Читать книгу "Опасная ложь - Юлия Гетта"

Бегло оглядываю помещение, и понимаю, что это, похоже, чей-то дом или квартира, но больше все же похоже на дом, потому что комната, в которой я нахожусь, довольно просторная. Вокруг расставлена вполне приличная мебель. Большой обеденный стол со стульями, диван у стены, напротив — огромный телевизор. На полу ковер, и вообще обстановка довольно уютная. Это вызывает внутри меня странный диссонанс — все так красиво вокруг, а я в полном дерьме.

Жанна тем временем отодвигает от стола один из стульев, садится и начинает сосредоточенно изучать содержимое папки.

— Ох, какая прелесть… Глазам не верю… — восторженно произносит она через какое-то время. — А ты не такая уж безнадежная, как я думала, моя золотая рыбка! — довольно восклицает эта сука, поворачиваясь ко мне. — Не зря, оказывается, Ромчик так в тебя верил, царство ему небесное.

— Где Мила? — с презрением глядя на нее, шиплю я, голос меня не слушается.

— Мила? — озадаченно переспрашивает стерва, а потом кивает. — Ах, Мила. Не переживай, скоро ты ее увидишь.

— Ты обещала отпустить нас.

Губы Жанны криватся в нахальной ухмылке.

— Отпущу, не переживай. Но ней сейчас. Позже.

Я почти уверена, что она врет. Заложников, которые знают своих похитителей в лицо, никто не отпускает. Но есть еще надежда, что людям Баженова удалось проследить за мной, и они успеют вовремя прийти на помощь.

— Когда позже? — хрипло интересуюсь, чтобы потянуть время.

— Понимаешь, милая, расслабляться пока ещё рано, всякое может случиться, — ласково отвечает она, и от этого её тона меня буквально коробит. Уж лучше бы шипела и скалила зубы эта змея, показывая своё истинное лицо, как до этого по телефону. — Поэтому, вы с девчонкой пока посидите в подвале, в качестве моей страховки. На всякий случай. Когда я улечу из страны, вас отпустят.

Улетит? Как интересно. И куда же эта змея собралась?

— А что будет с компаниями Баженова? — осторожно интересуясь.

— Тебе-то какая разница? — хмыкает она, любовно складывая разложенные листы бумаги на столе обратно в папку.

— Просто любопытно. Ты ведь понимаешь, что он вряд ли смирится с тем, что его так нагло ограбили?

— Да ничего он мне не сделает, — морщит она нос. — Поверь, ему будет совсем не до меня, когда эта папочка попадет в руки к нужным людям. А я получу свои денежки и свалю отсюда как можно дальше!

Ее глаза горят неподдельным триумфом, от которого меня коробит еще больше. Мерзкая, продажная тварь.

— Так все это ради денег? — выдавливаю из себя презрительную усмешку, по-прежнему преследуя только одну цель — как можно дольше тянуть время.

— Ох, Алена, и все же ты такая тупенькая… — картинно вздыхает она. — Ради денег! Что значит, ради денег? Деньги сами по себе ничто. Бумажки. Но эти бумажки могут очень многое… Они могут подарить свободу! Подумай только, я смогу жить где захочу, как захочу, и не нужно будет ни перед кем отчитываться, расстилаться… Полная независимость! Улечу на острова, куплю себе виллу на берегу океана, буду путешествовать, наслаждаться жизнью. Ну как ради такого было не рискнуть, а, Аленка? Тем более, когда такая возможность сама идет в руки.

Меня буквально мутит от счастливого выражения её лица. Надо же, как радуется, сука. Свободы ей захотелось.

— И неужели свобода одного человека стоит жизни ребёнка? — спрашиваю, глядя на нее с презрением.

— Какого ещё ребёнка? — блаженное выражение на мгновение исчезает с её лица, сменяясь замешательством, от чего меня окончательно бомбит.

— Ты собиралась расчленить дочь Баженова, если я не привезу документы, — прочистив горло, напоминаю ей. — Отрезать ей пальцы, конечности, голову. Забыла?

— А, ты эту мелкую сучку ребенком называешь? — противно смеется она. — Да не собиралась я её расчленять. Это был просто способ психологического давления, тупишка ты моя, чтобы ты не раздумывая подняла свою попку и скорее прискакала ко мне.

— И ты, правда, нас отпустишь? — снова спрашиваю, хоть и не верю в это. Отчего-то совсем не верю.

Но Жанна решительно кивает и приторно улыбается мне.

— Конечно. Если будете себя хорошо вести. Ладно, Алена, пора мне, — поднимается она со стула, забирая со стола папку. — Дела не ждут.

Меня охватывает острым чувством паники от осознания того, что может случиться дальше. Надо тянуть время. Тянуть время любой ценой.

— Почему я голая? — по телу бежит неприятный озноб от страха услышать ответ на этот вопрос, но я не могу не задать его.

— Не переживай, это просто мера предосторожности. Мои парни тебя не трогали, — снисходительно говорит она, и поворачивается к мужику, который все это время статуей стоит рядом. — Не трогали ведь?

— Конечно, нет, — отвечает тот, посмотрев на меня и скривив губы в сальной ухмылке.

По внутренностям пробегает мерзкий холодок от его взгляда. Но я запрещаю себе не верить ему. Запрещаю даже допускать мысль, что он обманул. Они не трогали меня. Точка.

— Ну все, Олег, уведи её в подвал, и поехали, — повелительным тоном произносит Жанна, и царственной походкой направляется к выходу из комнаты, обеими руками прижимая папку к своей груди.

— Можно еще один вопрос? — выпаливаю ей в спину, когда этот мужик с сальным взглядом решительно направляется ко мне.

— Только быстро, — нетерпеливо дергает она плечом.

— Это ты убила моего отца?

— Я? — морщит она нос. — Нет, конечно. Ну ты точно тупая, Алена. Зачем бы мне сдался твой папаша? Это Ромчику он угрожал посадить его, если тот не вернёт наворованные деньги. Вот и доугрожался.



31

Ублюдок Олег не особенно церемонится со мной — как только Жанна покидает комнату, он подходит, грубо хватает меня за волосы и тащит за собой почти волоком в неизвестном направлении.

Я пытаюсь уцепиться руками за его запястье, слезы брызжут из глаз от дикой боли, но я не издаю ни звука. Терплю, стискивая сильнее зубы, пока он спускает меня по лестнице вниз, и едва не рыдаю от облегчения, когда это все, наконец, заканчивается. Мои волосы оставляют в покое, ублюдок достает ключ, открывает вставшую у нас на пути массивную дверь, снова хватает меня и толкает в полумрак помещения по ту сторону с такой силой, что я растягиваюсь на полу и сшибаю себе сразу и локти, и колени. Но меня это не беспокоит. И даже когда дверь позади с грохотом захлопывается, и слышится лязг провернувшегося в ней замка, я вообще не придаю ему значения. Все, что заботит меня сейчас, это Мила.

Под низким потолком подвала, в который меня привели, есть небольшое узкое окошко — в него сочится тусклый свет, но этого недостаточно, чтобы сразу разглядеть окружающую обстановку. Поэтому приходится ждать, пока глаза привыкнут к темноте. Но я не могу просто лежать и ждать, кое-как поднимаюсь на ноги, шипя от боли в коленях, жмурюсь, и без конца вглядываюсь в темное пространство вокруг. В какой-то момент я, наконец, обнаруживаю у противоположной стены маленькую хрупкую фигурку девочки и бросаюсь к ней.