Читать книгу "Неадекватная няня - Елена Николаева"

— Передай своему архаровцу, что охотится на уток он будет с членом в руках, а не с ружьём! Перезаряжать нечем. Патроны неожиданно кончились. Я вчера ими барбекю разжег посреди ночи. Соседи на радостях охрану вызвали.

— Вы там охренели совсем, что ли? — Матвей взревел в трубку так, что я от неожиданности вздрогнул, молча посылая его к лешему. — Илья где находился, мать вашу?

— Спал в своей комнате, — твёрдо отчеканиваю. Нехрен делать из меня балбеса. — Где ж ему ещё быть?

— Ты меня спрашиваешь? Какого черта тебе приспичило жарить мясо? Мы с тобой созванивались после полуночи. У тебя что, жрачки готовой в холодильнике нет? Затариться полуфабрикатами сложно?

— Может я проголодался. Захотел жаренного мяса. Вот же ж «сукна фрачные»! — выкрикиваю вслед подрезавшей меня синей иномарке. — Гонщики недоделанные!

Матвей, я тебе не мужик, что ли?! Овощным летним салатиком с рисом меня не соблазнить.

Злюсь из-за сложившейся ситуации. Отвлёкся. Ещё бы мгновение и я бы застрял на трассе, как минимум на пару часов, разбираясь с виновниками ДТП. Последний набранный Асей номер абонента, по которому она связывалась с мальчиком, не давал мне покоя. В том, что ребёнок детдомовский, я не сомневался. Осталось выяснить кто такая Рая и адрес детского дома. Глядя на подавленное состояние девушки я не мог остаться в стороне. Просить об этом Матвея не хочу. Каждый раз пытаюсь избежать этой темы.

Черт! Меня распирает желание набрать номер прямо сейчас и всё выяснить, договориться о встрече, познакомиться с её так называемым сыном, решиться на правильный поступок. И я уже знаю, что сделаю, но чувство волнения и страха не покидают меня. Взъерошив волосы на затылке, пытаюсь взбодриться, возвращаясь к разговору с Матвеем.

— Сексуальный голод стейком и патронами не утоляют. Что-то ты темнишь, Дима. Меня уже твоя нянька напрягает. Ты с ней Булгакова читал на ночь глядя?

— Мы достигали консенсуса. Она подруга Кати.

— Ах вот оно что?! Тогда ясно. Мясо на гриле после полуночи самое то! — Матвей слегка понизил голос и продолжил в дразнящей манере:

— Уммм… Приобретает пикантный аромат костра, сочное, нежное, без лишнего жира с вкуснейшей… ну да ладно… Как там в рекламах пишут: «Просто добавь огня, кажется?».

Тяжко выдохнул, похоже, сам себе улыбнулся, следом заверил привычным тоном:

— Димыч, номер пробью. Следи за дорогой. Созвонимся. Если что, ты меня знаешь — шкуру спущу с обоих. Пусть Катерина не расслабляется. Подружка Кати, мля… Я прекрасно помню, как Маринина паркуется!..

* * *

Сумасшедшее утро вмиг застыло в невесомости. Казалось, даже стрелки часов на моём запястье остановили свой ход. Механическое обсуждение открытых вопросов, касающихся маркетинга, автоматические ответы клиентам, подписи договоров — все происходило будто в тумане, из которого я вынырнул, покидая званый обед в честь заключения успешной сделки. Не стал дожидаться Матвея с его компроматом на Асю, прямиком отправился по адресу, который мне прислала старая знакомая моей девочки.

— Здравствуйте, Дмитрий Александрович! — женщина зрелого возраста протянула мне свою маленькую ладонь для рукопожатия. — Раиса Ивановна. Руководитель детского дома. Та самая Рая — абонент из книги контактов Анастасии с которой Вы связывались несколько часов назад по телефону.

— Очень приятно, — машинально пожимаю руку женщины, несильно обхватив тёплые, суховатые пальцы. Её темно-карие глаза, насквозь пропитанные доброжелательностью, одновременно излучали теплоту и какую-то долю беспокойства. В них затаилась вера, что отнюдь не удивительно для человека, посвятившего свою жизнь брошенным детям с исковерканными судьбами. Стоило взглянуть на бледные лица ребят во дворе, исполненные надежд, и ощущение суровой реальности, в которой они гибнут день за днём в ожидании чуда, находясь в лапах одиночества, тотчас пробралось под кожу неприятным холодком. Глазам больно смотреть на тяжкое зрелище, способное затронуть даже самую чёрствую душу.

— Вы меня напугали, Дмитрий Александрович. Хорошо, что вовремя всё разъяснили по телефону, иначе я бы сошла с ума. Асенька для меня, словно родная дочь.

В мягком голосе прозвучало волнение. Женщина грустно выдохнула, приглашая жестом к своему письменному столу.

Проходя мимо небольшого мольберта с завершённой картиной, явно созданной детской рукой, замер на мгновение, рассматривая изображение светловолосой женщины с ребёнком. Много жёлтого, оранжевого и голубого. Картина переполненная детской радостью, вместе с тем отражала щемящую грусть. Яркие цвета красноречиво спорили друг с другом, как и чувства маленького художника, что своей неопытной рукой заставил моё сердце забиться чаще. Золотистый цвет волнистых локонов обрамлял лицо девушки с большими, ярко-голубыми глазами и розовыми губами, слегка тронутыми улыбкой. Она держала за руку мальчишку. Если бы не нарисованные брючки и рубашка с чёрной бабочкой, я бы подумал, что это девчонка с грустными изумрудными глазами. Впервые так близко рассматриваю чью-то детскую душу, кажется, слышу её дыхание за спиной. Вдох-выдох… Вдох-выдох… Откровенный внутренний мир ребёнка, выплеснутый эмоциями на чистый, белоснежный лист бумаги выворачивал наизнанку меня всего. Слышу шум биения своего сердца в ушах вперемежку с сердцебиением этой женщины, что замерла неподалёку и боится сделать очередной вдох, на ладонях до сих пор ощущаю пульс Асиных вен и снова чьё-то дыхание за спиной заставляет прислушаться к истине… Чья-то маленькая душа дышит разнообразными эмоциями…

— Сашина работа… для… — тихий шёпот нарушил повисшую тишину.

— Мамулечка Ася… — сдавленным голосом читаю вслух и не могу проглотить удушливый ком, образовавшийся пару секунд назад. Вспоминаю её отчаянный крик о сыне и сжимаю до скрипа челюсти из-за того, что её боль острыми иголками впивается в мой позвоночник, скручивает живот и гасит дневной яркий свет. Хочется вырваться наружу и поглубже вдохнуть свежего воздуха иначе мою голову разорвут противоречивые чувства. Я бы наверное сдох без родной матери. Смерть родного отца ещё в юности полоснула острым лезвием по всем болевым точкам. Сейчас я не думаю о том, что не смогу принять чужого ребёнка. Сейчас голову разрывает мысль о том, сможет ли он принять меня в своё маленькое сердце, так как его «Мамулечка Ася» — моя любимая женщина…

— Зовите меня Дмитрий, — каркающим голосом от волнения с трудом выдавливаю из себя слова. — Мой адвокат подготовил все нужные документы по зачитанному Вами списку. Я принял решение взять мальчика на «гостевой режим». Знаю, что оформление займёт не меньше недели, но Вы же поспособствуете ускорению процесса?

— Послушайте, Дмитрий, брать детей младше подросткового возраста на небольшие каникулы мы не рекомендуем. Стоит Сашеньке переночевать всего одну ночь и он посчитает Ваш дом своим. Мальчику всего пять лет. В таком возрасте дети остро мечтают о семье. Хотят иметь обоих родителей. В маленькую головку не возможно вложить понимание временного проживания, в принципе невозможно! Детишки цепляются мертвой хваткой за одежду и плачут, кричат, раздирая в клочья души взрослых, свои в том числе! Вы дадите ему надежду и тут же отнимете её. Если ваше сердце не способно принять симпатию, заметьте, я пока что даже не говорю о любви, то, возможно, не стоит травмировать психику мальчика? Вы его даже не видели. Да простит меня моя доченька, но у Аси сейчас временные трудности. Боюсь, с её финансовым положением девочке могут отказать в усыновлении. Да и с некоторыми документами и справками, касающимися места работы и заработной платы и не только, могут возникнуть трудности. Поэтому мы решили пойти иным путём, во благо ребёнка, сами понимаете. Не совсем легальным… Но она не потянет сумму и я не могу ей помочь. Можем потерять драгоценное время. Семья из Европы интересовалась мальчиком, но пока ещё не запущен процесс, у Аси есть возможность его усыновить, были бы средства. Простите за наглую откровенность, но не могу сдержать в себе того, что накипело.