю! Изучите дело и завтра в пятнадцать часов я жду вас с анализом и предложениями! — дав указания, Данилин что-то нацарапал в своём блокноте.

К моему величайшему удивлению, на этом его интерес ко мне и к находящемуся в моём производстве спиртовому уголовному делу, исчерпался. Никаких вопросов, касательно вчерашнего злополучного дня и всего прочего, связанного с ним, в мой адрес больше не последовало. Досидев до конца оперативки и больше не подвергнувшись репрессивным домогательствам руководства, я в глубокой задумчивости проследовал в свой кабинет.

Похоже, что тревога моя оказалась ложной и, что Данилин, скорее всего, не совко-оборотень. Это, пока еще ничем неподтверждённое обстоятельство, меня сильно порадовало. Что ж, еще не вечер, будем ждать, когда вольные или невольные пособники вурдалаков спирто-водочной мафии начнут проявляться. По моим расчетам, это должно случиться не позже завтрашнего обеда. А пока буду заниматься исполнением своих прямых служебных обязанностей и добывать себе новую обувку.

Искать коробейника Брусенцова мне было лень и только по этой причине я решил обратиться за помощью к Шевцовой. Решив не только добыть через неё новые туфли, но заодно и от души пообедать в ТОРГе. Невзирая на удары судьбы железом по портфелю, молодой растущий организм требовал подпитки. Белками, жирами и углеводами.

В трудах и заботах по обеспечению порядка в своих следственных бумагах, я провел почти всё время до обеденного перерыва. Вовремя вспомнив об утреннем смятении Лиды и решив проявить о ней заботу, я достал из стола пакет с относительно свежими пряниками и направился к ней в гости. Чтобы как-то её подбодрить и порадовать своим вниманием.

Однако попить чаю в приятной компании мне было не суждено. В дверях я столкнулся с крупнотелым монументом в образе раскассированной комиссарши Капитоновой. Как и в прошлый раз, хмурая Дуня пёрла, словно бэтр-80. Ничуть не стесняясь соприкосновений, авторитетом своей напирающей груди она возвернула меня в кабинет. В руках экс-комиссарша держала небольшой пакет.

— Здесь девять пар! — шмякнула на стол бумажный прямоугольник Евдокия, — Больше, хоть убей, у меня нет! И все деньги тоже тут. Все до копейки! Пересчитай, я честно тебе говорю!

От неожиданности я тупо уставился на Капитонову, пытаясь сообразить, что ей ответить. Но она моё молчание расценила по-своему и начала расстраиваться.

— Ну, чего ты из меня жилы тянешь? Я тебя, как человекка прошу, отстань от меня, Корнеев!

Откормленная шельма, изо всех сил и до последних своих слов державшая фасон, на последней просьбе обмякла. Потеряв форму, словно сдувшаяся кукла из сексшопа, после того, как в неё неосторожно ткнули раскуренной сигаретой.

— Ей богу, тут всё, что я тебе была должна! — крупной пролетарской ладонью с не менее красными пролетарскими ногтями, накрыла пакет Дуська, — Будь человеком, Корнеев, отъ#бись ты уже от меня! Я тебя прошу! Или ты хочешь, чтобы я перед тобой на колени встала? Ты этого хочешь?

Меньше, чем за сутки, вторая милицейская тётка смотрела на меня глазами профессиональной кладбищенской плакальщицы. Губы Дульсинеи Колготкиной еще не дрожали, но её, совсем еще недавно нахальные и откровенно бессовестные зенки, предательски блестели. Влажно блестели. Самым натуральным печальным образом.

— Ладно, хрен с тобой, будем считать, что вопрос закрыт, — после длительной паузы сдался я, — Ступай с миром, Евдокия! Но помни, если только узнаю, что ты замышляешь против меня что-то недоброе, тогда уж не обессудь! Тогда я на тебе всерьёз сосредоточусь! И в этом случае, ты от меня пощады уже не жди!

Евдокия Леонтьевна радостно сверкнула зерцалами и грациозно оторвала от стула свою необъятную, теперь уже беспартийную задницу. И мой суровый взгляд, направленный в её зрачки, встретила непривычно светлой, сердечной улыбкой.

— Если тебе позвонят, ты скажи, пожалуйста, что я с тобой полностью рассчиталась! Хорошо? — приветливо-заискивающее лицо бывшей замполитши выглядело ненамного лучше и ничуть не привлекательнее своего прежнего, начальственно-надменного рыла.

— Хорошо! — снова согласился я, под пухлый локоток выводя почти центнер вражьей плоти за порог, — Ты извини, мне сейчас к руководству идти надо! — бесцеремонно закрыл я дверь, как только Дуся оказалась в коридоре.

Вернувшись к столу, я наспех распотрошил вражеский пакет. Деньги я, не считая, засунул в бумажник. После недолгих раздумий, взял пару упаковок колготок и запихнул их в карман брюк.

Когда я вышел в коридор, ошельмованной Дуньки уже и след простыл. Да и не мудрено. Нетрудно представить, как неудобственно ей сейчас пребывать в шкуре побитой собаки. В этом самом здании, где она еще совсем недавно чувствовала себя царицей и владычицей морской. Ну да хрен с ней, у неё свои половые трудности, а у меня свои.

Толкнув дверь в кабинет Зуевой, я раскрасил свою физиономию самой приветливой улыбкой, на какую только сподобился. И шагнул к Лиде, сидящей за столом со стопками уголовных дел.

— Чего тебе? — повернулась ко мне руководительница, неохотно отрываясь от следственной макулатуры, — Случилось что-то? — её глаза настороженно уставились на меня.

— Случилось, душа моя! — интимно щелкнул я замком двери, — Соскучился я. И вот что еще, на вот, примерь, пожалуйста! — достав из кармана две шуршащие упаковки, я протянул их командирше. — Ты не стесняйся, примеряй обновки, а я посмотрю и порадуюсь за тебя!

— Что это? — стеснявшаяся носить очки Лидия Андреевна, близоруко сощурилась, — Колготки⁈ — озабоченность на её лице мгновенно сменилась радостной улыбкой ребёнка и она приподнялась из-за стола. — Это всё мне?

Зуева выхватила из моих рук немецкий дефицит и принялась его крутить перед глазами, что-то рассматривая на упаковках.

Пришлось подождать, пока радость любимой женщины снизится до умеренной концентрации. Только после этого я занял её стул и усадил его хозяйку себе на колени.

— Я всегда знала, что ты меня любишь! — бережно прижимая к себе чулочно-носочные изделия, напыщенно сообщила мне Лидия, — Серёжа, давай, после ноябрьских распишемся?

От такого замысловатого и очень неожиданного завершения её логической цепочки, меня охватила оторопь. Вот, спрашивается, на хера я сюда с этим капроном припёрся⁈ Чего