Читать книгу "Кормилец - Алан Кранк"

Разумно. Зачем умирающему ребенку острое зрение?

– Ты хочешь сказать, что кто-то выколол ей глаза шилом? Верно?

– Хватит задавать мне идиотские вопросы, Игорь! – вдруг повысил голос Доронин. – Ты такой же врач, как и я, и должен понимать. Да, твоя дочка при смерти, если ты хочешь это услышать. Но мы будем делать все для того, чтобы спасти ее.

Мальчишка на соседней каталке резко повернулся. Затуманенные глаза вдруг сфокусировались. Он посмотрел на Доронина, потом на культю, вздрогнул всем телом и отвернулся к окну. Тщедушное тело затряслось. Он плакал беззвучно, боясь нарушить священную тишину этой маленькой преисподней. Перед выходом из палаты Игорь еще раз взглянул на дурацкий колпак Доронина и подумал, что патологоанатом, который будет резать его девочку, возможно, нацепит фартук в мелкую клубничку.

17

– Нет. Не надо ни бульонов, ни йогуртов. Если есть возможность – купи подушки от пролежней. Опрелости лучше упреждать, чем потом с ними бороться, – сказал Доронин, прощаясь в холодном предбаннике. – Ну и будем надеяться на лучшее.

Он пожал руку Игорю, кивнул Марине и скрылся за побитой каталками дверью. Марина села на скамейку. Игорь сел рядом.

– Как она? – спросила Марина.

Игорь пожал плечами, закрыл глаза, запрокинул голову и оперся затылком о холодную стену.

Предбанник начал расти в размерах. Он не мог этого видеть, но чувствовал. Маленькая комнатка увеличилась до размеров концертного зала, потом до размеров стадиона. Потом и вовсе превратилась в огромное, как пустыня, ничем не ограниченное пространство. И он чувствовал себя ничтожной крупинкой. Почти ничем.

Все повторяется. Они снова превратились в бездетную пару. Пустышку. Людей без цели и без будущего. Два живых трупа, чучела (он представил голову лося в сарае тестя со стеклянными шариками вместо глаз). Все повторяется. Только теперь вместо УЗИ-снимка – смартфон, полный соболезнований, а вместо двадцатилетней девушки – располневшая женщина. Он снова станет смотреть вечерние телепередачи, а Марина будет отворачиваться от детских колясок и избегать разговоров про детей.

– Игорь, – позвала Марина. – Ты меня слышишь? Как Лиза?

– Да так. Неважно.

– Она поправится?

– Валера говорит, что все под контролем. У нее несколько перелом и ушибов. И множественные травмы… Нанесенные тонким и острым предметом. И жидкость в плевральной полости.

– Кошмар. Ты говорил с ней? Кто это сделал?

– Она без сознания.

– О господи. Как же все оно так вышло?

Они оба вдруг замолчали. Тривиальный, возникший в голове в сотый раз за минувшие сутки вопрос заставил их задуматься снова. У каждого был свой вариант ответа. Хотя скорее это были два предположения. Расплывчатых и смутных.

Молчание прервал звонок на телефон Игоря.

– Алло. Игорь Андреевич? – спросил знакомый голос, и в памяти всплыли пальцы, мнущие сигарету. – Никак не могу до вас дозвониться.

Следователь приглашал к себе на завтра для «дачи пояснений». Мира сорок восемь, около речного моста. Шестнадцатый кабинет. Игорь пообещал, что будет.

– Пойдем? – обратился он к Марине.

– Да. Конечно. Может, заедем к маме? Пока ты был в палате, я разговаривала с Леной. Маме плохо.

– Давай не сегодня.

– Ладно. Но в среду я останусь у нее на ночь. Ленка не может. И не отговаривай. Кстати, еще звонили из банка. По ипотеке за октябрь. Могу сходить завтра после обеда.

– Сходи. Деньги в столе, – ответил Игорь и подумал, что, даже превратившись в убитых горем живых мертвецов, они не утратили способности практично думать о завтрашнем дне.

18

День прошел, и наступила ночь. Игорь с Мариной сидели в гостиной на разных концах дивана. Работал телевизор, шли новости. Сирию бомбили, Украина отказывалась платить за транзит газа, а в Совете Федерации изобличили очередного коррупционера. Так же долго Игорь сидел у телеэкрана на Новый год. Кухонный стол тогда перенесли в зал к дивану. По телевизору шел концерт «Хиты Ретро ФМ». Теща, Лена и Вадик пришли поздравить детей. Сейчас не было ни тещи, ни Лены, ни Вадика. Ни детей.

– Я не закрыла калитку, только прикрыла, – сказала Марина. – На случай, если Сережа появится, когда мы будем спать. Ключи он наверняка уже посеял. А так зайдет во двор и постучит в окно.

«Если бы ты знала, кто может постучать ночью в окно, то сто раз подумала бы о том, стоит ли так поступать. Незапертую калитку вполне можно расценивать как приглашение», – подумал Игорь, но ничего не ответил.

– Тебе ведь наплевать на Сережу? – вдруг спросила Марина.

– Зачем ты так говоришь?

– Потому что это правда.

– Это неправда.

– Ты старательней искал кота, когда он пропал, чем сегодня Сережу.

А вот это уже правда. Кота он искал тщательней, потому что не торопился. А там, где он искал Сережу, медлить было нельзя.

Мысленно Игорь прокрутил в голове хронику поисков минувшего дня.

Лена предлагала им присоединиться к основной группе и искать в районе Райской пустоши, но Игорь отказался и поволок с собой Марину в зону. Он сказал, что знает, где сын.

Он торопился, потому что помнил, как оглушительно шелестели объявления вчера на ветру. Как земля уходила из-под ног и как наполнялась водой дорога. Он шел быстро, не глядя по сторонам и не заговаривая с прохожими. Надо было успеть добраться до центра квадрата как можно быстрее. И дело было не только в том, что солнце заваливалось за горизонт. Искать в зоне – все равно что разгребать завалы на месте ядерной катастрофы. Промедлишь и получишь критическую дозу облучения раньше, чем успеешь что-то сделать. Не радиационного, но такого же коварного и всепроникающего.

Запретный квадрат действительно оказался густо оклеен объявлениями. Чем ближе к центру, тем объявлений было больше. Как будто тот, кто клеил их, чувствовал, что дети где-то рядом. На остановке рядом с магазином «Обувь» были наклеены шесть листов вряд. Но на фотографиях были как будто не его дети. В каком-то смысле они и были не его. Так он стал думать в тот момент. Сына ему дал тот, кто живет под Деревом счастья, а Лизу они взяли в детдоме.

Он сбросил темп. Стал больше оглядываться. Прислушиваться к тому, что говорила Марина. (А она говорила, что надо искать левее, ближе к Райской пустоши, там, где ищут остальные.) В квадрате темнело быстрее, чем во всем остальном городе. И он почувствовал себя частью Места. Как будто в мозгах зашевелился магнит, прежде долго инертно лежавший, но потом вдруг оказавшийся в поле действия другого магнита. И этим другим магнитом была Наташа.

– Может, ты и права, – согласился он с Мариной.

Они свернули на Маяковского, так и не достигнув первоначальной цели. Потом продолжили поиски в западной части Райской пустоши и вдоль нее. И там он тоже искал без особого энтузиазма. Теперь уже потому, что знал, что это пустое дело. Единственной их находкой был выводок тощих щенят американского кокер-спаниеля под сторожкой на стройке.