Читать книгу "Мужская душа. Психологический путеводитель по хрупкому миру сильного пола - Бьорн Зюфке"

…при оценке своих недостатков

Тяжелее, чем ситуации, которые в целом нельзя изменить, мы переживаем те, которые не можем изменить лично мы сами. Такая субъективная неизменность возникает, например, из-за того, что человек не обладает соответствующими навыками, не может набраться необходимой смелости, не имеет нужных ресурсов или, по крайней мере, так считает.

В таких ситуациях, в момент беспомощности, снижается самооценка. Беспомощность воспринимается как выражение личной неудачи, провала.

В результате возникает чувство неполноценности. В лучшем случае это чувство удается принять и смириться с ним. Нет ничего плохого в реалистичной самооценке, но только при условии, что мы не ставим под сомнение нашу общую человеческую ценность из-за неполноценности в определенных сферах жизни. Мужчине крайне трудно принять индивидуальную неполноценность. Из-за этого собственное чувство неадекватности проецируется на других: он критикует своих детей, считает невежами коллег, высмеивает внешний вид партнерши. «Синдром гадкого босса/партнера/мужчины» проявляется снова и снова – и не только у мужчин с тяжелыми нарциссическими расстройствами.

Вегмайеру 22 года, и он посещает сеансы из-за сильных социальных страхов. На одной из встреч он описывает свои трудности в общении с другими людьми, самопрезентации, заявляет, что другие просто не могут с ним общаться, в том числе из-за его молчания. Я отвечаю:

– Они просто беспомощны. Как вы! Как и я иногда, когда общаюсь с вами!

Он задумывается и произносит:

– Так же, как моя мама!

Потом он долго молчит и неожиданно уходит в туалет. Через пять минут возвращается и заговаривает на совершенно другую тему. В конце сеанса я сообщаю ему, что сегодня он дважды спасался бегством, когда не знал, что делать и говорить дальше. Поскольку он предпочитает изъясняться письменно, я предлагаю написать текст о чувствах, от которых он сегодня сбежал во время терапии. На следующий сеанс Вегмайер приносит мне свой текст «Зов о помощи», в отдельных местах которого чувство неполноценности проецируется на других:

«Если мой страх разливается как большая волна, я должен каждый раз заявлять о себе. Люди не имеют ни малейшего представления, они просто насмехаются над другими, высмеивают их внешность, их характер».

«Что я могу сделать, чтобы люди перестали смеяться надо мной? Я так напуган. Так много разбитых душ рядом со мной, позади меня, передо мной!»

«Когда я говорю правду, я краснею и начинаю потеть. Я всегда говорю правду, я ничего не могу поделать. Но люди не хотят знать правду, они избегают меня!»

«Я разрыдался однажды. Все были против меня, и я был неудачником, которого можно высмеивать!»

Когда я осторожно говорю с Вегмайером о проекциях в этих предложениях, его бросает в другую крайность: он преувеличивает свои собственные недостатки. Его неполноценность по сравнению с другими настолько велика, что у него нет шансов на равные социальные контакты. Он снова демонстрирует смирение. Ему по-прежнему очень трудно реально оценить свои слабые стороны, а также возможность действий и перемен.

ЮМОР МОЖЕТ «ЗАБРАТЬ» МУЖЧИН ОТТУДА, ГДЕ ОНИ ЗНАЮТ СВОЙ ПУТЬ И ЧУВСТВУЮТ СЕБЯ В БЕЗОПАСНОСТИ, БЛАГОДАРЯ ИХ СКЛОННОСТИ К ЭКСТЕРНАЛИЗАЦИИ, И ОТВЕСТИ ИХ ВО ВНУТРЕННИЙ МИР, ЧАСТО НЕДОСТУПНЫЙ ИМ.

…при борьбе с оскорблениями

Некоторые мужчины реагируют на собственную беспомощность в конфликтных ситуациях с помощью физического насилия. «Я не мог поступить иначе», – иногда говорят эти люди. Это надо понимать так: они не могли вести себя лучше в тот момент. Помимо бегства, насилие является одним из двух разумных способов поведения при физических атаках. Агрессивные мужчины часто отождествляют угрозу своей самооценке с физическими угрозами. Они реагируют на оскорбления их чести, их мужской личности или самооценки так же, как на физические атаки. Они переносят механизм преодоления в совершенно другую область конфликта, например конфликт с партнершей. У них просто нет конкретных механизмов преодоления, подходящих для этой новой ситуации. Они бьют, потому что они беспомощны. Этот внутренний процесс многократно обсуждали, когда Зинедин Зидан набросился на Марко Матерацци в финале чемпионата мира 2006 года[23]. На записи видно, как Матерацци что-то говорит Зидану (что-то грязное о его сестре, как он позже признался). Зидан замирает, на мгновение колеблется, ищет (вероятно, неосознанно), как справиться с этой ситуацией, не находит выхода, а затем наконец прибегает к механизму преодоления: он бьет Матерацци головой в грудь. Этого бы не произошло, если бы Зидан знал какой-либо другой внутренний или внешний способ справиться с такой ситуацией: словесный выговор, ироническое или насмешливое замечание или просто внутренняя уверенность. Проблема не в беспомощности как таковой, а в недостаточном знании и признании этой беспомощности и неспособности выработать позитивные способы борьбы с ней.

…при открытых вопросах

Еще одна серьезная проблема – отсутствие немедленного ответа. Многие мужчины рассматривают социальные ситуации как своего рода задачу, которую они должны решить. Каждая просьба о помощи – это экзамен, каждый вопрос – тест. В том числе вопрос «как дела?» Поэтому у мужчин есть ответ на каждый вопрос. Имейте в виду, какой-то ответ, не обязательно правильный! Потому что отсутствие ответа было бы поражением. Ответ «Я не знаю!» или, что еще хуже, «Я не знаю, что делать!» невозможен для мужчин. Или он маскируется в многословных формулировках. Я поднял эту тему на семинаре с отцами, и всем присутствующим мужчинам эта проблема оказалась очень знакома: волнение, когда тебе адресован личный вопрос, усиливающееся внутреннее давление. Ответ не сразу приходит тебе в голову: попытка спрятаться за ничего не значащими словами, чтобы преодолеть «неловкое» молчание, воспоминания об унизительном школьном опыте, когда ответа не было. Личные разговоры воспринимаются как проверка знания слов в школе: каждая заминка – это внутренняя неудовлетворительная оценка, каждое «я не знаю!» – внутренний удар.

Доступ к своему внутреннему миру становится более сложным. Потому что там, где открытые вопросы, неясности, двусмысленности и пробелы в знаниях не допускаются, а являются чем-то ужасным, нет ни любопытства, ни интереса.

Мужчины отказываются от изучения самих себя, потому что это неизбежно создает беспомощность и незащищенность, которые идут рука об руку с открытыми вопросами, с амбивалентностью, с субъективными истинами.

…при разговорах с женщинами

В разделе «Страх перед женщинами» упоминалась неуверенность мужчин в отношении эмоциональной близости с женщинами. Эта неопределенность также проявляется в сложности общения для многих мужчин. В эмоционально окрашенных партнерских отношениях женщины обычно чувствуют себя в большей безопасности. Мужчины часто не знают, как ответить на эмоционально ориентированное замечание или вопрос, потому что не могут быстро установить доступ к своему внутреннему миру. В личных беседах они ощущают себя подчиненными, и «драма недостающего ответа» снова их настигает. «Мужское» чувство неполноценности немедленно отсекается: мужчина ищет убежища в насилии, поиске гармонии или молчании. Но побег только поддерживает или даже усугубляет коммуникативную неполноценность.