Читать книгу "Витамины любви, или Любовь не для слабонервных - Анна Макстед"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Но я… — Я сделала попытку посмотреть, закрыта ли дверь в кабинет Грега. Но она оказалась открытой, он смотрел прямо на меня. Я снова обернулась к Габриелле.
— Ему не грозила ни малейшая опасность, Богом клянусь. Но мне, правда, жаль, Габи, что так получилось. Прости меня.
Я старалась дать ей понять, что сейчас не могу говорить, но она была слишком возбуждена, чтобы заметить мои сигналы:
— Знаешь, Ханна, ты напрасно извиняешься. Это ничего не изменит.
После этого она оттолкнула меня с дороги, схватила коляску со спящим в ней Джудом и покатила ее прочь, крепко стиснув челюсти. Я неуклюже, боком пробралась к себе, захлопнула дверь и забормотала, уткнувшись носом в ладони: «Позже ей все объясню». Но в том настроении, в каком Габи была сейчас, не было смысла с ней разговаривать.
Потом я позвонила отцу. Я надеялась, что мое обручение с Джейсоном его обрадует и вернет мне его любовь. По крайней мере, он позвонил сам. Во время нашей последней встрече он решил, что я обманщица, и вышвырнул меня из дома. Он пошел на контакт, и это уже надо расценивать как добрый знак.
Но все оказалось совсем не так.
Он звонил сообщить, что умерла моя бабушка.
В основном моя совесть просыпается, только когда я позволяю себе есть чипсы. Но, получив такое известие, я стала корить себя за то, что так и не навестила бабушку. И тут же себя отругала за такие мысли. Я ведь согласилась сходить к бабушке Нелли вовсе не по доброте душевной. Я согласилась на это, потому что не хотела, чтобы она ушла в мир иной с обидой на меня. А это было нечестно.
— Но ведь у нее был небольшой удар, — сказала я Роджеру в ответ на его сообщение.
— Да, верно, но ее доконал второй.
Странно это прозвучало, но в удрученном состоянии ляпнешь и не такое.
— Бедная мама. Как она перенесла ее смерть? Как правило, мы с отцом не обсуждаем мамины душевные состояния, соблюдая негласное правило: каковы бы они ни были, все они — ее личное дело.
— Она сейчас убирает комнату Нелли.
— О-о!
Это не было ответом на мой вопрос, но я не настаивала. Из его тона стало ясно, что я еще не прощена.
— Скажи, как назывался ее дом престарелых?
— Ханна, я не имею ни малейшего…
— Ладно, обойдусь.
Я позвонила маме на мобильник.
— Алло?
— Мам, это я, Ханна. Мне так жаль, что бабушка Нелли умерла. Как она? — Я совсем спятила. — То есть как ты? Как себя чувствуешь?
Мама молчала.
— Ты в порядке? Я хочу сказать, понятно, какой там может быть порядок, но…
Молчание.
— Мне приехать? Может, надо помочь в чем-то?
— Нет. Сама справлюсь.
— Ладно. Как дела с организацией похорон? Или Роджер этим займется? Может, помочь тебе убрать ее комнату?
Действительно, неловкое положение. Все это время я была с ней холодна, и надо было случиться чему-то ужасному, чтобы я чуть-чуть оттаяла. Наверное, именно это называется «не иметь смелости в отстаивании своих убеждений». Я просто чудовище. По-моему, лучше быть двуличной, чем чудовищем. Хотя, наверное, это одно и то же.
— Роджер все оплачивает. Как всегда. В этом на него можно положиться, — сказала мама.
— Да, это хорошо. — Мне стало легче. Не хотелось бы считать отца бесчувственным.
Ответа не было. Она и в лучшие времена была какой-то отрешенной. Я повторила свой вопрос:
— Так тебе нужна моя помощь?
— Нет, Ханна, спасибо. — И снова умолкла.
— Ну, — запинаясь, проговорила я, — а в приготовлениях к похоронам?
— Олли взял на себя организацию кремации. От тебя действительно ничего не требуется.
Меня охватило раздражение. Значит, Олли она позвонила. Но это чувство быстро ушло. Мама всегда была ближе с Олли, потому что я отгородилась от нее невидимым стальным барьером, от которого она отскакивала каждый раз, когда пыталась приблизиться ко мне. Ничего удивительного, что она позвонила Олли. Но ведь я протянула ей руку помощи и предложила мир, и мне было обидно, что все это мать не захотела принять. А ведь двадцать пять лет именно этого и добивалась.
И еще об одном я не хотела говорить, но не удержалась:
— Мне очень жаль, что я не успела навестить бабушку Нелли, а теперь слишком поздно.
— Все свое сожаление сможешь высказать на кремации, Ханна. — Наверное, это от горя она стала резкой: до сих пор она ни разу не была так груба со мной. Я не обиделась. Мне даже понравился этот проблеск эмоций. — Похороны в ближайший понедельник, на кладбище в Голдерс-грин, это на юге Лондона, в одиннадцать.
— Ой, это не там похоронен Кит Майерс из группы «Ху»? — Боже, что я несу!
— Не знаю, — ответила мать грустным голосом. — Мне надо делами заниматься.
— Конечно, — ответила я. — Пока.
Я перестала видеть положительную сторону проявления мамой эмоций. Мне не понравилось, что они были негативными и вызвала их я.
Всю мою жизнь я старалась спровоцировать маму, и у меня не получалось. И вот, наконец, благодаря смерти бабушки Нелли, это произошло. Но не так, как я хотела. Мне стало тошно, когда я осознала, что мне вовсе не хотелось вызвать к себе ненависть матери. Меня затошнило по-настоящему, просто к горлу подступило.
На похоронах бабушки Нелли я должна сделать над собой усилие. Надеть юбку. У меня ведь теперь есть одна. На миг мелькнул образ бабушки Нелли из прошлого: она носила поношенный костюм — юбку с пиджаком — в сочетании с ярко-оранжевыми кроссовками «Найк». Я всегда ждала, что она вот-вот припустит вскачь. Фигура у нее была, как у таракана: пухлое брюшко и тоненькие ножки.
Я стала размышлять и о своей матери. Много месяцев назад из сада у дома родителей я увидела Анжелу: она сидела за письменным столом у окна в своей комнате. И отрешенно смотрела в пространство, грызя горький шоколад, от которого отказывались даже собаки. Но она ела только этот сорт. Вот в этом была вся ее сущность: она источала апатию и чувство вины и сама себя казнила.
Те, кому тяжело видеть безутешность других после чьей-то смерти, говорят: может, все к лучшему. Я тоже подумала, что смерть бабушки Нелли что-то может изменить в жизни мамы. Ей бы не помешало хоть отчасти восстановить свою силу духа.
Ко дню похорон обещали перемену погоды, но ошиблись. В девять утра в понедельник я сидела на работе, рукой отирая пот с шеи. Вентиляторы только гоняли по комнате горячий воздух. Толку от них было не больше, чем, если бы кто-то дул мне в лицо. Я всегда жалуюсь на английскую погоду (мрачная, сырая, холодная, тоскливая, с октября по февраль темнеет уже в полдень), но понимаю, что ненавижу солнце, уже после первого дня иссушающей жары, которая иногда случается в нашем городе. В этом году жарко было уже в апреле, ясная погода и высокая температура продержались до июля, только неделю в июне лил дождь.
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Витамины любви, или Любовь не для слабонервных - Анна Макстед», после закрытия браузера.