Читать книгу "Ковчег Судного дня - Дмитрий Захаров"

— Я сегодня чуть в штаны не наложил, — признался он. — Не тяну на героя.

— И сейчас поджилки дрожат? — светлая улыбка озарила иссеченное морщинами лицо.

— Сейчас нет!

Тянущая жилы тревога и правда заметно ослабла. Видать, старуха шлет на него гипнотические пассы.

— Бывает так, что под слоем жира крепнут железные мышцы. Что ты сейчас хочешь больше всего на свете?

Павел зажмурился. Перед глазами промелькнули фрагменты минувших недель. Дыхание перехватило. Так случается, когда стоишь на краю высотного здания, внизу чернеет бездонная пропасть, и холодный ветер свистит в ушах. Ужас и отвага.

— Я хочу найти Настю! — громко закричал он.

— Вот и прекрасно! — улыбнулась прорицательница. — Любовь важнее страха. В начале мира была любовь, это уж потом люди бояться начали. Дам тебе помощника. Эй, монгол, настал твой час!

Мужчина подпрыгнул, будто к пяткам ему приложили электроды.

— Я?!

— Ну кто еще? Конечно, ты, малец! С ним пойдешь!

Павел неприязненно покосился на человека.

— На кой он мне сдался?

— Пригодится.

— Куда мне идти?

Она лукаво взглянула поверх его плеча.

— Хочешь разыскать любимую? Вот и ступай туда, где ее оставил.

— В Краснодарский край?!

— Ты точно бестолковый! Где в последний раз голос ее слышал?

— В кабинете у этой… У Браун. Она набрала номер, Настя со мной разговаривала…

— Вот и ступай!

Павел направился к выходу мимо озадаченных фанатов, ловя завистливые и восхищенные взгляды. Мимо тетки-богомолки с пастозным, бледным, как непропеченное тесто, лицом, мимо красочных рекламных стендов, украшающих стены подземелья. Цепкие пальцы схватили за рукав, в полуметре возникла рожа усача. Кепка слетела с плешивой головы в пылу погони.

— Вот ты где, земляк! — заорал он и двинул Рюмину кулаком в живот.

Дыхание сперло. Павел отступил на шаг назад и что было силы врезал в лицо противнику. Чмок! От непривычки запястье пронзила острая боль. Он впервые в жизни ударил человека. Как говорят шахматисты — дебют. Всегда предпочитал улаживать конфликтные ситуации разговором. Хороший разговор — половина дела! Типичное обоснование труса. На удивление получилось неплохо. Хлестко, точно в нижнюю часть скулы, в то место, где она смыкается с подбородком. Боксеры называют место «стеклянной точкой». Вставная челюсть выпала на асфальт, лицо обмякло, как шарик со спущенным воздухом, черты утекли вниз, лишенные опоры щеки обвисли, усач стал похож на обиженного спаниеля.

— Ну шука, шащь упью!

Сзади возникло движение, звучный удар, звон разбитой посуды. Худой мужик, в линялых спортивных штанах, попытался напасть на Рюмина, но монгол огрел его по макушке портфелем. Благородная кожа почернела, остро запахло кофе.

— Вот сученыш! — зарычал монгол. — Я разбил термос!

Он орудовал портфелем, как палицей, из глубокой ссадины на лице мужика брызнули капельки крови. Вдохновленный поддержкой, Павел шибанул ногой неприятелю в пах и попал. Новичкам везет! Усач скорчился и тихонько подвывал. Ошарашенный натиском, худой отступил к выходу. У него в руке мелькнуло отточенное лезвие.

— Ах ты, сявка белоглазая!

Монгол сместился вбок, его кулак вылетел, как снаряд из пращи, и опустился на ребра. Хрясь! Звук был таким, словно треснула кость. Заточка со звоном покатилась по асфальту, худой согнулся и упал на бок. Все свершилось необычайно быстро. Фанаты возбужденно обсуждали битву.

Прорицательница одобрительно кивнула:

— Из вас получится хорошая команда!

По пути монгол выбросил испорченный портфель в мусорный бак. Ручка оторвалась, из мягкой кожаной оплетки торчали нейлоновые белые нити, похожие на обезглавленных червей.

— Портфеля не жалко? — спросил Павел.

— Не хотел бить в зубы. В корпус еще можно, а по морде не решался. Боялся кулак разбить, может, у них кровь порченая…

Он протянул руку:

— Геннадий! Можешь звать Монголом. У тебя неплохой правый кросс, подучишься, сможешь боксировать.

Рукопожатие было жестким и крепким, пальцы стальные.

— Павел Рюмин! Вообще, я первый раз в жизни ударил человека.

— С почином тебя, Паша!

Павел, не скрывая удивления, посмотрел в чернильные китайские глаза человека. Тот понимающе улыбнулся.

— Отец был русским, мать — бурятка. Я — подлинный интернационалист. Жена… бывшая жена… — его голос дрогнул. — Катя была наполовину украинкой, наполовину еврейкой. Мне нации вообще по боку!

Он свернул на площадь Искусств.

— Нам в другую сторону, — неуверенно сказал Павел.

Он всегда побаивался агрессивных мужчин, а видя, как тот расправился с вооруженным заточкой мужиком, и вовсе приуныл.

— У меня машина рядом, — буркнул Монгол.

Платная парковка была плотно уставлена автомобилями. Пожилой парковщик бегал промеж машин в поисках щели, куда надлежало втиснуть огромный «хаммер».

— Я уезжаю! — кивнул Монгол.

— Так рано, Геннадий Сергеевич?! — удивился парковщик.

Они подошли к БМВ пятой серии, бесшумно щелкнул электронный замок.

— Садись! — приказал мужчина.

В салоне пахло автомобильной косметикой, Павел провел пальцами по бархатистому пластику на торпеде.

— Новая?

— Восемь месяцев…

— Ты круто врезал тому парню в брюхо! Занимался боксом?

— Баловался по молодости, — с видимой неохотой ответил Монгол.

Он включил знак аварийной остановки, выбил пальцами дробь по оплетке руля.

— Ты, небось, башку свернул, гадая, на кой леший успешный мажор торчит возле чокнутой бабки?

— Угадал!

Геннадий горько усмехнулся.

— Все просто, Паша. Просто и скучно. Мне сорок девять лет, женат двадцать четыре года. Был женат, — уточнил он. — Как сошлись в институте, так и жили. Дочь твоих лет. Две трети жизни за спиной, только сейчас начал ценить время. Раньше относился к нему, как к бумаге в сортире. Подтер зад, скомкал и выбросил. Я пережил смутную эпоху, сейчас совладелец строительной компании. Был им, — опять поправился он. — Жизнь шла как по маслу, дочь вышла замуж, укатила в Москву. И тут появилась эта дамочка… — лицо перекосила судорога. — Сделка! Какое сладкое слово! Знаешь, на чем меня купили?!

Павел молчал, боясь пропустить хоть слово.

— Блядство! — Геннадий выкрикнул слово, как бичом хлестнуло в кондиционированном воздухе салона. — Сучье блядство! Я редко изменял жене, и всегда жалел потом. Видать, натура такая. А тут появилась этакая Марья-искусница, ни словом сказать, ни пером описать. Короче, меня понесло. Все к черту спустил, и бизнес, и деньги. Моя любовница в этой сучьей фирме типа топ-менеджером работает. Подписывал бумаги, как в бреду был, вот только тачка осталась и кой-какая мелочь, что не успел потратить. Пришел к жене, покаялся. Говорю, схожу с ума, ничего с собой поделать не могу, ухожу к ней. Жена тихо так слушала, улыбалась, даже пожалела… Все, говорит, понимаю, претензий не имею. Я убежал к своей любимой, она тут рядом хату снимает…