Читать книгу "Мистер Генофонд - Мария Коваленко"

Он так старательно подбирал слова, будто на самом деле думал, что попрошу ждать.

— Ну и не откладывай. Это всего лишь месяц или чуть больше… — заговорила я шепотом. В голос почему-то не получалось. — Он пролетит незаметно. Я буду сражаться с бабушкой, ходить с ней по врачам и ругаться из-за таблеток. Ты воюй со своими делами. А потом мы снова встретимся, будто прошла всего неделя.

Леха поднес мою руку к губам и стал целовать костяшки.

— Я уже два раза улетал без тебя. В первый был уверен, что ненадолго. Во второй — навсегда. Третий — это система.

— А еще третий — это на счастье.

Я клюнула его в нос, заставив смешно скривиться. И помахала перед глазами ключами от квартиры.

— Ох, уж эти бабские приметы!

— Ты, главное, верь. Пожалуйста, теперь мне можно верить.

Возможно, нужно было пообещать что-то еще. Поклясться звонить, устраивать онлайн-свидания и секс по интернету. Как-то же развлекают жены своих мужей в долгих командировках. Но сейчас все это казалось примитивным, банальным, не нашим.

— Я куплю тебе билет с открытой датой, а если через месяц не явишься, попрошу деда повторить один фокус с багажником. В его новой машине он просторный. Тебе понравится. — Похоже, не только я всю дорогу думала, как нам теперь быть и чего ждать.

— Кажется, догадываюсь, о чем ты. — Уверенно вложила ключи в мужские ладони. На сердце потеплело. — Но я согласна. А если контузит, будешь сам лечить.

— Буду! — Лешка убрал волос с моих губ и наклонился. — Я тебя всегда и любой… Буду.

Глава 33. На привязи

У кого-то любовь как простуда —

лечится постельным режимом за семь дней.

У кого-то как генетический сбой —

лечения нет, остается только жить. С ней.

Полторы недели спустя

Леха

Я не лгал Поле, когда говорил, что Питер похож на Лондон. Они были как братья-близнецы. Кармические.

Русская речь в самых дорогих районах. Бесконечные пробки. Сырость и туманы. И там, и здесь мне всегда не хватало одного человека — строптивой, красивой и моей единственной женщины.

Сейчас ее не хватало особенно остро. Почти как после переезда в Лондон. Состояние сильно напоминало простуду. Ломота в костях, головная боль и желание уйти в спячку до лучших времен — букет симптомов только подтверждал диагноз.

Отличие от прошлых раз было лишь одно — работа не лечила. Я сутками пропадал в офисе. Умудрялся одновременно висеть на телефоне с партнерами и отдавать распоряжения работникам. Но мысленно постоянно находился в Питере.

Катил свой чемодан к стойке регистрации и вел за руку Полю.

Не так я раньше представлял отлет. В самом начале, как только вернулся на родину, думал, что улетать буду пьяным под завязку после очередного мальчишника с Эдом. Без дезинфекции с родины никак!

Когда поселился в квартире на Дачном проспекте, был уверен, что вернусь домой не один, а с занозой своей и ее пузом. Пьяный от счастья. И без боли за грудиной.

Но Питер всегда любил меня пламенной любовью, убойной.

Судьба, как шулер, сыграла краплеными картами. И там, где было всего два варианта, нарисовался третий. Билетов в Лондон было по одному на каждого. Первый для меня — на сегодня. Второй для Поли, как и обещал, без даты. Но улетающий — только один.

Спустя день после случая с Ядвигой Яновной ничего не поменялось. Бойкая старушка не вылечилась от прикладывания к ней фонендоскопа, и даже легкое кровопускание при сдаче анализов не сотворило чудо.

Завистливый Питер не отпускал мою женщину, а пропахший деньгами и туманами Лондон грозился пустить меня по миру за слишком долгий отпуск.

Нужно было как-то смириться. Не травить себе душу дурацкими страхами. Месяц или два — это ведь не шесть лет, и уж тем более — не четырнадцать.

Мозг все понимал. Сердце вроде тоже приняло и не грозилось больше ранним инфарктом. Но душа отказывалась вступать в сговор с остальными потрохами. Судьбе нужно было заарканить Полю уже сейчас. Надежно и навсегда.

А кто я такой, чтобы спорить с душой?

Неделей ранее

Аэропорт

Еще в самом начале нашей аферы с беременностью Полька клялась, что ни за что не станет провожать меня в аэропорт. Уверяла, что я только донор, носитель генофонда, но… Сейчас я шел к зоне паспортного контроля в Пулково, и одна гордая ведьма шагала рядом.

Со стороны могло показаться, что это не я улетаю в Лондон, а она. Сосредоточенный взгляд, туфли на высоком каблуке, строгий брючный костюм, макияж — настоящая бизнес-леди. Такой самое место где-нибудь в районе Белгрейв-сквера. И лишь я знал, что эти «бзз» неспроста.

Поля продумала все! Костюм был защитой нас обоих от непредвиденного секса в машине. Макияж — причиной не разреветься. А сосредоточенный взгляд — результатом врожденной близорукости.

Еще дома моя упрямая козочка наотрез отказалась надевать очки и просто бросила их на дно своей сумочки. «Не хочу видеть, как ты уходишь!» — только женщина могла придумать такую отговорку, но спорить я не стал.

За три дня после первой поездки в больницу я с ней вообще не спорил. На споры у нас не было времени. Когда она работала, я тоже вкалывал. Решал вопросы с визой, стращал всех в офисе и организовывал кое-что еще.

Когда Поля находилась дома и не нужно было ехать к бабушке, мы не вылезали из кровати.

График «день-через день» был позабыт напрочь. Едой обеспечивала служба доставки. А мы сходили с ума. Сталкивались у порога. Там же оставляли одежду. И истирались друг о друга до утра.

Так много я не трахался даже в далекой молодости. Так одержимо — вообще никогда. Мы словно пытались впрок запастись ощущениями. Кайфом внутри нее. Болью от укусов зубов во время оргазма. Опустошением, когда ни двигаться, ни говорить не было сил. И ленивой радостью от того, что кто-то тычется носом под мышку.

Нереально было насытиться и остановиться. Даже в здании аэропорта хотелось зажать Полю где-нибудь в служебном помещении и слизать к чертовой матери с ее губ дурацкую красную помаду.

Если бы не одна идея, я бы сорвался. Укромных уголков, на первый взгляд, хватало. Но до расставания нужно было успеть сделать еще кое-что. Самое важное!

Перед стойкой регистрации я притормозил Полю и отвел немного в сторону.

— Если собираешься в сотый раз рассказать, как подтвердить билет, то я тебя поколочу, — воинственно сообщила моя подслеповатая валькирия.

— Поколотить — это хорошо, но у меня другое дело.

Пока она и вправду не набросилась с кулаками, я достал из внутреннего кармана пиджака небольшой футляр и без всякого объяснения надел на красивый безымянный палец кольцо. Белое золото. Три бриллианта — по каждому за мое возвращение. И короткое, выгравированное умелым ювелиром послание, внутри. Прочтет дома.