Читать книгу "Петля - Роман Сенчин"

– Не знаю. Давай посмотрим.

Идем на кухню, открываем холодильник.

Сметана, помидоры, банка сайры, кусок черкашинской ветчины, хлеб – хлеба едим мало и, чтобы не плесневел, кладём сюда, – кетчуп, соусы, яйца, сыр, сливочное масло в маслёнке…

Закрываем холодильник, открываем морозильник.

Два пакета замороженных овощных смесей, пельмени, вареники с картошкой и грибами, замороженные куриные грудки…

– Слушай, а давай закажем? – предлагает жена. – И не возиться…

Ещё недавно еда на дом стоила прилично, а теперь ну не копейки, конечно, но по-божески. Если посчитать, то самому приготовить ненамного дешевле. А прибавить электричество, воду на мытьё посуды, то, может, то на то и выйдет.

Доставок развелось – куча. Ну, не куча, но этих, с ранцами «Яндекс. Еда» и с зелёными… забыл название… бывает, на каждом шагу встречаешь, на великах гоняют, на роликах, сегвеях… Так что у них там конкуренция, а когда конкуренция здоровая – цены падают.

– Я не против, – отвечаю жене. – И время сэкономим. Как, кстати, поработала?

– Относительно… А ты?

– Ну, тоже.

Она кивает, а сама уже вся в айфоне – выбирает, где заказать обед. И что заказать.

– Супчик будешь?

– Не мешало бы.

– «Том Ям» пойдёт? С морепродуктами.

– Это острый?

– Ну так, да…

– Нет, мне что-нибудь традиционное.

– Борщ есть.

– М-м, – чувствую, что кривлюсь, тут же делаю лицо снова приятным: мы с женой стараемся не выражать негатив в общении друг с другом, – чужой борщ как-то неприятно. А гороховый глянь.

– И гороховый есть. С копчёностями.

– Отлично!

– А на второе?

– Ну, пару котлет говяжьих. И пюре. У них пюре обычно вкусное, машинное.

– Хорошо-о… – Жена постукивает по экранчику айфона. – А я возьму лапшу удон с цыплёнком и шампиньонами.

– А потом будешь жаловаться, что желудок болит.

– Что ж делать, люблю я азиатскую кухню… Может, ещё роллов?

– Как хочешь.

– Но ты съешь парочку?

– Съем.

– Каких?

– Без разницы.

– С угрём тогда и… и «Филадельфию Грин». Всё, оплачиваю?

– Угу. – Я устал от этого процесса.

– Доставят через тридцать две минуты.

– Отлично… Поработаем тогда ещё?

– Давай.

Обнимаемся, целуемся, расходимся.

Ноутбук чернеет экраном. Решительно закрываю и отодвигаю в сторону. Беру тетрадь. Что это? Повесть «Золотые долины». Начал её четырнадцать лет назад. Вот даже дата стоит перед названием: «Начато 14 апреля 2005 года». А ниже: «Окончено…»

Я всегда так делаю. Это стимулирует скорее закончить.

Да, начал тогда, написал страниц пять, и застопорилось. Позже время от времени возвращался.

Но двигалось другое. Как мне теперь кажется, двигалось с бешеной скоростью. Много писал, быстро. Когда успевал?

Много лет я жил в суровом темпе. Подъём в шесть утра, быстро умыться и прочее, кофе, стол. До без пяти семь писать. Потом разбудить дочек (сначала лишь старшую, потом, когда у младшей наступил детсадовский возраст, и младшую), ещё пописать минут пятнадцать, пока они собираются. Завтрак. Выход на улицу. Сотня метров – и метро. Если успеваешь до половины восьмого – садишься в поезд без особых проблем, а на пять-десять минут позже – кранты.

Где-то в «Ютубе» есть ролик про японское, кажется, метро в час пик. Как специальные люди в перчатках утрамбовывают людей в вагоны. Ну вот то же самое каждое буднее утро происходило у нас на «Коломенской». Только людей специальных не было, и вагоны брали штурмом, без всякой дисциплины и вежливости.

Ежедневные пассажиры ещё нормально, они привыкли, могли пропустить с ребёнком, не обижались тычкам, толканию, а вот когда на улице выпадал сильный снег или случался ещё какой катаклизм и в метро спускались автомобилисты… Они лезли нагло, при этом огрызались, если на них давили, детей не замечали.

Многие критики утверждают, что писать о метро – давно моветон. Я так не считаю. Метро в моих вещах появлялось часто: двадцать лет в Москве оно было важной составляющей моей жизни…

Так вот. Берём удачный вариант, когда дочки не капризничают и мы без труда оказываемся в поезде.

Едем. И школа, и садик находятся возле станции «Маяковская». Почти центр. Но от нашей «Коломенской» без пересадок путь занимает минут пятнадцать-двадцать. И там ещё пешком минут семь.

Конечно, временами детей возила ныне бывшая жена, но в основном – я. Бывшая жена предпочитала забирать.

Когда подросла старшая, она отказывалась брать с собой младшую. До ссор доходило, но не слушалась, находила разные причины: «я пешком от “Театральной” пойду…», «я с девчонками встречаюсь на “Пушкинской”…», «сегодня ко второму уроку…». Короче, так или иначе мне приходилось в начале восьмого выходить на улицу. Когда пять раз в неделю, когда три-четыре, но в общем чаще, чем продолжать сидеть за письменным столом в благословенные утренние часы.

Иногда возвращался домой. Но это было и не очень-то логично, и затратно: в километре от школы и садика находилась редакция газеты, в которой я работал, и рабочий день начинался с десяти. Ехать обратно до «Коломенской» получалось бессмысленно: доедешь, а через полчаса надо отправляться обратно. А каждый проезд на метро – это денежки.

Главный редактор, сам нечеловечески писучий, каждый день спрашивал: «Материал сдал?» Неважно было, что ты сдал его накануне. «Новый день – новый материал», – был у него аргумент. «Я хочу рецензию написать на такую-то книгу». – «Отлично! Сдавай!» – «Ну, я ещё читаю». – «У тебя ж целая ночь была! Ночью прочитал – днём написал!»

Меня это бесило. Прямо скулы сводило, и слёзы выступали, и костяшки начинали чесаться. Но теперь я вижу, что это его ежедневное давление было полезно. Я писал много. Очень много. И для газеты, и для себя. Ну, в смысле – прозы.

Возвращался вечером злой, уставший, опустошённый, как мне казалось, совершенно. Ужинал и плюхался на стул в своём кабинетике на утеплённой лоджии. И на злости, раздражении замарывал страниц десять в тетрадке. Или набирал из тетрадки страниц пять в компе.

Потом я уволился из газеты и сделался так называемым фрилансером, постепенно тратя премиальный почти миллион на семейные потребности; подросла младшая и начала ездить в школу сама. Дни мои стали свободнее, но писать я стал меньше. А теперь каждое утро передо мной целая вечность до вечера – никаких особых дел, отвлекающих моментов, сиди и работай хоть по шестнадцать часов, – а вот что-то…

Так, на чём я остановился в своих «Золотых долинах»? Повесть о том, как студент-платник на каникулах зарабатывает с родителями для оплаты следующего семестра. Отчасти сюжет автобиографический. Хоть я, слава богу, никогда не был платником, но каждое лето работаю на огороде, собираю в бору грибы и ягоды. Мы ездим из деревни, где живут мои мама и отец, в ближайший город и торгуем там на рынке. Когда-то заработанное очень помогало моей семье в Москве, потом же этот процесс – выращивание, собирание, торговля – превратился в некую традицию. Впрочем, знаю, многие студенты, да и не только, лето проводят за тем же делом…