Читать книгу "Фабрика ужаса. Страшные рассказы - Игорь Шестков"

Да, встреча… в месте, в котором ни я, ни какое другое живое существо из нашего мира ни при каких обстоятельствах не должно находиться. А я вперся туда… да еще и не один.

Жил бы себе и жил.

Нет, полез поперек батьки в пекло.

А все эта… моя тогдашняя… бедняжка Рози… Розмари Ким. Мягкая и обходительная дама, похожая на жену Ленона. Она уговорила меня съездить в замок Грабштайн. Хотя он пользовался дурной славой среди местных жителей, и она это знала. Проклятое место.

В воскресенье поехали.

Подмораживало уже, но желтые и красные листочки еще не опали. Красиво было и свежо.

Мне ехать не хотелось… лень… хандра…

Неохота было загонять гуляющий где-то в Тоскане дух в телесного болвана. Собираться… одеваться… Поехал только потому, что не было сил отговаривать Рози от поездки… да и наш полумертвый город опостылел.

Рози вела свой маленький желтый фольксваген с гордостью и удовольствием. После Объединения она заработала достаточно денег не только на машину, но и на небольшой домик с гаражом на окраине, и на многочисленные туристические поездки по всему миру, в которых я ее иногда сопровождал, и даже на шмотки от Христиана Диора, которые покупала в Париже. Для дочери беженцев вовсе не мало. Хотя и домик и автомобиль были куплены в кредит.

А я и этого себе позволить не мог. Гражданство сменил, но так и остался Обломовым. Только без имения и капитала. Тратить жизнь на такие мелочи…

Ехать недалеко, минут сорок… по проселочным дорогам.

В пути Рози восхищалась осенними саксонскими ландшафтами, и впрямь красивыми, но меланхоличными… лишенными чего-то главного… рассказывала мне что-то о замке… из путеводителя, который она сама и составляла.

Я дремал. Наслаждался тем, что завтра не надо идти на работу, думать о нудных и бессмысленных делах… Летом закончился мой контракт с городским Музеем, а следующий начинался только через полгода.

С трудом разлеплял веки, когда Рози будила меня, чтобы показать очередной «уютный саксонский уголок», старый домик, «похожий на пагоду» или дерево, «трепещущее в бледном золоте осени».

…

Приехали. Запарковались недалеко от замка.

Часовую прогулку по его недрам я описывать не хочу, тошно. Одно и то же… люстры из рогов убитых оленей… пыльные сундуки, резные комоды, скромный алтарь-триптих из закрытой полстолетия назад церковки неподалеку, несколько чудом уцелевших реликвий в серебряных футлярах, печки с синими и зелеными изразцами, доспехи, алебарды, портреты господ с охотничьими трофеями, шпалеры, фрески…

И висячие сортиры.

Представьте себе, господа, вы делаете свои дела, рискуя провалиться в пропасть, а моча и экскременты растекаются по благородной стене вашего родового замка. А как же жители нижних этажей? Читал, не помню где, что воняли эти «рыцарские замки» так, что владельцы, пожив годик в одном замке, оставляли его, переезжали в другой, потом в третий… А холопы их годами чистили стены, выгребали завалы. Здорово придумали графы и бароны!

Пока ходили по замку, думал о мифическом проклятии. Ничего зловещего не заметил и не почувствовал. Все было как-то убого… чувствовалось, что замок часто перепродавали и очищали от всего ценного новые хозяева.

Рози торжествовала, забралась в бывшую графскую кровать с ногами, когда смотрительница вышла. Подруга моя была маленького роста, но даже для нее эта помпезная деревянная кровать была коротка. Рыцари видимо были лилипутами.

Испытал облегчение, когда мы вышли наконец на воздух. Захотелось посидеть, выпить кофе…

В маленьком замковом дворе помещался ресторанчик… там подавали пиво и мясо дикого кабана, которого тут же на огромном вертеле жарили два актера в средневековых одеждах палачей — обтягивающих полосатых трико и зловещих курточках с характерными разрезами. Палачи то и дело поглаживали свои огромные бутафорские мечи, обменивались скабрезными шуточками и поддразнивали туристов. Видимо, считали, что это придает больше достоверности их роли. Рядом с ними плясали несколько шутов с бубнами в руках… а роскошная красавица-блондинка в розовом платье играла на лютне.

Рози заказала себе сливовое пирожное с взбитыми сливками и кофе. А я оскоромился… еще и кружку темного радлера выпил. Веселиться так веселиться!

Кабанину подали с тушеной морковью и сельдереем. Вкусное мясо, но жестковатое.

За средневековое сопровождение с нас содрали вдвое больше, чем все это стоило.

Поковырял в зубах. И опять задремал. Несмотря на лютню и бубны…

Но с Рози разве поспишь? Потащила гулять по окрестностям.

Если бы мы после еды домой поехали, судьбы — и ее и моя, сложились бы иначе. Хотя, кто знает, может быть, мы бы в автомобильной аварии погибли. Или умерли бы вечером от заворота кишок. Рози еще вчера испекла ореховый торт. Очень жирный.

…

У Рози была с собой камера, тогда еще не цифровая, обыкновенная, мыльница. И ей захотелось непременно сделать хорошую фотографию замка для малотиражной экологической газетенки, выпускаемой в городе чахлой Зеленой партией. «Чтобы и свет, и тени, и вода, и стены, и башенки… все было видно… и чтобы замок торчал и гремел как колокол на фоне синих небес». Так она говорила, моргая своими милыми раскосыми глазками.

Стали искать подходящее место. И быстро поняли, что лучше всего сфотографировать замок с третьего этажа заброшенной бумажной фабрики на другой стороне реки.

Перешли реку по висячему мостику. Мостик качался, как бы предупреждая, но мы не поняли его сообщения.

Я рассказал Рози дурацкую советскую шутку о том, почему лучше строить мост вдоль, а не поперек реки, она долго хохотала.

Шалила и радовалась жизни.

Я шел за ней и пытался не отставать от самого себя.

Подойти к зданию фабрики было нелегко. Его окружал высокий забор с колючей проволокой. Нашли дырку… видимо подростки пробили… топорами что ли…

Или бездомные. Над проходом кто-то провидчески написал на стене: «Тут плохо. Вам тут не место! Катитесь!»

И нарисовал по-декадентски вытянутый череп. А на нем маленькую мышку с скрипкой в лапах. Мышка грызла свою скрипку. Внутри скрипки кто-то сидел, виден был только один глазок, с ужасом смотрящий на мышку из резонаторного отверстия на деке.

Вышли на густо заросший кустарником фабричный двор.

Похоже, фабрику эту закрыли сразу после войны. Я заметил несколько не заделанных пробоин от снарядов. Из трещин на старом асфальте выросли высокие деревья. Несколько березок ухитрились прижиться на изрядно потерпевшей от дождя и ветра крыше.

На обшарпанных стенах фабрики висели таблички с надписями.

Вход в здание фабрики строго запрещен!

Карается законом!

Охраняемое культурное наследие свободной земли Саксония.