Читать книгу "Притяжение - Бриттани Ш. Черри"

— Грэм, в данный момент ты слишком все усложняешь, а я призываю тебя просто поверить в то, что находится прямо перед тобой, — сказал Олли. — Джейн уже почти год как ушла, и давай взглянем правде в глаза: на нее ты никогда не смотрел так, как смотришь на Люси. Твои глаза никогда не блестели так, как они загораются, стоит лишь Люси появиться. Сынок, большую часть жизни ты старался уберечь себя от веры в существование счастья. Когда же, наконец, ты позволишь себе избавиться от цепей, в которые сам себя заковал? Жизнь коротка, Грэм. Ты не можешь знать, сколько глав осталось в твоем романе. Живи каждый день так, словно это твоя последняя страница. Дыши так, словно каждый вдох — это последнее слово. Будь смелым, сынок. Будь храбрым.

Я закатил глаза и начал спускаться по лестнице.

— Профессор Оливер?

— Да?

— Заткнитесь.

Глава 18

Люси

— Мне нужно заскочить в магазин за подгузниками, ничего? — сказал Грэм, паркуясь на стоянке круглосуточного магазина.

— Все в порядке.

Он управился довольно быстро и, бросив в багажник несколько сумок, снова запрыгнул в машину.

— Так, — Грэм завел двигатель, — в какую сторону нужно ехать, чтобы добраться до того коттеджа?

— Что?

— Я спросил, в какую сторону нам ехать? Навестить дерево твоей матери?

Сердце в груди сжалось, и я покачала головой. Пока мозг обрабатывал сказанные им слова, я тупо смотрела на него.

— Что? Ни в коем случае, Грэм. Ты и так отстал по срокам написания книги, и я даже думать не хочу о том, чтобы тебе еще пришлось ехать в такую даль ради…

— Люсиль Хоуп Палмер.

— Да, Грэхем Майкл Рассел.

— Ты ведь каждые праздничные выходные навещала свою мать, верно? И ни разу не пропускала, так?

Я прикусила нижнюю губу и кивнула.

— Да.

— Вот и хорошо. Так в какую сторону нам ехать?

Сердце мое забилось быстрее, и я закрыла глаза, поняв, что Грэм настроен серьезно и отступать не собирается. А ведь я даже не упоминала о том, как сильно болело мое сердце от того, что в этот день не получилось навестить маму. Я не упоминала о том, как тяжело было видеть любовь Карлы и Сьюзи к их матери. По щеке скатилась слеза, а на губах у меня появилась улыбка.

— Поезжай по сорок третьему шоссе на север. Дорога займет около двух часов.

— Отлично, — сказал Грэм, выезжая с парковки.

Я открыла глаза, оглянулась на спящую в кресле Тэлон и сжала в ладони кулон в форме сердца.

Когда мы приехали на место, уже совсем стемнело, и я воткнула вилку удлинителя в розетку на стене дома. Территорию осветили белые лампочки гирлянды, которую мы с Мари повесили перед Рождеством. Мамино дерево переливалось яркими огоньками, и я подошла ближе, чтобы понаблюдать за их блеском. Сев на землю, я сцепила пальцы и со сладкой горечью подняла взгляд на искрящиеся ветви: с того дня, как умерла мама, дерево выросло, стало высоким. Хотя больше всего я любила навещать маму весной — в ту пору, когда распускаются листья.

— Она прекрасна, — сказал Грэм, подойдя ко мне с Тэлон на руках.

— Правда?

Он кивнул.

— Такая же, как ее дочь.

Я улыбнулась.

— И ее внучка.

Сунув руку в карман пиджака, он вытащил пачку лакричных конфет. У меня закололо сердце.

— Ты купил их в том магазине?

— Я просто хотел сделать что-то хорошее для тебя.

— У тебя получилось, — сказала я, потрясенная его вниманием и добротой. — Сегодня очень хороший день.

Пока мы сидели рядом — смотрели, дышали, жили — Грэм достал телефон и включил песню «Воспрянь» Андры Дэй.

— Ты сказала, что эта песня ей понравилась бы.

И я снова расплакалась.

Все было так прекрасно.

— Мы ведь друзья, Люсиль? — спросил Грэм.

Я повернулась к нему. Сердце мое сжалось.

— Да.

— Тогда можно открыть тебе один секрет?

— Конечно. Все, что угодно.

— Но после того, как я скажу это, нужно, чтобы ты сделала вид, будто я никогда этого не говорил, хорошо? Просто если я сейчас не скажу, то, боюсь, это чувство будет только расти и мешать моей голове еще сильнее, чем сейчас. Но после этого мне нужно, чтобы ты притворилась, будто я ничего такого никогда не говорил. Мне нужно, чтобы после этого ты снова стала моим другом, потому что дружба с тобой идет мне на пользу. Ты помогаешь мне стать лучше.

— Грэм…

Он отвернулся, чтобы уложить заснувшую Тэлон в автокресло.

— Подожди. Просто сначала скажи мне: ты чувствуешь что-нибудь? Что-то большее, нежели дружбу, когда мы делаем так? — И он взял меня за руку.

Волнение.

Грэм придвинулся ко мне. Наши тела еще никогда не находились так близко друг к другу.

— Ты чувствуешь что-нибудь, когда я делаю так? — прошептал он и осторожно прикоснулся тыльной стороной ладони к моей щеке. Я закрыла глаза.

Озноб.

Грэм почти вплотную придвинулся ко мне — я чувствовала на своих губах его дыхание. Мы дышали одним воздухом. Его выдох становился моим вдохом. Я не открывала глаза, чтобы не видеть его губ. Я не открывала глаза, чтобы чувствовать его близость. Я не открывала глаза, чтобы сохранить способность дышать.

— Ты чувствуешь что-нибудь, когда мы так близко? — тихо спросил он.

Возбуждение.

Я открыла глаза и моргнула.

— Да.

Грэм вздохнул с облегчением, его тело расслабилось. Он достал из заднего кармана брюк два сложенных листка.

— Вчера я составил два списка, — сказал он мне. — Я весь день просидел за рабочим столом, перечисляя все причины, по которым не должен чувствовать к тебе того, что чувствую. Получился длинный список. Он подробный, в нем по пунктам разобрана каждая причина, почему то, что есть между нами — чем бы это ни было — плохая идея.

— Я все поняла, Грэм. Ты не должен давать объяснений. Я знаю, мы не можем…

— Нет, просто подожди. Вот еще один список. Он короче. Намного короче! Но в этом списке я старался не руководствоваться логикой. Я пытался быть немного похожим на тебя.

— На меня? Как это?

— Я пытался чувствовать. Представлял себе, каково это — быть счастливым. И я думаю, что ты — олицетворение счастья. — Его темные глаза встретились с моими, и он откашлялся. — Во втором списке я пытался перечислить то, что доставляет мне радость в жизни — за исключением Тэлон, естественно! Список получился по-настоящему коротким, всего пара пунктов. И, как ни странно, в начале этого списка ты, и в конце его тоже ты.