Читать книгу "Арденнская операция. Последняя авантюра Гитлера - Энтони Бивор"

Бельгийские мирные граждане могли по крайней мере сбежать подальше от сражений. Но были и те, кто остался со своей фермой и скотом, смирившись с очередной немецкой оккупацией. Однако они не знали, что служба безопасности рейхсфюрера – Sicherheitsdienst, СД – по пятам следовала за войсками вермахта. А поскольку жители «восточных» кантонов были гражданами Германии, служба СД очень хотела знать, кто в сентябре не подчинился приказу перебираться к востоку от линии Зигфрида вместе с семьями и домашним скотом. Местные жители, уклонявшиеся от службы в вермахте, а также те, кто сотрудничал с американцами осенью, могли быть арестованы, а в некоторых случаях даже казнены. Но основными целями службы безопасности были молодые бельгийцы из отрядов Сопротивления, которые в сентябре преследовали отступающие немецкие войска.

Генерал Ходжес, наконец осознавший опасность, приказал 1-й дивизии, отдыхавшей за линией фронта, готовиться к выступлению. «Мы услышали звук, похожий на вой сирены, – писал Артур Кауч, – и объявление, что все американские солдаты должны вернуться в свои части и готовиться выступить. В районе Арденн немцы пошли в массированное наступление. Мы собрали наше боевое снаряжение, забрались на грузовики, и те повезли нас на новую линию фронта. Нам сказали, что немецкие танки прорвали фронт неопытной новой дивизии, только что прибывшей из Америки, и те беспорядочно отступают» {382}. В 22.00 из штаба 1-й армии пришел другой приказ: 2-й дивизии приказали прекратить наступление на север и готовиться к передислокации обратно, на восточную сторону Эльзенборнской гряды, где ей предстояло заблокировать продвижение 12-й танковой дивизии СС {383}.

После всех проволочек первого дня Пайпер заставил своих бойцов наступать на Хонсфельд ночью. Его боевой группе была отведена «решающая роль в наступлении» {384}, и он не собирался терпеть неудачу. «Я не должен был волноваться о флангах. От меня требовалось стремительно двинуться к реке Маас и в полной мере использовать элемент неожиданности». Его колонна танков, полугусеничных тягачей и прочих машин растянулась почти на двадцать пять километров, а дороги были неимоверно узки, и он не мог изменить порядок следования. Поэтому он решил выставить самые сильные боевые единицы вперед и поставил там тягачи, куда погрузил пехоту, а в сопровождение им отрядил роту «Пантер» и танки Mark IV. За ними предстояло следовать батальону тяжелых «Тигров».

До начала наступления Пайпер действительно верил, что, если немецкой пехоте, как планировалось, удастся прорвать фронт на рассвете 16 декабря, он сможет дойти до Мааса чуть более чем за двадцать четыре часа. Теперь он знал, что та давняя пробная поездка на «Пантере» на восемьдесят километров ввела его в заблуждение. Проселочные дороги, по которым предстояло идти его группе, превратились в грязные тропы. То, что маршрут для Пайпера наметил сам фюрер, в данных обстоятельствах вряд ли утешало. Как и предсказывал Мантойфель, в этой местности танки расходовали топлива вдвое больше, чем рассчитывали Кейтель и ОКВ. На инструктаже подразделения его предупредили, что два поезда с топливом не прибыли и потому головной колонне танков придется использовать захваченные ресурсы. Пайпер сверился с картой. Дивизионный офицер разведки отметил расположение американских топливных складов в Бюллингене и Ставло. Но вот главный склад армии США, где хранилось более 2 млн галлонов бензина, – во Франкоршане, между Мальмеди и Спа, – на ней почему-то не значился.

Глава 9

17 декабря, воскресенье

Лейтенант Мэтт Коноп из штаба 2-й пехотной дивизии первые признаки чего-либо «необычного» заметил утром следующего дня, когда незадолго до семи затрезвонил телефон у его постели. Штабной оператор сообщил, что поступили сведения о десантниках, высадившихся к югу от Эйпена, а также информация, что около тридцати немецких танков прорвались к востоку от американских позиций. Коноп включил свет и потянулся к карте – понять, происходит ли что-то важное. Прошло несколько минут, и телефон зазвонил снова.

«Эй, Коноп, я хочу, чтобы вы всех предупредили… – Опознать голос лейтенант не смог. – Возьмите все оружие, всех людей, возьмите все, что сможете, и защищайте каждый командный пункт до последнего! Вражеские танки прорвались, и теперь они на дороге в Бюллинген» {385}.

«Есть, сэр, – ответил Коноп. – Кстати, кто это?»

«Генерал Робертсон», – ответил командир его дивизии, человек, как известно, спокойный и здравомыслящий.

Коноп решил, что обязан напомнить: единственными доступными солдатами были «водители грузовиков и жертвы военного невроза». Робертсон приказал брать всех, кого он сможет найти. Коноп собрал поваров, канцелярских работников, водителей и всех, кто все еще мог держать оружие, и сформировал импровизированный взвод охраны – и отправил его по дороге из Вирцфельда. Издалека уже доносился пулеметный огонь, лейтенант слышал его, пока размещал расчеты гранатометчиков и две 57-мм противотанковые пушки – накрывать любые обходные пути, какие мог выбрать командир немецких танкистов. Сержанту-повару и водителю своего джипа Коноп приказал стать к «Браунингу М2» и установил наблюдательные посты, оснащенные рациями. Прибыл и офицер военной полиции, он привел двадцать человек, и, хотя из оружия у них были только пистолеты, они тоже отправились в строй. Генерал Ходжес наконец был вынужден признать реальность. 17 декабря, в 07.30, спустя двадцать четыре часа после начала немецкого наступления, он наконец разрешил генералу Джероу, командующему 5-м армейским корпусом, прервать атаку 2-й дивизии к северу от Валершайда. Джероу хотел отвести ее назад, к деревням Рохерат и Кринкельт, которым теперь грозила опасность. 99-я дивизия отступила в бою с 277-й народно-гренадерской дивизией и 12-й танковой дивизией СС «Гитлерюгенд». Джероу и генерал Робертсон согласились, что должны защитить дорогу на север от Рохерата и Кринкельта до Валершайда, чтобы первый мог вывести два своих полка.

Джероу не разделял бессмысленного лозунга, что американская армия никогда не отступает. Он сразу почувствовал, сколь важно сдержать прорыв противника на северном фланге, и ключевое значение имела Эльзенборнская гряда, которая начиналась к западу от Рохерата и Кринкельта. Они должны были удерживать деревни-близнецы достаточно долго и закрепиться вдоль гряды, куда он уже начал вводить артиллерийские полки.

Робертсон приказал переправить из Эльзенборна на грузовиках свой единственный резерв, батальон 23-го пехотного полка. Солдаты спешились к востоку от Рохерата и с нехорошим предчувствием оглядывали густой сосновый бор. Они знали немногое, лишь то, что отряд 99-й дивизии, «из которой выбили к чертям всю душу» {386}, отступал под атаками 12-й дивизии СС «Гитлерюгенд». Позади них гремели выстрелы: зенитки, установленные на тягачах, вели огонь по самолетам-снарядам «Фау-1». «От обстрелов снег по всей округе смешался в грязную желто-белесую дрянь» {387}, – писал Чарльз Макдональд, командир роты.