Читать книгу "И хочется и колется - Ева Ночь"

– Не надо, Ген, – просит она. – Это всегда только портит всё. И ухудшает.

Новости. Хороший секс никогда ничего испортить не может. Глупости. И что только в её хорошенькой головке клубится? Даже Джина правильные рецепты раздаёт.

– Повернись ко мне, Лиль, – прошу и помогаю ей лечь на другой бок – лицом ко мне. – Ты меня боишься?

– Нет, – мотает она головой, зажмурившись. – Боюсь всего того, что случится потом.

– А ты не бойся, ладно? – шепчу, целуя её в висок, а потом ниже. – Не бросай меня, Лиль. Пожалуйста.

Я много чего хочу сказать ей. Что мне без неё плохо. Что я не хочу, чтобы она исчезала из моей жизни. И что бабка вообще ни при чём – так, надуманный предлог. И если она захочет, я договор это к хренам порву. Но Лилька вздыхает громко, а потом тянется ко мне решительно. Серьёзно так. Взгляд у неё сосредоточенный, будто она в бой идёт.

И я пропадаю. В её глазах. В мягкости губ, податливости тела. У меня съезжает крыша, заканчиваются слова и предложения. Остаются лишь чувства и эмоции.

Её вздох и мой. Её тихий стон и мой. Её губы на моей коже и мои не отстают. Мы словно растеряли остатки разума. Вцепились друг в друга, как голодный – в кусок хлеба. И это было прекрасно. До головокружения, до ослепительных вспышек, до ломоты во всём теле от невозможности ускориться. Нет уж. Я должен сделать так, чтобы Лилька впечатлилась. Чтобы её экстаз зашкалил, вырвался на волю, сметая по пути все запреты и дурацкие мысли про «потом».

Потом будет прекрасно – я знаю. Потому что не отпущу. Прикую к себе. Сделаю своей навсегда. Я её муж. Она моя жена. А всё остальное – в очередь! В очень длинную и долгую очередь!

40. Санврача вызывали?

Геннадий

Я спал как убитый. Как солдат, что взял высоту, и теперь отдыхает с чувством выполненного долга.

– Вижу, девочка тебя отлично полечила, – бормочет бабка прямо мне в лицо, и я удерживаю в себе крик, что рвётся на волю. Выглядит она измождённо и страшно. В комнате никого нет.

– Лиля?.. – зову, понимая: её рядом нет. Сбежала. Непоседливая у меня жена. А я забитый одинокий муж, которого использовали три раза за ночь и удрали.

– Уехала твоя Лиля. Костика в садик, сама – на работу. Лолита! – делает бабка знак головой, и пышнотелая то ли сиделка, то ли домработница вплывает в комнату и деловито готовит укол. – Давай, поворачивайся! Твоя жена мне дырку в голове проела, слово взяла, чтобы мы о тебе позаботились.

У Лолиты рука верная и профессионально нейтральная. У Лильки уколы куда душевнее выходят. Она пальчиками нежно кожи моей касается, нащупывая нужную точку. А эта – ширь – будто кинжал в цель швырнула.

– Лежать! – командует жёстко Джина, будто собаке команды подаёт. Это она пресекает мою попытку подняться с кровати. – Лежать и не вставать! Разбаловала она тебя. Воли много дала. Мужчин нужно держать вот здесь! – потрясает она костлявым кулаком, а я думаю с тоской: куда я попал и где мои вещи?

За что мне это всё? И где моя Лиля, с которой намного проще. Уж с ней у нас всё гармонично: я знаю, кто в доме хозяин. А сейчас явно не тот вариант. Надо бы разведать, как там ремонтные работы идут в её апартаментах. Не загостилась ли бабуля и не обнаглела ли она?

– Вообще-то по утрам я хожу в туалет, принимаю душ и завтракаю, – мило излагаю я свои потребности. И глаза у меня, я так думаю, честные-честные. – Нет, если ты настаиваешь, я могу и под себя сходить, но зачем утруждать милых людей? Лолиту, например? Чем она заслужила такое неуважение к себе?

Джина хмыкает. По губам её скользит улыбка.

– Один-один, внук. Подъём!

– Спасибо, что разрешила, – не удержавшись, язвлю я.

– Всегда пожалуйста, – охотно прощает меня бабка, и я получаю свободу передвижений.

За завтраком я планирую побег. Но прежде всего, звоню Лильке. Она отвечает не сразу, это невероятно бесит, а мозг рисует всякие ненужные картины: Славик, сбежала, уехала принимать наследство без меня. Потом я бью себя мысленно по морде лица. У неё тут Котя. Она его ни за что не бросит.

– Да, Геннадий Романович, – отзывается она после пятого моего захода. На заднем плане слышен шум. Кажется, ругаются. Голос у Лильки тоже – будто бежала. – Я тут немного занята. Перезвоню чуть позже, ладно?

– Перезвони, будь добра, – прошу достаточно холодно и уже без аппетита доедаю завтрак. Вроде всё вкусно, но уже не то.

Не успеваю я допить кофе, когда звонят с пункта охраны.

– К вам тут из санэпидемстанции, – отчитывается охранник.

Что?! Ах, да. Точно. Я и забыл.

– Пропусти, пожалуйста, – Игнорирую я Джинины выщипанные брови, что пытаются взлететь выше лба.

– Будешь травить нас, как клопов? – задумчиво произносит она, и мне становится смешно.

– Нет, как крыс. Дератизация.

Она катит за мной в коляске споро. В дверь звонят – я иду открывать. Интересно: ей любопытно, или она решила, что я не шучу?

– Кот не сдох? – деловито интересуется с порога молодая девица с щёчками-пышечками. Она свежая, как ароматная булочка. Мне даже чудится, что от неё пахнет ванилью.

– Нет, конечно, – удивляюсь её вопросу.

– Если животное больно бешенством, то после укуса обычно сдыхает, – поясняет она, не снижая градуса деловой леди.

Да-да, что-то врач вчера втирал. И это он сказал, что о подобных случаях сообщают в санэпидемстанцию и что нас навестят с целью посмотреть на животное. Но я не вслушивался. Это Лиля там кивала каждому слову эскулапа. И вот она бросила меня на Булочку, а я должен отдуваться за её рыжего гада.

– Мр-р-р, – трётся об укушенную ногу Мистер Рыж. Он, видимо, в курсе, что речь идёт о нём.

– Животному нужно делать прививки, – поучает меня Булочка, поглядывая на кота. – Вижу, с ним всё в порядке. Надеюсь, с вами – тоже. Думаю, вы сделали выводы и выучили урок.

Великий боже, за что мне сие? Меня ещё всякие Булочки не поучали в собственном доме! Я ворочаю бизнесом, прилично зарабатываю. У меня сеть мебельных салонов и собственная мебельная фабрика, что выпускает индпошив, а не ширпотреб. Каждый год мы ездим на международные выставки и получаем призы, а в коридоре у меня – Булочка с россказнями, какие я должен сделать выводы и какие уроки выучить!

– Всенепременно, – вежливо склоняю голову и слышу, как сзади давится сухим смехом Джина. – Понял, раскаялся, принял к сведению.

– Вот и замечательно, – улыбается Булочка, показывая очаровательные ямочки на пухлых щёчках. – Иди ко мне, киса, – неожиданно приседает она на корточки, и эта рыжая сволочь, тряся хвостом, трётся мордой о девичью ладонь. Само совершенство. – Какой ты красивый! Но прививки нужно делать, понял?

Я так и не понял, кому было сказано это «понял», но на всякий случай пообещал: